Друзья, мои публикации о советских фарфоровых голышках вызвали волну эмоций и комментариев об исключительности приведённых примеров. Я же хочу разом всем сказать, что в отечественной камерной пластике тема «Ню» была! Помимо пляжных зарисовок, купания в реках и озёрах, помывки в банях, всегда была тема спорта с отсылкой к античным эталонам красоты и традиции любования обнажённым телом. Через романтическое прочтение парковой темы беломраморная скульптура в репликах появлялась и в фарфоре. Греческий божественный Олимп также давал о себе знать. Прекрасным примером всему этому является обширное творческое наследие Бориса Калиты – скульптора Дмитровского фарфорового завода в Вербилках. Взгляните!
Лучшая коллекция произведений Бориса Калиты собрана в Государственном музее керамики в Кусково. Безвременный уход из жизни Бориса Ефимовича в 2015 году, преклонение перед его талантом и миссия музея в сохранении национального достояния, придали сил хранителю фонда современного фарфора ГМК «Кусково» Ольге Третьяковой. Преодолев все административные барьеры, она смогла оформить закупку группы предметов Бориса Калиты и 13 апреля 2016 года организовала выставку его памяти «Я счастливый человек…»
Название выставки – это фраза из краткой биографии художника. Предлагаю вам её текст, проиллюстрированный творческим путём к свободе самовыражения, с акцентом на поэтизации красоты и совершенства человеческого тела.
Борис Калита, апрель 2014
Я, Калита Борис Ефимович, родился 30 мая 1939 года в п. Глубокое Восточно-Казахстанской области, который расположен на берегу реки Иртыш, там же прошло моё детство. Берега и окрестности Иртыша живописны, но суше и скромнее, чем Подмосковье. Левый берег полупустыня, правый – предгорье Алтая, сопки, рощицы, перелески. Родители – люди скромные, отец работал бухгалтером, мать – домохозяйка, грамотность осваивала в компании «Ликбез». Отец, рождения 1898 года, прошёл все войны ХХ века. Уцелел и в Отечественную, вернулся в 1945 году «стариком» – было ему тогда 47 лет.
Школу я закончил в 1956 году, изобразительным искусством увлекался из соображений романтизма, необычности, что и привело в Алма-атинское художественное училище на скульптурный факультет, а затем в Строгановку на керамику, которую и закончил в 1967 году. Распределился на Дмитровский фарфоровый завод п. Вербилки – бывший Завод Гарднера-Кузнецова. Успехи этих известных предпринимателей, их культура производства, а в Советское время и традиции формотворчества оказали серьёзное влияние. Идеи супрематизма, новизна их, неисчерпаемость, недосказанность – вызывали чувство неудовлетворения, поэтому пытался и пытаюсь их развить и по возможности завершить.
Работа на заводе, занятие фарфором, с его колоссальными возможностями на первых порах скорее огорчало. Но после того как одна из работ того периода оказалась в музее, огорчения и тупость казёнщины поумерились и работа в материале стала приносить радость и счастье. Я стал говорить, что я счастливый человек. А возможности материала, использованные не на 100%, что в общем и невозможно, до сих пор вызывает сожаление. Тем не менее, вещи, сделанные на заводе (некоторые удачные) приносят удовлетворение.
Создание посудных форм – выбор сознательный. Утилитарность, функциональность, образность, технологичность частенько ложно декларируемая – всё это трудности художника на производстве, через это проходят все и это способствует более углублённому пониманию материала.
Вообще занятие формой – формотворчество плодотворно. Огорчает, что в своё время наше производство всячески игнорировало начинания художников и из множества форм, сделанных на заводе, вполне интересных и новых в производство было запущено мало.
Участие на выставках региональных, всесоюзных – способствовало профессиональному росту, иногда и материально поддерживало. А после вступления в 1973 году в СХ способствовало и некоторой известности в узких кругах.
Административные и карьерные успехи меня мало интересовали и поработав некоторое время главным художником, я с удовольствием оказался совсем свободным, уйдя с завода в 1993 году. Наступили времена, другие работы иногда стали продаваться, но коммерческие интересы мало способствуют созданию новых, вполне творческих работ. Зато отсутствие худсоветов, выставкомов и тому подобных процедур – благотворно.
Ольга Третьякова, хранитель фонда современного фарфора Государственного музея керамики в Кусково, куратор выставки. Пресс-релиз // Источник: vk.com/museum_kuskovo
Борис Калита талантливый художник-керамист, скульптор, экспериментатор, создатель новых форм, неожиданных конструкций, архитектурных ансамблей. Художник работал над новой пластикой малых форм, привычных и простых утилитарных предметов. Борис Калита развивал идеи мастеров русского авангарда 1920–1930-х годов, учился у своих предшественников, не повторяя их. Его тяготение к конструктивности и формообразованию шли от Юрия Ганрио – друга и наставника на Дмитровском фарфоровом заводе. В постоянном экспериментальном творческом поиске Калита нашёл собственный способ художественного выражения, свою особую индивидуальную манеру.
К работе над предметами он подходил как к скульптуре, создавая логически упорядоченные конструкции, в которых форма определялась функцией. Борис Калита, один из немногих художников, который вошёл в историю советского фарфора как формообразователь и дизайнер. Строгий к себе и требовательный в искусстве, в своих работах добивался эстетики и функциональности, качества в материале и дизайне. Борис Калита создал не отдельные предметы сервизов, не посудные формы, а особую атмосферу, свою художественную концепцию, индивидуальный стиль. Свобода художественного воплощения, чёткая пластическая завершенность, согласованность формы и росписи сделали его работы узнаваемыми, выставочными и демонстрационными.
«Вещи есть отражение времени, их породившего…» / Борис Калита
Подписывайтесь на мой канал, давайте о себе знать в комментариях или нажатием кнопок шкалы лайков. Будем видеть красоту вместе!
#явижукрасоту #ясчастлив