С именем Мариуса Петипа связана вся история русского балета. Танцы в его постановках собирали залы императорских театров и ставились на камерных представлениях во дворцах аристократов конца XIX — начала XX века. В материале портала «Культура.РФ» — воспоминания известных артистов о балетмейстере.
Екатерина Вазем
«...Венцом искусства Петипа была мимика. Здесь он был положительно выше всяких похвал. Темные жгучие глаза, лицо, выражающее целые гаммы переживаний и настроений, широкий, понятный, убедительный жест и глубочайшее проникновение в роль и характер изображаемого лица ставили Петипа на высоту, которой достигали очень немногие его собратья по искусству».
Екатерина Гельцер
«Петипа обладал прежде всего колоссальным вкусом. Танцевальные фразы (например, фуэте, pas de bourree и др.) у него были неразрывно слиты с музыкой и с образом. Петипа всегда чувствовал стиль данной эпохи и индивидуальность актера, что являлось громадной заслугой... Это был величайший художник».
Елизавета Гердт
Помню, что во втором классе мы танцевали детский танец лотосов в спектакле «Баядерка». По ходу действия молния разрушала дворец, раздавался оглушительный взрыв, падали глыбы, все превращалось в обломки... Я панически боялась этого момента. Решила, что спасти меня может только Петипа. За минуту до взрыва я бросилась к нему в первую кулису, где он постоянно сидел, схватила его за руку и дрожащим голосом сказала: «М-r, j’ai peur» [«Месье, мне страшно»]. Он меня повернул в сторону выхода и сказал: «Bien, та fille» [«Хорошо, девочка»]. Взрыв раздался, когда я уже неслась по лестнице в раздевалку».
Сергей Григорьев
«Отлично помню, как Петипа сочинял «Раймонду» и «Арлекинаду». Я был в то время в последних классах Театрального училища и вместе с другими воспитанниками участвовал в этих балетах. Петипа сочинял танцы, тихонько насвистывая мелодию; сначала дирижер Дриго проигрывал ее на рояле вместе с двумя скрипками. Петипа ставил большие ансамбли для кордебалета и отдельные танцы солистам. Конечно, в этот период он был на высоте своего опыта, знания и таланта, и никто в мариинской труппе сравниться с ним не мог. Рассказы о том, что кто-то Петипа помогал, что он пользовался чужим творчеством, — плохая легенда».
Николай Солянников
«...Несмотря на крайнюю осторожность и умение маневрировать в мире придворно-театральных интриг, Петипа во время работы оставался только художником.
«Ну какой ты фараон! Ты не фараон, ты лакей», — с убийственной безапелляционностью заявлял он Аистову на репетиции «Дочери фараона». В эту минуту Мариус Иванович совершенно забывал, что перед ним не только посредственный актер, но и главный режиссер труппы. Его обычная в таких случаях легкая саркастическая улыбка убивала хуже самых едких эпитетов».
Любовь Егорова
«Петипа хотел, чтобы его понимали очень быстро, не любил повторять больше двух-трех раз то, что показывал. Если танцовщица, которую он предварительно выбрал, недостаточно быстро схватывала движения, он брал ее за руку и отводил в самый последний ряд, а оттуда, опять-таки за руку, приводил другую и ставил ее вперед.
Вечером во время спектакля он сидел в первой кулисе, откуда ему видна была вся сцена. Когда танцевали хорошо, Петипа качал одобрительно головой и вполголоса приговаривал: «Ма belle, mа belle». Бывало, что танцевали плохо. Тогда он поворачивался спиной к исполнителям, проходившим мимо него за кулисы, или смотрел наверх, но никогда ничего не говорил».
Николай Легат
«Сначала ему проигрывали всю музыку от начала до конца. Затем некоторое время он сидел в глубокой задумчивости. Потом обычно просил снова сыграть музыку: теперь он мысленно сочинял танец, слегка жестикулируя и двигая бровями. «Достаточно!» — восклицал он наконец, вскакивая с кресла. Он сочинял танец постепенно, расчленяя музыкальный материал на отдельные кусочки, по восемь тактов в каждом. Свой замысел он объяснял исполнителю чаще словами, нежели жестами. После того как рисунок танца делался полностью ясен, танцовщик исполнял композицию сначала, а Петипа наблюдал за ним, нередко поправляя его или изменяя то или иное движение. В конце он, бывало, говорил: «Ну, а теперь как следует», что означало, что танцовщик должен еще раз исполнить окончательный вариант».
Подготовлено по материалам книги «Мариус Петипа. Материалы. Воспоминания. Статьи» (Ленинград, 1971 год)