Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Часть 5 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14
София торопливо собирала вещи. Но даже в спешке не забыла ничего: не только увязала свои наряды, собрала всё до мелочей – постельное бельё, полотенца… посуду… какие-то шкатулочки. Сергей безразлично смотрел на её сборы. И лишь когда София заговорила о Матвее, когда стала доказывать, что не может забрать сына с собой… что ей надо устраиваться в новой жизни, не выдержал. Стараясь справиться с внезапной, страшно беспросветной темнотой в глазах, медленно подошёл к ней… За все годы жизни с Софией никогда не позволял себе такого… Напрасно София всегда с пребольшущим презрением подчёркивала, что он, Сергей, работяга… шахтёр: это у неё звучало – как существо крайне низменное… неотёсанное, словом – примитивное… Сергей усмехался: как раз шахтёры ведут себя очень достойно с жёнами, в семьях… может, не всегда умеют красиво сказать… Но подруга, жена для шахтёра – самое дорогое, это – в крови. А сейчас не сдержался, взял её за платье на груди, приблизил к себе – совсем как на днях там, в шахте, взял его за грудки кум, Валерка Турилин… В Софииных глазах заметался страх. Не слушая её визгливых слов, Сергей негромко сказал сквозь зубы:
- А кто тебе отдаст сына… – Задохнулся: перед глазами видел…малютку, неродившуюся дочь. Слегка оттолкнул от себя Софию, вышел…
Вечером забрал Матвея от деда домой. Мальчишка обвёл глазами опустевший дом. Посмотрел на отца:
- А мама?..
Сергей нашёл в себе силы… Справимся! Что он – не мужик, что ли… не шахтёр! Не луганский ополченец! Не в таких переделках бывали! Присел перед сыном на корточки, обнял худенькие плечи, посмотрел в глаза:
- Мама, сынок, уехала. Знаешь, у нас здесь… война. А женщинам лучше жить там, где нет войны. Вот она и уехала.
Матвей прерывисто вздохнул… не спросил – слова его прозвучали страшно горько, но – убеждённо:
- С Яриком…
А потом оглушил отца безысходно-отчаянным шёпотом:
- А… Алёнушка!!!
И темнело в глазах у отца… и кто-то безжалостно рвал сердце на куски:
- И Алёнушки, сынок… нет… Она умерла… Так случается… иногда…
Сын заплакал… А вечером, уже в постели, – не хотел оставаться один в опустевшей комнате, держал отца за руку, – сказал не по-детски горько:
- А я знал… Мне, пап, сон снился… Будто я везу Алёнушку в колясочке… она там была… а потом вдруг её не стало… и коляска пустая… – Сын снова заплакал: – она, Алёнка наша, была такая маленькая… и красивая-красивая!
…Больше о матери они не говорили. Шла война, и надо было учиться жить по-новому: не только без Софии, вообще – учиться жить в войне. И люди учились... Пережидать авиаудары в подвалах, беречь воду и продукты – неизвестно, когда можно будет выйти… Сергей с Матвеем ждать учились: сын – отца с шахтёрской смены и с дежурства на блокпостах… отец – сына с уроков. Теперь и школа, и привычная дорога домой в любую минуту могли оказаться под обстрелом…
Потом, когда в Матвеевом пятом классе появилась эта девчонка-учительница математики, Сергей даже облегчение почувствовал: сын полюбил учительницу – как хорошо!.. Значит, не затаил мальчишка обиду на всех женщин… И Сергей был благодарен Марии Андреевне – за сына… А она, девчонка-учительница, смотрела на него, хмурого, усталого шахтёра – ополченца, так откровенно-грустно, с такой надеждой на любовь!
Шесть лет гражданская война цепкими когтями держится за донбасскую землю, больно рвёт её на части, не даёт вернуться на Родину, к своим истокам и корням… к извечному, дорогому русским сердцам – русскому, родному, во все лихолетья – кровному… Уже пошли в школу дети, родившиеся в первые дни войны… И стали старшеклассниками малыши… Повзрослел Матвеюшка, сыночек: девятиклассник! И оказалось, что все эти годы он помнил о матери… ждал её возвращения. Тогда, после отъезда… или, правильнее сказать…предательского бегства Софии из дома, они с Матвеем договорились: мы – мужики… нам это положено – в войну защищать родную землю… нам положено это – справляться! И мы справимся! Так они и жили все эти годы – справлялись… Отец – в шахте и в ополчении. Матвей уже с шестого класса оставался дома один, не уходил к деду и бабушке: а кто ж за домом присматривать будет! Болело сердце у отца в шахте и на позициях, но решение сына уважал… гордился Сергей Матвеем своим. Роднее, ближе друг друга у отца с сыном не было никого. И сейчас Сергей возвращался с третьей смены – с надеждой, что утром они с сыном поговорят… расслышат друг друга… Так всегда было.
