В ресторане Sweet Tomatoes было людно: пятница этой стране — день, когда всей семьей ходят в заведения общественного питания. У длинной стойки с салатами среди всех посетителей выделялась шикарная пара: немолодой уже джентльмен, похожий на голливудского актера Джорджа Клуни, и его милая белокурая спутница в длинном бежевом платье. Они тихо переговаривались и не спеша зачерпывали ложками и клали в свои тарелки оливки, брокколи и прочую снедь. Было видно, что их связывают самые нежные узы — аромат настоящей любви исходил из случайных соприкосновений их рук, передающих друг другу салфетки, стаканчики и пакетики с зеленым чаем. Молодой бородач на кассе ласковым басом назвал сумму, и джентльмен, взмахнув кредиткой, благожелательно кивнул кассиру, подхватил сразу оба подноса — за себя и за спутницу — и повел красавицу вглубь зала, разделенного широкой стеной, по обе стороны от которой были прикреплены белые столики и обтянутые зеленоватой искусственной кожей скамейки со спинками.
Устроившись, девушка томно взглянула на своего кавалера и произнесла, предварительно нанизав на вилку огромную черную оливку-каламату:
— Птицы поют дивную песнь в раздольных шатрах наших облаков, дорогой Итамар.
Кавалер, отправив в рот лист салата, не менее загадочно ответил:
— Милая Терси, у берегов вселенской мечты не задерживаются шхуны мелочных желаний.
Отхлебнув чаю, красавица парировала:
— Мокрый песок не отсчитывает секунды промедления в часах на тающем катке повседневности.
— Конечно, Терси, у тебя теперь много денег, ты можешь купить себе пару неплохих идей, — неожиданно прагматично заметил шикарный Итамар и потянулся за бутылочкой с оливковым маслом, чтобы подлить в салат.
— Постой! — перехватила его руку Терси. — Постой, дорогой Итамар. Посмотри (и она наклонила бутылочку, так что масло стало стекать ей в тарелку) — эти слезы не достойны руки, сжимающей бархат необдуманных решений, — она еще сильнее сжала стеклянную оболочку. — Посмотри, как без всякой причины, не от моих объятий, а просто потому, что он увидел выход, капает дождь из расщелины пустых обещаний.
— Кто-кто, а уж олени в лесах скорби должны знать охотника в лицо, — Итамар ласково отобрал у Терси бутылочку и поставил на место.
Народ прибывал. Вскоре в знаменитом на все США ресторане, где на девять долларов можно есть что хочешь и сколько хочешь, не осталось ни одного свободного местечка. За соседним столиком галдели непослушные дети. Поодаль отдыхала за обедом пожилая пара, тщательно пережевывая еду и подмигивая друг другу. За стойкой горячих блюд нескончаемых посетителей подбадривал мексиканец-повар с бурой короткой шеей и блестящей улыбкой на круглом лице. Итамар дожевал холодную вареную фасоль, протер салфеткой губы и поднялся, чтобы взять горячее. Терси знаком попросила его взять что-нибудь и за нее.
Погрузив на подносы пустые чистые тарелки для супа, пиццы и макарон, Итамар пристроился в очереди за стайкой подростков. Мексиканец-повар бегал от одного контейнера к другому и ловко накладывал все, на что указывали посетители. Дошла очередь и до Итамара. Он осмотрел шесть видов супа, взял для себя экзотический русский bortsch, а для спутницы — легкий мисо. Пиццу почти всю расхватали, и он взял, что осталось — quattro formagio — четыре сыра. Подумав немножко, он попросил мексиканца положить рядом с пиццей две запеченные в фольге красные картофелины. Мексиканец расплылся в улыбке и, кажется, даже произнес: «Кушайте на здоровье». И тут началось.
Повернувшись к проходу, Итамар застыл с подносом в руке: во всем ресторане, на всех зеленоватых скамейках вместо детей с родителями, пожилых пар и подростков сидели карлики, каких обычно показывают в цирке. Они все были гладко выбритыми мужчинами с короткими стрижками, одетые в одинаковые черные камзолы с золотыми пуговицами, и у всех были белые брюки и черные лаковые туфли с золотой пряжкой в виде пятиконечной звезды. И только за их с Терси столиком сидела одна Терси. Вид у нее был не очень.
Поднос еще медленно падал из рук Итамара, его содержимое превращалось прямо в воздухе в еще более экзотичный, чем bortsch, винегрет. Правая рука Итамара сделала легкое движение под пиджак, на левую сторону, где висело что-то тяжелое. Движение это заметил карлик, сидевший лицом к Итамару за ближайшим столиком. Видимо, оно ему не понравилось, потому что он вскочил на столик и истошно завопил: «Хууурррррмаааа!» Тут же все карлики повскакивали, а Итамар таки успел вытащить огромный серебристый пистолет, похожий на космический бластер из «Звездных войн», но выстрелить первым ему не удалось. Сзади послышался металлический скрежет, и Иатамар, еле успев броситься под стойку с десертом и мороженым, увидел, как мексиканец- повар, еще минуту назад услужливо подававший ему картошку, стоит с «чикагской пишущей машинкой» — длинным пулеметом, который так прозвали в 30-х, и нажимает на спусковой крючок, целясь прямо в Итамара. Не справившись с тяжестью оружия, мексиканец обдал режущей струей первые ряды карликов, и они разлетелись в разные стороны зала, как лотерейные мячики. Итамар нажал на спуск. Лоб мексиканца как-то даже раньше времени разорвался на части, и на контейнеры с супом, подносы с пиццей и картофелем хлынул бело-красный густой поток. Пулемет на прощание еще раз изрыгнул огонь, отправив на тот свет очередную порцию карликов, и неудачливый воин рухнул своим круглым лицом прямо в широкую стальную миску, где еще дымились спагетти с соусом бешамель, а затем сполз на пол. Раздался стук упавшего оружия.
