— Товарищ старший лейтенант, старшина второй статьи Ражев прибыл по вашему приказанию!
Навстречу высокому, широкоплечему краснофлотцу поднялся командир манипуляторного отряда.
— Рапорт с просьбой отправить на фронт писали? — спросил он.
— Так точно. Желаю в Одессу.
— Вот что, Ражев, гидрографическим отделом Черноморского флота на южном побережье Крыма задействован новый манипуляторный пункт. Ты назначаешься его командиром.
— Но... но я ведь на фронт просился, — еле вымолвил Ражев.
Рваться в бой, а вместо этого...
— Я хочу защищать Одессу, товарищ старший лейтенант! — уже тверже закончил старшина.
— Куда партия и командование посылают, туда и пойдешь, коммунист Ражев. И не обещаю , что на мысе Ласпи вам будет спокойнее, чем под Одессой.
...Этот разговор Ражев вспоминал потом не раз. И когда готовил пункт к работе и обороне, а начальство все торопило: количество минных полей увеличивалось, и манипуляторных пунктов, несущих фарватерам навигационные огни, не хватало. И когда уже начали гидрографы, ориентируясь по огням маяка «Сарыч» и его точкам, выверять фарватер, а военные лоцманы повели по нему корабли и суда в Севастополь. И когда, наконец, получил радиограмму: «Держаться до последнего» — и понял, что их пункт остался в тылу у фашистов.
— Друзья! — сказал он краснофлотцам в тот день. — Мы окружены. Но Севастополь сражается, к нему идут корабли, а значит, будем сражаться и мы, обеспечивая фарватер.
Однако еще несколько дней фашисты не подозревали, что у них в тылу действует советский манпункт, применивший впервые в мировой практике мореплавания специальные светофильтры. Эти огни, принимаемые только специальными пеленгаторами, позволяли кораблям скрытно, под покровом ночи ходить в Севастополь.
Фашисты обнаружили моряков в середине ноября. Вначале в атаку на них пошло человек двадцать, которые и нашли свой конец на подступах к пункту. На некоторое время установилась тишина.
«Ждут подкрепление», — понял Ражев.
Быстро обошел позиции краснофлотцев, подбодрил их. Укрепил фланги.
Сколько было потом атак, сказать трудно. Кончались боеприпасы. Моряки стали подпускать врага как можно ближе, чтобы потом завладеть трофейным оружием.
— До ночи, до ночи продержаться, братцы! — кричал Ражев товарищам, хотя не представлял, что будет ночью.
Впрочем, ночью они опять включили навигационные огни, и вновь корабли шли в Севастополь. Но радость была недолгой.
— Маяк погас! — тревожно доложил наблюдатель.
Высланный к «Сарычу» краснофлотец Якимов подтвердил догадку: маяк захватили фашисты. Всем стало ясно, что теперь все силы гитлеровцы бросят против них.
Ражев стоял перед друзьями:
— Туго будет сегодня, братишки. Так туго, как еще ни разу не было...
— Шхуна! К нам шхуна идет! — вдруг выкрикнул кто-то.
Да, шли за ними. Манипуляторный пункт на мысе Ласпи снимался одним из последних.
Гитлеровцы тоже увидели шхуну, бросились в атаку .
— Якимов, берешь всех — и уходите!
— крикнул Ражев краснофлотцу.
— А вы?
— Я — с группой прикрытия. Коммуникации взорвать.
...Коммунист старшина второй статьи В. Ражев с четырьмя краснофлотцами из группы прикрытия навечно остались на мысе Ласпи.
В. КИРСАНОВ (1986)
Описание подвига из именного списка персональных безвозвратных потерь манипуляторного отряда гидрографического района ГБ ЧФ:
«Убит 12/XI-41 г. в бухте "Ласпия" во время эвакуации при обстреле противником из минометов. Во время боя т. Ражев вел себя исключительно храбро, отстреливаясь до последней минуты...»