Всю смену звучали в ушах слова сына:
-Это, может, тебе… математика нужна!.. или – математичка! Думаешь – не знаю! Видел! Сам видел!..
Сергей грустно улыбнулся: а и видел-то… Как-то, уже в середине сентября, поднялись на рассвете, после четвёртой смены, на-гора… А у копра вдруг увидел Сергей ромашки… вроде не лето… а они, глазастые такие, смело и нежно белели в угольной пыли… Собрал букет, бережно так собрал… Потом привычный после смены душ... И неожиданно для себя самого Сергей пошёл к школе… Будто знал, что встретит Марию Андреевну на крыльце… Протянул ей ромашки, покраснел… рук своих застеснялся – чернота угольная так и не отмывается дочиста… Учительница тоже вспыхнула… до слёз. Опустила лицо в букет.
А потом смело встала на цыпочки, дотянулась до его виска… поцеловала. И убежала в учительскую… Сердце Сергея билось ей вслед… Теперь догадывался, что видел Матвей эту их неожиданную встречу…
За те блеснувшие на её ресницах слёзы он и стал называть её про себя Машенькой… и сам боялся своей нежности…
… Первый раз Матвей ушёл с урока математики в тот день… Когда в окно – скучал на уроке биологии – случайно увидел на школьном крыльце отца и … Марию Андреевну… Ромашки?.. Видел, как вспыхнул отец… Как учительница спрятала лицо в ромашки… а потом потянулась к отцу… поцеловала его. И на урок к ним, в 9-А, пришла с этим букетом ромашек. Бережно поставила в вазу, долго перебирала каждый цветок. Потом внимательно слушала ответы своих девятиклассников по домашнему заданию… а сама светилась вся… будто невзначай, склоняла лицо к ромашкам… И Матвей вдруг выскочил из класса. Никто из одноклассников не понял, почему лучший ученик класса, всегдашний отличник по математике так изменился… но поддержали его, своего друга. Поддержали его необъяснимые выходки. Особенно радовались таким переменам оболтусы из 9-А, типа Иванцова Даньки… Да и девчонки, Ирка Лагутина с Нелечкой Проскуриной чуть ли не визжали от восторга из-за сорванных уроков математики: здорово как! Никаких тебе двоек… и вообще – на фиг нужна эта математика… Жизни нет из-за этих формул, задач, теорем! Молодец, Стрепетов!
Остальные быстро вспомнили, что впереди экзамен… И Матвей уже не решался так в открытую будоражить класс. Но сам демонстративно-издевательски уходил с уроков алгебры и геометрии… иногда – прямо посреди урока поднимался и уходил с независимым видом.
Сейчас они с Полиной сидели на скамейке под клёнами в школьном саду. Багровые и золотые листья слетали с веток, светились на октябрьском солнце… и делали мир светлее. Полина улыбнулась:
- Ого, Стрепетов!.. Тебе на плечи… смотри, прямо сразу – маршальские звёзды, не меньше!
Кленовые жёлтые листья и правда похожи на звёзды… Полина вздохнула, дождалась, когда они с Матвеем встретятся взглядами:
- Ну, расскажи… что всё-таки происходит? Тебя снова не было на алгебре. Контрольную, между прочим, писали… Ты же знал!
Любимая подруга взяла Матвея за руку… А в глазах её – столько ненавязчивого, ласкового внимания!.. И оказалось, что Матвей больше не может носить в себе эту боль, такую невыносимо-горькую… Рассказывал долго, сбивчиво, Полина не всё понимала, но не перебивала…
- Когда мать уехала… ну, ты знаешь… Мы с отцом решили тогда… договорились, что справимся сами. И справлялись! Я всё могу… и отец тоже… Мы всё можем сами! Научились. А потом, в пятом… когда она… – Матвей вспыхнул: – ну… Мария Андреевна… пришла к нам в школу… Я… любил её…
Полина незаметно улыбнулась его мальчишескому, такому отчаянному, признанию. Грустно уточнила:
- И… любишь.
- Ты не понимаешь!.. Да… влюбился в неё… когда мы ещё в пятом были!
Полина взъерошила его светлые волосы:
- А я думала – ты в меня влюблён… с четвёртого класса. Так гордилась этим… перед девчонками хвасталась…
- Поль, ты не понимаешь… я и сам не понимал… не понимаю… как люблю… любил её… Знаешь, наверное, больше… ну, вот как мать бы любил… если бы она не бросила нас с отцом. – Матвей потёр ладонью лоб, глаза: – Нет, конечно… я… как женщину… как девушку любил её… она мне казалась самой красивой! Самой лучшей – таких вообще не бывает! И в то же время… так хотелось, чтобы у меня такая мать была! Смелая такая – ты помнишь, когда артобстрелы… как она командовала, вся школа за пару минут в подвале была!.. Как все её слушались – даже директор!
- А что же случилось теперь? Ты… разлюбил её?
- Поль… Она в отца моего влюбилась… и он в неё…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Часть 5 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14