По улице Генералова, через мрачные бараки Жилстроя, мы поднимаемся на склон Горелой горы, что нависает над мурманским центром с юга:
На краешке сопки расположился Мурманский морской биологический институт, больше похожий на глухую биостанцию или базу практики студентов где-нибудь посреди тундры. В этом даже что-то есть: он переехал в Мурманск лишь в 1989 году из оправдывающих своё название Дальних Зеленцов, где и возник в 1935 году как биостанция. Сами Дальние Зеленцы - место ещё более колоритное, чем Териберка, и туда даже можно доехать по автодороге, вот только транспорта по ней нет и попутки огромная редкость.
Там ещё стоят красивые старые здания института, а рядом с ними - коррозионный стенд, то есть просто щит с кусочками различных металлов и сплавов, оставленных ржаветь на ветру для периодических наблюдений. ММБИ не стоит путать с показанным в прошлой части ПИНРО - те работают на рыбную отрасль и подчиняются её ведомствам, а эти занимаются фундаментальными исследованиями под началом Академии Наук.
И в общем несмотря на печальный облик, институт живёт, в 2010-х годах восстановил биостанции на Земле Франца-Иосифа и Шпицбергена, а одно из отделений имеет, внезапно, на Азовском море - "для сравнительных исследований экосистем". Мы же пошли сюда посмотреть на самый настоящий батискаф "Ярнышная". Или, корректнее говоря, гидростат - индивидуальная камера для безопасного погружения на глубины до 300 метров.
Позже я нагуглил, что это серийный аппарат НК-300, всего таких было построено в 1980-е годы более 20 штук, и за исключением "Ярнышной" они используются на спасательных судах военного флота. Но тогда, видя камеру меньше, чем у космических аппаратов, я лишь спросил у двух беседовавших рядом интеллигентных женщин - "А она что, обитаемая?!". Женщины, конечно же сотрудницы института, на такой вопрос даже слегка обиделись, воодушевлённо рассказали нам о незаменимости этого аппарата для их исследований, и для наглядности вынесли из здания большую фотографию "Ярнышной" в деле:
Но в общем ММБИ на Горелой горе - вкрапление чужеродное, а в основном по её склону тянутся гаражи и свалки. Лишь полярное небо столь чистое, что даже сточные воды под ним радуют глаз своей голубизной:
Отсюда как на ладони всё Южное колено Кольского залива, в этой своей части похожего на реку километровой ширины:
Из реки во фьорд он и превращается постепенно, от эстуария Колы и Туломы к выходу в море увеличивая глубины до 320 метров. Там, где до дна метров 30-40, начинаются портовые терминалы, а дальше залив поворачивает под прямым углом, переходя к куда более суровому Среднему колену. Под Зелёным мысом - угольный терминал, жёлто-синий ледокол "Макаров", вызволявший из льдов то китов у Аляски, то плавбазу в Охотском море. Дальше - терминал удобрений из хибинского апатита, а за мысом виднеются вышки готовой к отправке на норвежский шельф буровой платформы и краешек надстройки нашего единственного авианосца "Адмирал Кузнецов".
А пока идём дальше наверх. У шлагбаума молодой и совсем не хмурый сторож сказал, что дорога тут закрыта, но если мы ищем Вороний камень - то вот слева в лесочек уходит тропа, и по ней до цели сотня метров. На каменистой вершине стоит самый настоящий сейд:
Сейды, то есть древние мегалиты, чаще всего в виде больших валунов на булыжниках-"ножках" - ещё одна примета лапландских тундр и карельских лесов. Сейдам, как идолам духов природы или могилами древних нойдов (шаманов), поклонялись саамы. Однако крупнейшие их скопления - на острове Немецкий Кузов близ Соловков и на горе Воттоваара в юго-восточной Карелии, находятся гораздо южнее саамских кочевий. Сейды - наследие не нынешних саамов, а "протосаамских племён", сихиртя из мифологии ненцев, живших от Ботнического залива до Тазовской губы прежде всех карел и самодийцев. Сколько тысячелетий назад сейды ставились и для чего служили - теперь уже не установить, однако на северных сопках их тысячи. И нет ничего странного в том, что место, людям ХХ века глянувшееся в качестве удобной гавани, было особенным и для древних людей.
Надо сказать, открыли Вороний Камень недавно, и даже само название его восходит не к богу-ворону из чукотских легенд, а к обычному воронью из окрестных помоек. Конечно же, мурманчане на красивой каменной площадке давно повадились накрывать поляны и пить-гулять до утра, а если были среди них ролевики да гиперборейцы - так тем где место понравилось, там и древние руины.
Археологи до Вороньего Камня добрались лишь в постсоветские годы, и вынесли вердикт - трилит, то есть П-образная конструкция из трёх валунов, причём нижний валун скорее всего был расколот искусственно с помощью костров и холодной воды. Всё это - в пределах круга из камней поменьше, причём мегалит стоит не в центре, а смещён к краю, подобно алтарю. Гиперборейцы от такого открытия, конечно, оживились, "Мы знали! Мы знали!", и некоторые даже разглядели в трещинках камня надписи на санскрите. Науке, впрочем, известны лишь числа "1935" и "1937" на боковых камнях, скорее всего оставленные какими-нибудь дембелями, ну а я не нашёл даже их.
Как бы то ни было, тут хорошо. От соблазна понежиться на солнышке на "бараньих лбах" не удержались даже мы, и были тут не одиноки: