Роман “Звёздочка” глава 46
Всю ночь Галина Лысова думала да гадала: «То ли ладно Любка замуж собралась, то ли нет. Был бы хоть наш деревенский, а то нашла себе жениха издалека — язык сломаешь пока выговоришь откуда родом, да ещё и не понятно какой породы. Правильно бабка Лиза говорит: малые дети спать не дают, а с большими сам не уснёшь. Да ещё и не девка она теперь у нас. Ладно если жених женится на ней как обещал, а если нет? Это же позору не оберёшься, на всю деревню ославится, да ещё и может не одна остаться. Потом попробуй дитё-то вырасти бе мужика. О-хо-хо-хо-хо-о...»
Под утро только было она заснула, как будильник заверещал и пришлось вставать. Голова у неё болела, как с похмелья, от недосыпа. Она встала, затопила печь. За ночь в комнате стало зябко, от сильного ветра изба выстудилась. Галина налила в чайник воды и поставила его на очаг. Сбегала во двор до ветра, умылась и стала тормошить дочерей:
— Ирка-а, Любка-а, вы вставать-то думаете, али нет?
— Щаас, мам, — отозвалась средняя дочь в полусне, а младшая продолжала спать, посапывая во сне.
— Я корову доить пошла, вставайте. Яички, встанете так, на сковородке пожарьте. — наказала мать уходя, но дочки и не думали вставать. Подоив корову, она занесла в дом подойник с молоком. Разлила молоко в две трёхлитровые банки, процедив его через двойной слой марли.
— Дочки-и, вы всё ещё спите, ли чё ли? Я уж корову подоила и скотину накормила. Ну и лентяйки вы у меня... И в кого только такие уродились? Не в меня уж точно, разве что в Шурку... — ругнулась Галина на дочерей в сердцах. — И будить-то жалко, а надо. Кто его знает как у них жизнь-то сложится-а.
— Мам, ты чего это сама с собой-то говоришь? — открыв глаза спросила у матери Люба.
— Да за вас всё переживаю, ночью ладом не спала — голова трещит... — посетовала мать.
— А чего за нас-то переживать? У нас всё хорошо. Ирка учится, я техникум закончила, на работе меня ценят. Летом замуж выйду, да в институт попробую поступить на заочный. — поделилась своими планами на будущее Люба.
— Любка-а, да ты чё-о, всю жизнь, ли чё ли, учиться-то собралась? — всполошилась мать за судьбу дочери. — А детей-то рожать когда будешь?
— Буду, но не сейчас. Сначала на мир хочу посмотреть, обуться, одеться, да и мебель купить. Институт закончу, а уж потом и рожу.
— А жених-то твой, ли чё ли, детей не хочет?
— Хочет, да перехочет. Придёт время, говорю же — рожу. Я ему сразу условие поставила. — заявила дочь матери.
— Вот ведь до чё дожили, батюшки мои, невеста ещё не жена, а уже условия ставит мужику — это ж разве раньше, когда тако*́ было? — удивилась мать. — Чудно! Как бы потом не пожалеть тебе, Любка. Детей-то вовремя рожать надо.
— А их никогда родить не поздно. Вон Танька наша натаскала ребятёшек и свету белому не рада, одна забота да работа. А она всего-то меня на два года старше, а я на её глядя так не хочу жить как она — не скинуть не надеть путём.
— Так-то оно так... — согласилась мать, жаря куриные яйца на сковородке. — Ирка-а, вставай! А то пои́сть** не успеешь...
Ира перевернулась с одного бока на другой и пробурчала:
— Успею, рано ещё...
— Ну как зна́шь***, — вздохнула мать тяжко, — ещё бы снег почистить в ограде да перед воротами.
— Все дела не переделаешь, мам, себя береги, — подойдя к матери сказала Люба, а потом чмокнула мать в щёку. — С добрым утром, мам!
— Ой, и правда. Утро доброе! — отозвалась мать и улыбнулась, подумав мысленно. — И чё я сама себе покоя не даю? Всё же хорошо у меня. Жизнь продолжается... Кошку ещё не накормила, под ногами трётся. Надо хоть молока налить, совсем из головы вылетело — старею... Года своё берут.
Младшая дочь проснулась и сидя на койке, протирала спросонья глаза.
— Иди хоть умойся, Ирка-а! — прикрикнула мать.
— Дай хоть в себя прийти, мам. Кричишь с самого утра, поспать не даёшь... — высказала недовольство младшая дочь.
— Вот у отца-то будешь жить так посмотрим, как высыпаться-то будешь. — выговорила с обидой мать. — Станет тебя гонять по квартире из угла в угол, сто раз меня помянешь.
— Так ты к папке ехать собралась да, мам? — радостно спросила Ира, предвкушая переезд в город к отцу. Она скучала по отцу, но не смела матери в этом признаться.
— С чего это? Я просто, к слову, сказала, чтобы ты к отцу ехать не просилась больше, а ты уж и рада в городе корни пустить. — с упрёком в голосе высказалась мать.
— А что плохого-то жить в городе всем вместе, мам? Отец-то зовёт нас — значит любит.
— Знаю я его любовь. — рассерженно выговорила мать. — Кошка собаку тоже любит, да только шары готова выцарапать в любой момент...
Люба, накрывая на стол, произнесла с сожалением:
— Ну вы чего с утра пораньше ворчите-то друг на дружку? А я уеду так и вовсе до драки дело дойдёт.
— Да это мы так, Любка, по-свойски, ты внимания на нас не обращай. —оправдываясь сказала мать, а потом между делом поинтересовалась. — А ты отца-то на свадьбу позовёшь?
Люба замялась, а потом спросила:
— А думаешь надо?! Я так-то хотела да боюсь, что вы на свадьбе разборки устроите между собой, а ни к чему это.
— Тогда отца не зови. Без него свадьбу отведём. — сказала мать вслух, а про себя подумала. — Таньке-то мы с Шуркой свадьбу не сделали, а Любке кровь из носу, но отведу и нос Шурке утру. Пусть потом по деревне-то люди удивляются: Галька-то без мужика, а свадьбу дочке сама справила.
Пояснение:
тако*́ — такое
пои́сть** — поесть
зна́шь*** — знаешь
© 15.10.2020 Елена Халдина
фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 47 На поезде всё близко
Предыдущая глава 45 За путными женихами, мам, надо в город ехать
глава 1 Няньки, или концерт Людмилы Зыкиной
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"