В этот момент над залом разнесся истошный женский вопль: «Итамаааааар!» — орала бледная, как Белый дом, Терси, глядя помутневшими глазами на своего любимого. Итамар перекатился из-под десертной стойки влево, где находилась чистая посуда, и оттуда увидел нечто. Карлики, забравшись один на другого, соорудили некое подобие боевого слона. Эта страшная конструкция, у которой вместо бивней угрожающе торчали две белых швабры, двинулась на Итамара, покачиваясь верхней частью. Все карлики злобно выкрикивали: «Хууурмаааа!» и набирали ход. «Итамааааар!» — еще раз прокричала хрупкая Терси и хлопнулась в обморок, предусмотрительно поддержав свое падающее тело рукой за край скамейки.
«Черт знает что», — прозаично процедил Итамар и понял, что выхода нет. Резко поднявшись, он взмыл к потолку, вытянул руку с пистолетом и стал, не опускаясь, из положения лежа методично расстреливать мерзких гадов, разрушая кусок за куском их произведение воинского искусства. Первыми из боевого слона вылетели карлики, державшие швабры. С обагренными кровью брюками они упали на пол и долго бились в агонии. Затем Итамар пятью выстрелами сбил тех, кто держал на себе «голову» этого импровизированного слона. Голова отвалилась, и тогда Итамар стал целить во внутренности чудовища. Карлики гибли десятками, но, когда победа уже почти была за Итамаром, произошло самое страшное.
Крыша заведения затрещала по швам, как будто на нее садился дирижабль, посыпалась штукатурка, разорвались железные балки, и все полотно с шифером, заклепками, трубами отопления и вытяжки медленно отъехало куда-то вбок, открывая сияющие на вечереющем небе звезды. Из этой синевы в зал вплыл огромный летающий поднос с гигантским жареным поросенком. Накренившись, поднос с высокой скоростью помчался на Итамара, и, не успел тот и глазом моргнуть, как поросенок открыл мерзкий обугленный рот и проглотил Итамара целиком, оставив на обозрение только его ноги с модными коричневыми туфлями от Jeffrey Campbell.
— СТОП МОТОР! ДУБЛЬ СЕМЬ СНЯТ! — закричала помощник режиссера и махнула осветителям, чтобы вырубали верхний свет. Тут же к бутафорскому поросенку подбежало несколько ассистентов мистера Клуни и стали аккуратно вытаскивать его из пасти.
— Наверное, в следующий раз это должны будут делать каскадеры, — заметил один из них.
— Похоже, так, — отплевывая желтый пенопласт, ответил мистер Клуни.
Супервайзер, молодая стройная женщина с конским хвостом на голове, точными фразами отдавала приказы для следующего дубля: «Наполнить контейнеры, картофелин должно лежать шесть штук, перевести стрелки часов на стене на пять тридцать восемь». Деловито поправив прическу и бюстгальтер, она повернулась к небритому человеку с грустными глазами, который сидел в широком режиссерском кресле и думал о чем-то своем:
— Вам понравилось, месье Бессон?
— Да, Джессика, très bien, превосходно, — ответил он, потер щетину и заявил куда-то в сторону: «Мне надо отлить».
***
В туалете, выложенном черно-белой керамикой, было прохладно и сумрачно. У крайнего писсуара стоял мистер Клуни, и месье Бессон пристроился рядом. Расстегивая ширинку, он спросил:
— Ну как тебе вообще наш фильм, Джордж?
— Знаешь, Люк, по-моему, ты выветрился.
— Это как? — прервав процесс, спросил месье Бессон.
— А вот так. Ты стал снимать настоящее дерьмо, мой друг.
Мистер Клуни задумчиво посмотрел на свою мощную струю и добавил: «Или, по крайней мере, мочу».
Об авторе
Борис Москвитин, г. Санкт-Петербург. Пианист-импровизатор, лауреат первого конкурса фортепианной импровизации (Ленинград, 1989), победитель конкурса живого озвучивания немых фильмов «Битва таперов» (Санкт-Петербург, 2009), первый европейский музыкант, исполняющий классические индийские раги на фортепиано, переводчик, публицист, поэт, исследователь в области недискретной лингвистики. Автор сборника рассказов «Смех вечности», романа «Улыбка тигра» и сборника стихов «По ниточкам».
Другая современная литература: chtivo.spb.ru