В начале была сказка. Да, все началось со сказки Ганса Христиана Андерсена «Красные башмачки». Сказка, прямо скажем, страшная и глубоко воспитательная. Девочка-сирота, взятая на попечение, проявила много не очень хороших качеств, в том числе, тщеславие — за что и поплатилась. Сказочно прекрасные красные башмачки заставили ее танцевать вечно. Кончилось всё, как легко догадаться, очень плохо.
Впрочем, мечтающие о славе к Андерсену и его морали не прислушивались и не прислушиваются. А жизнь иногда подкидывает им испытания похлеще тех, что выпали тщеславной девочке из сказки. Свои «красные башмачки» попадались многим талантливым людям. И многим «снять» их так и не удалось.
Конечно, такой привлекательный сюжет — о художнике, который должен сделать выбор между счастьем творить и счастьем жить обычной жизнью, многократно находил свое выражение в искусстве. Вспомнить хотя бы «Каменный цветок» или прекрасный советский фильм «Приходите завтра». Одна из самых красивых работ на эту тему — замечательный британский фильм 1948 года. По имени… да, да, «Красные башмачки».
В середине 30-х годов XX века британский режиссер Эмерик Прессбургер по заказу продюсера Александра Корды начал писать сценарий фильма «Красные башмачки» — про Вацлава Нижинского и Сергея Дягилева и их разрыв, связанный с женитьбой танцовщика. Дело было в 1934 году, через пять лет после смерти Дягилева, и тема вполне могла «выстрелить», «Русские сезоны» всё еще были очень на слуху. Но, что называется, была не судьба — начиналась война, на фильм про балет никто не давал денег. К тому же, Корда развелся с женой, ради участия которой во многом и задумывался фильм.
Время шло, идея не отпускала. В 1947 году Прессбургер, который уже работал в дуэте с Майклом Пауэллом, у Корды права выкупил, якобы из сентиментальных соображений (если бы они признались, что планируют всё же снимать, цена выросла бы в разы!). И переписал историю заново. Нижинский как персонаж исчез, но остались балет, одержимость профессией, талант как проклятие и отчаяние выбора между сценой и жизнью. Остался и образ Дягилева — гениального импресарио, сочетавшего в себе невероятное обаяние и умение управлять людьми с невероятной же жесткостью и жестокостью по отношению к тем, кто предавал дело (или самого Дягилева, тут уж как получалось). Не желая никого вводить в заблуждение, персонажу дали русскую фамилию. Нет, не Пушкин, как обычно. Лермонтов :)
В содружестве с Майклом Пауэллом Прессбургер бросился осваивать новую для них тему балета. И сделали это так профессионально и грамотно (с привлечением специалистов, конечно), что фильм до сих пор считается едва ли ни лучшим, что было сделано в кино на эту тему. Говорят, что оператор фильма Джек Кэрдифф терпеть не мог балет, но, вынужденный свести с ним близкое знакомство при подготовке съемок, впоследствии стал настоящим фанатом. А те приемы, которые придумал Кэрдифф, вывели съемки балетов на принципиально другой уровень. В сущности, жанром «балет в кино» мы обязаны именно ему.
Новшества касались и кастинга фильма.
Если актер на роль Лермонтова авторам фильма был очевиден сразу (с Антоном Уолбруком они уже работали до «Башмачков» и считали его своим талисманом), то с главной героиней пришлось повозиться.
Режиссеры категорически отвергли идею снимать в главной роли актрису с балериной в качестве дублера на танцевальные сцены. Им нужна была танцовщица, которая могла бы сыграть и драматическую роль — и точка. На роль Вики Пейдж в итоге выбрали Мойру Ширер, прекрасную балерину из труппы Sadlers Wells. Мойра, надо сказать, долго и отчаянно сопротивлялась. Она, как и её героиня, хотела сосредоточиться на танце, у нее шло свое сражение за первенство — с Марго Фонтейн, и она была близка к тому, чтобы стать главной звездой труппы. Ее уговаривали больше года, и решающей стала рекомендация худрука Нинетт де Валуа — сама танцевавшая два года у Дягилева, она настоятельно посоветовала Мойре согласиться.
От съемок у девушки остались очень мрачные воспоминания, в каком-то смысле напоминающие о самой идее красных башмачков: ее заставляли танцевать бесконечно, все повторяя и повторяя па, не давали внятных указаний и вообще, как ей казалось, не особенно любили. Впрочем, несмотря на мрачные воспоминания, Мойра еще дважды принимала приглашения Прессбургера сняться в кино, а сами «Красные башмачки» принесли ей действительно всемирную известность. За её свадьбой с журналистом Людовиком Кеннеди несколькими годами позже следили с не меньшим вниманием, чем за королевской, а на спектакли с ее участием билеты буквально сметались на ходу. Так или иначе, Мойра была права — её балетную карьеру фильм действительно разрушил, всего через пять лет она покинула сцену.
Есть в фильме и непосредственный участник «Русских сезонов», знаменитый танцовщик и хореограф Леонид Мясин. Фильм — редкая и прекрасная возможность увидеть Мясина в деле. Балетоманы, конечно, знают и Роберта Хелпманна, сыгравшего премьера труппы. Хелпманн и Мясин — авторы танцев в фильме. Мясин, кроме того, придумал использовать технику мизанабим — едва ли не впервые в кино. Свою популярность рекурсивная техника «спектакля в спектакле» приобрела позже, в артхаусе 60-х, так что и здесь «Красные башмачки» были первыми.
Нельзя не упомянуть и новаторское использование работы с цветом. Авторы Technicolor — системы цветной съемки и цветопередачи — именно «Красные башмачки» называли эталоном работы с трехкрасочной моделью. Во многом фильм остается эталоном и теперь. Как минимум, по мнению Мартина Скорсезе, называющего «Башмачки» лучшей работой с цветом в мировом кино.
Фильм сняли за шесть недель. В британском прокате он не то чтобы провалился, но был воспринят сдержанно. Продюсеры фильма были недовольны тем, что режиссеры существенно превысили бюджет, и решительно не верили в то, что фильм может окупиться, поэтому и усилий не предпринимали. В Великобритании «Башмачкам» доставались только последние сеансы, а в Штаты для проката послали единственную копию, полагая, что и она не будет востребована. И… фильм не сходил с экранов немыслимые два года! А из Америки, где началась слава фильма, помешательство волной прокатилось по миру. Впрочем, фильм этого стоил.
Конечно, это был период после войны, когда людям остро хотелось красоты и, по возможности, сказки. Здесь, надо сказать, подкачал финал, и зрители закидали режиссеров негодующими письмами. Режиссеры в ответ заметили, что героине Андерсена досталось еще сильнее, что ж теперь?
Но в остальном условия были выполнены: красота, сказка, страдания и гибель не на войне, а во имя искусства, изящество, элегантность, мир театра, музыка, танцы, красивые костюмы… В общем, в каком-то смысле фильм вернул людям мир, который они потеряли. А заодно вновь вернул острый интерес к балету: есть своя правда в том, что это вновь случилось благодаря Дягилеву, пусть имя его и не фигурировало в фильме.
Кажется, красоты и сказки нам остро не хватает и сейчас. Мы собираемся посмотреть “Красные башмачки” на большом экране в Санкт-Петербурге 27 октября в «Авроре». А еще показываем по стране балет Мэтью Борна, поставленный по мотивам фильма. Присоединяйтесь :)
