За "Мурманск-Моллом", к которому выводит проспект Ленина, центр не заканчивается, лишь стека улиц резко поворачивает, ориентируясь теперь не на залив, на склон. Улицу Шмидта здесь продолжает короткий проспект Кирова с парой довоенных зданий - кинотеатр "Северное сияние" (1950-е) ныне занимает казначейство:
А Двенадцатая школа (1939) ныне стоит закрытой:
Отсюда вверх по улицам Декабристов, Генералова, Марата уходит Жилстрой, "первый мурманский микрорайон", возведённый чуть в стороне от центра в годы Первой пятилетки для промысловых моряков. Более того, сюда каким-то чудом не дошли пожары от фашистских зажигательных бомб, за три года войны сделавших со Старым Мурманском примерно то же, что ядерный взрыв с Хиросимой.
То есть эти несколько кварталов под Горелой горой - ни что иное, как осколок довоенного деревянного Мурманска, а без знания конкретных дат я бы и вовсе предположил, что здесь что-то осталось от Романова-на-Мурмане.
В те годы, когда большая часть мурманчан ютились в "чемоданах" (быстровозводимых домах из гофрированного железа, оставшихся от англосаксонских интервентов) и "красных деревнях" (снятых с железной дороги теплушках), Жилстрой казался районом почти что элитным.
Но времена менялись, город строился, по склонам воздвигались новые микрорайоны из многоэтажных домов улучшенных серий, и вот уже Жилстрой превратился в городское дно. Рижская Маскачка, таллинские Копли, иркутское Рабочее предместье, владивостокский Чуркин - во многих городах есть такие вот ветхие районы с богатой историей, которыми ныне пугают детей.
Переживший войну барачник теперь искореняется целыми кварталами, и вряд ли о нём будет кто-нибудь жалеть:
По мощным каменным домам выше по склону видно, что главной на Жилстрое была улица Алексея Генералова:
Наверху упирающееся в мощное здание вечерней школы:
По ту сторону низины - Новое Плато и район Восточный, в народе Высокий, Скалистый или Гора Дураков: вроде и окраина, а всё же нависает над всем городом. И как в каком-нибудь Ла-Пасе, верхние окраины Мурманска - самые непрестижные, ибо зимой там лютуют арктические ветра. В скудной растительности и крутых склонах многоэтажки принимают вид жутковатых бетонных джунглей, однако есть в этом что-то очень органичное - серые здания как продолжение серых кольских скал. А среди них одиноким огоньком блестит церковь Всех Святых (2010) на вершине:
Левее - цветастый тёплый Старый Мурманск с его высоткой "Арктики" в ложбине между Горелой горой и Зелёным мысом. На последнем видны дом детского творчества "Лапландия" (1985), колесо обозрения посередине и мемориал не вернувшимся с моря (2002) - символический маяк и храм Спаса-на-Водах. Северный склон Горелой горы открыт всем ветрам, в то время как южный склон Зелёного мыса фактически и был всегда главным мурманским парком.
Справа же хорошо видно, что Зелёный мыс и Горелая гора слагают подобие амфитеатра, который в свою очередь находится внутри ещё одного амфитеатра более высоких гор. В мурманском твин-деке - скрытая многоэтажками промзона и целая россыпь озёр:
Горела гора, меж тем, и сама состоит из двух хорошо заметных террас, разделённых неглубокой ложбиной, и та, на которую взобрались мы при взгляде с более высокого Каменного плато кажется почти вровень с заливом. Между ними Жилстрой вклинивается кварталами вдоль своей крайней Зелёной улицы, в верхней части которой стоит храм донельзя советской архитектуры.
Последнее даже не случайно - к концу 1980-х почти полумиллионный Мурманск был крупнейшим в Советском Союзе городом без церквей - хотя, справедливости ради, храм действовал в его старинном городе-спутнике Кола. Маленькая община, возникшая в 1946 году, как и во многих других городах, собиралась в одном из бараков Жилстроя, однако капитальный каменный храм на его месте возвели уже на заре Перестройки.
В принципе понемногу, тут и там на просторах Необъятной, храмы разных вер строились всю советскую эпоху, причём в послевоенную "религиозную оттепель" - даже довольно крупные соборы с полного согласия властей (Клайпеда, Бишкек, Иволгинский дацан). Но та оттепель кончилась быстро, и многое из построенного тогда было разрушено или закрыто спустя считанные годы. Так что не очень и понятно, как охарактеризовать значение Никольского собора (1986) и церкви Трифона Печенгского (1989) - не "первые после Революции" и не "первые постсоветские", а всё же - первые в новых для страны и церкви временах:
