17 октября 2020 отметил 64-летие импровизирующий валторнист и едва ли не единственный в мире мастер импровизации на альпийском роге - Аркадий Шилклопер, в обширном исполнительском арсенале которого также флюгельгорн, корно да каччиа и другие редкие духовые инструменты. Многие читатели извне джазового сообщества знают его имя только по роману Марты Петровой «Валторна Шилклопера». Но на самом деле валторнист Шилклопер — вполне реальный человек, и при том весьма известный в мире и джаза, и академической музыки, и смежных с ними стилистик.
Ранее на нашем канале: Редкие дудки. Валторнист Аркадий Шилклопер: биография в джазе
В 2016, когда музыкант отмечал 60-й день рождения, «Джаз.Ру» опубликовал монументальный биографический лонгрид, основанный на интервью Шилклопера екатеринбургскому автору и радиоведущему Геннадию Сахарову. Сегодня на нашем канале в Дзен — текст, основанный на фрагментах этого интервью, со множеством уникальных фото и звуковых иллюстраций.
От автора:
— Все мои так называемые интервью — на самом деле диалоги, беседы, поскольку происходят они в радиоэфире (радиостанция «Студия Город/Радио Екатеринбург», программа «Джазовая энциклопедия»). Отсюда — больший, чем в обычных интервью, объём авторских реплик, дискуссий и комментариев. Так дело обстоит и в беседе с Аркадием Шилклопером, состоявшейся в ноябре 2008 г.
Валторну я воспринимаю как мелодический инструмент, который наиболее адекватно звучит в симфоническом оркестре, но инструмент малоподвижный и мало приспособленный к джазовому звукоизвлечению, к тем самым речеподобным «неправильным» звукам, которые характерны для джазовой идиомы. А возможны ещё какие-нибудь другие интересные звуки или интонации?
— Засурдиненная валторна уже звучит, как некий тромбон, поэтому нет разницы, играть ли джазовую фразировку на помповом тромбоне или на валторне.
ВИДЕО: «Tribute» — Аркадий Шилклопер и Архангельский камерный оркестр
Фестиваль Владимира Резицкого, Архангельск, октябрь 2013
Нет ли у тебя комплекса, что валторна все-таки не джазовый инструмент, и поэтому надо с ней что-то сделать, чтобы она проявила свои джазовые качества?
— [Алексей] Баташёв однажды меня процитировал: «…играть на валторне — равносильно самоубийству». На самом деле, когда я начинал эту историю, то понимал, что валторна — не джазовый инструмент. У меня были комплексы, но мне хотелось делать на нём что-то нестандартное, нетрадиционное, потому что я к тому времени уже увлекался роком, играл на гитаре и переносил гитарные пассажи на валторну. Это было такое бахвальство перед коллегами, чистой воды понты. Собственно, с этого всё и началось. Но однажды в Питере я познакомился с коллекционером пластинок и увидел у него в коллекции первого джазового валторниста, пионера этого инструмента Джулиса Уоткинса (Julius Watkins), который играл и с Гилом Эвансом, и с Орнеттом Коулманом. И с этого момента я понял, что джаз можно играть на валторне, и что на ней можно добиться того, чего нельзя ни на тромбоне, ни на трубе, ни на флюгельгорне.
С помощью артикуляции или ещё каких-то приёмов?
— И с помощью артикуляции, подачи звука, и с помощью репертуара. Вот тогда я стал играть музыку с Мишей Альпериным и с «Три О».
ВИДЕО: Аркадий Шилклопер играет свою авторскую пьесу «Фига (не фуга, не джига)» вместе с «Академик-бэндом» п/у Анатолия Кролла, зал Российской Академии музыки им. Гнесиных, Москва, 06.05.2011
Соло: Аркадий Шилклопер (корно да каччиа), Антон Гимазетдинов (тромбон), Азат Баязитов (сопрано-саксофон)
Это тембровая музыка.
— Да, акварельная, тембровая. Мы пытались найти какие-то сонорные звучания, и там валторна была на месте. Моя проблема была лишь в том, что мне было мало просто сонорных, тембральных, акварельных находок, я уже хотел мыслить композиционно-структурно, добавить туда некий стержень.
— Я хотел пойти дальше, но развития не было, партнёры не поддержали меня, они из другого мира, им было немного сложно учить тексты, мыслить структурами и формой. Я не хотел их покидать, но понял, что тяну их в ту сторону, где они не смогут развиваться. Поэтому я оставил их с надеждой, что без меня они будут идти в своём направлении, развиваясь по своим законам.
А мог бы ты сформулировать, каковы достоинства и недостатки джазовой валторны, и как тебе удаётся маневрировать между ними?
— Все музыкальные критики знают, что по звучанию валторна — это инструмент, наиболее близкий к голосу.
Хотя сильной атаки и специфически вокализованной фразировки на ней вроде бы не достигнуть.
— Имеется в виду тембр. Поэтому академические валторнисты играют очень много переложений, различных вокализов и арий. Т.е. вокальной музыки в переложении для валторны гораздо больше, чем, скажем, для виолончели или какого-то другого инструмента. Самое больное место для валторнистов — играть именно «по-джазовому». Мало кто может это делать, для этого нужна слуховая практика. У меня никогда не было такой проблемы, я сразу заиграл свинг, потому что это слышал. Надо слышать ушами, и всё. А людям, которые никогда не играли джаз, невозможно объяснить, как надо артикулировать.
А почему ты уехал из России? (В описываемый период Шилклопер жил в Германии. — Ред.) Ведь сейчас, как я понимаю, самый лучший джазовый рынок на евро-азиатском континенте — это Москва, ну, в какой-то части — Россия, а на Западе, как говорят творческие музыканты, ничего или мало что происходит.
— Все очень прозаично: я уехал по личным мотивам, хотя люблю Россию, люблю выступать в Москве. Не могу пожаловаться, что у меня нет работы в Германии, в Европе; Moscow Art Trio играет на всех континентах (например, в январе 2009 г. нас пригласили в Сидней). Я играю с международным ансамблем Pago Libre, кроме того, меня часто приглашают норвежские музыканты…
Сколько лет ты играешь на альпийском роге?
— Десять!
Это начиналось, как с валторной (экзотика, понты, эпатаж публики, которая смотрит на эту длиннющую штуку) — или раздался органичный зов твоей музыкальности, так сказать, внутренний голос?
— Вибрации, вибрации дерева — это совершенно новое ощущение в чисто физическом плане. Когда я заиграл на альпийском роге с деревянным мундштуком, с дышащим… Ведь какая бы валторна ни была — она всё равно металлическая, всё равно медная, и какой бы флюгельгорн ни был — он все равно железный. Одухотворить железку очень сложно. Дерево — это кларнет, скрипки , все самые красивые, самые благородные. Деревянный инструмент вибрирует по-другому, у него эта вибрация есть, а металл не вибрирует.
А как насчет артикуляции, атаки? Наверное, очень сложно?
— Представь себе, что взяли натуральную валторну и развернули — получились те же самые три метра шестьдесят сантиметров, что и альпийский рог. Так что, собственно, с артикуляцией никакой проблемы нет, есть только проблема контроля звука.
Ну и дыхания, наверное?
— Дыхание ещё легче, оно идет напрямую. Я дунул — и оно пошло, а в валторну — оно закручивается.
Я думал, если играть продолжительную мелодическую линию, то нужно циркулярное дыхание, как в диджериду.
— Нет, не обязательно. Единственная сложность и особенность, кроме того, что он деревянный и вытянут в длину, — я не могу контролировать звук на выходе. Контролировать очень трудно.
И что? Ты прицепляешь какую-нибудь железку, наушники?
— Это было бы, конечно, идеально, но я не прицепляю. Во многих случаях я просто примерно догадываюсь по своим ощущениям на губах, что должно звучать и где находятся эти ноты. Они же получаются на альпийском роге только за счет сокращения мышц. Никаких клапанов, никаких кулис — ничего. Все зависит только от амбушюра.
ВИДЕО: Аркадий Шилклопер играет на двух альпийских рогах пьесу «Sertão» Ришара Гальяно вместе с «Академик-бэндом» п/у Анатолия Кролла, зал Российской Академии музыки им. Гнесиных, Москва, 06.05.2011. Соло на тенор-саксофоне: Азат Баязитов
Понравилось? Ставьте лайк (значок с большим пальцем вверх) и подписывайтесь на канал, чтобы увидеть новые публикации!
