Утром 17 февраля 1988 года погиб Александр Башлачёв. Он был, на мой взгляд, одним из самых талантливых и недооценённых отечественных поэтов современности. Его бездыханное тело нашли на снегу перед домом 23/1 по проспекту Кузнецова в Ленинграде. Судя по расположению тела и значительному расстоянию от стены дома, он выпрыгнул из окна восьмого этажа съёмной квартиры № 281, где был в гостях. Ему было 27 лет.
Мы - выродки крыс. Мы - пасынки птиц.
И каждый на треть - патрон.
Лежи и смотри, как ядерный принц
Несет свою плеть на трон.
Не плачь, не жалей. Кого нам жалеть?
Ведь ты, как и я, сирота.
Ну, что ты, смелей! Нам нужно лететь!
А ну от винта! Все от винта!
СашБаш, как называли его друзья, похоронен на Ковалёвском кладбище: третий квартал, третий участок. Организацию похорон взяла на себя Марьяна Цой, жена Виктора Цоя.
Многие называют Александра рок-музыкантом. Но был ли он им на самом деле? Скорее нет, чем да. Он не был особенно одарён в музыкальном плане, да и гитарой владел весьма посредственно. Башлачёв брал совсем другим: дикой и неистовой энергетикой, мгновенно передающейся слушателям, входя во время исполнения в некий первобытный транс. Это даже нельзя назвать пением: он буквально выкрикивал свои стихи с неистовым надрывом под гитарные риффы. Он играл без медиатора, каждый раз стирая в кровь о струны подушечки пальцев.
Как ветра осенние заметали небо,
Плакали, тревожили облака.
Я не знал, как жить, ведь я ещё не выпек хлеба,
А на губах не сохла капля молока.
Песни Александра Башлачёва довольно тяжелы для восприятия, особенно в первый раз. Их невозможно использовать как фон, занимаясь своими делами, или, например, слушать во время еды. Его произведения требуют полного сосредоточения и внимания. Только когда начинаешь вслушиваться в слова его песен, понимаешь глубину и смысл услышанного, поражаешься изящным и причудливым метафорам, замысловатым рифмам.
Вот тебе обратно тропинка
И петляй в родную землянку.
А крестины там, иль поминки -
Все одно - там пьянка-гулянка.
Если забредет кто нездешний.
Поразится живности бедной.
Нашей редкой силе сердешной,
Да дури нашей злой-заповедной.
Выкатим кадушку капусты.
Выпечем ватрушку без теста.
Что, снаружи все еще пусто?
А внутри по-прежнему тесно...
Стихи Башлачёва - это, без сомнения, настоящая русская поэзия, уходящая корнями в славянский фольклор: к старинным былинам, преданиям и сказаниям. Александр невероятно тонко умел чувствовать слог и звучание слов.
Когда в 1984 году он приехал из родного Череповца в Москву, то выглядел достаточно колоритно: вечно взъерошенные вьющиеся волосы, расстёгнутая рубаха, железные зубы. И неизменный талисман: три маленьких бубенчика-колокольчика на груди, который он всегда носил с собой.
Пока пою, пока дышу, любви меняю кольца,
Я на груди своей ношу три звонких колокольца.
Они ведут меня вперед и ведают дорожку.
Сработал их под Новый Год знакомый мастер Прошка.
Пока дышу, пока пою и пачкаю бумагу
Я слышу звон. На том стою. А там глядишь - и лягу.
Бог даст - на том и лягу.
Саша быстро обрёл широкую популярность в узком кругу отечественной рок-тусовки. Им восхищались, признавали за ним несомненную гениальность и прочили большое будущее. Тогда он ещё не понимал, что это начало конца.
Через год Башлачёв переезжает в северную столицу. "В Москве, может быть, и можно жить, а в Ленинграде стоит жить", - сказал он в одном из своих немногочисленных интервью. Ему даже помогли оформиться на работу в "Камчатку", ту самую знаменитую котельную на улице Блохина, где трудились знаменитые рок-музыканты. Но жилья и денег на съёмную квартиру у него не было: Александр был вынужден вести жизнь бродячего певца, скитаясь по квартирам друзей и знакомых. Единственным средством к существованию оставались квартирники, за которые можно было получить хоть какие-то деньги.
Век жуем матюги с молитвами.
Век живем - хоть шары нам выколи.
Спим да пьем. Сутками и литрами.
Не поем. Петь уже отвыкли.
Долго ждем. Все ходили грязные.
Оттого сделались похожие,
А под дождем оказались разные.
Большинство ведь - честные, хорошие.
Вечная нищета, бытовая неустроенность, профессиональная невостребованность и трагическая смерть сына давали о себе знать. Новые песни никак не писались, нужные слова не ложились на бумагу, а безысходность, отчаяние и пронзительное одиночество привело к тяжелейшей и затяжной депрессии.
"Самая страшная потеря – это потеря любви: к миру, к себе, к людям, к жизни".
из интервью А. Башлачёва
Да как же любить их - таких неумытых,
Да бытом пробитых, да потом пропитых?
Да ладно там - друга, начальство, коллегу,
Ну ладно, случайно утешить калеку,
Дать всем, кто рискнул попросить.
А как всю округу - чужих, неизвестных,
Да так - как подругу, как дочь, как невесту?
Да как же, позвольте спросить?
Борис Гребенщиков сказал, что Бог дал Башлачёву всего "много и сразу" и его песни - это "окошко туда, куда никто не хочет заглядывать". "Это величайший человек, который у нас был", - сказал про Сашу Егор Летов. Алла Пугачёва после концерта Башлачёва произнесла: "Потрясающий парень, энергетика чумовая, стихи гениальные. Но мне страшно. Жуть меня от этого берёт".
Наш лечащий врач согреет солнечный шприц.
И иглы лучей опять найдут нашу кровь.
Не надо, не плачь. Сиди и смотри,
Как горлом идет любовь.
"Каждую песню надо оправдать жизнью. Если ты поёшь о своём отношении к любви, так ты люби, ты не ври. Если поёшь о своём отношении к обществу, ты так и живи. А всё остальное - это просто спекуляция".
из интервью А. Башлачёва
