На Украине, под Киевом есть такое местечко - Бровары. А неподалёку военный городок. Мы должны были обеспечивать связь Генеральному штабу, но на масштабные учения выезжали всего пару раз, а большую часть времени проводили в учебных классах и автопарках. Ну, и святое дело - караульная служба, через два дня на третий.
Мягкий, парной украинский вечер. Последняя смена на посту - и в казарму. Разводящий, младший сержант Мордвинов (погоняло - "Белый Теплоход", поскольку был чистопородным альбиносом) говорит, что случилось ЧП. Проверяющий вместе с начальником караула обходили посты и увидели, что рядовой Неталин (погоняло "Гуталин", узбек первого периода службы, по армейской классификации "дух") заснул на посту. Положив рядом АКС и разувшись, чтобы проветрить портяночки.
Натурально, была дана вводная: "пожар". Натурально, подняли отдыхающую смену, а бодрствующей пришлось бежать на другой конец городка, прихватив с собой все, что положено по боевому расчету - багры, топоры, огнетушители. А что такое заставить "дедушку Советской Армии" бегать по вине какого-то "духа"... это, как говорят сейчас трепетные барышни, пипец! И подкрался он очень даже заметно и шустро - только никто поначалу не понял, к кому.
"Ну, что, Неталин, спим на посту?" - ласково спрашивает Белый Теплоход рядового Неталина, вытянувшегося при нашем приближении. И бьет его в левое ухо, не сильно, но педагогически чувствительно.
"Ну, что, сынок, портянки сушим?" - так же по-отечески вопрошает ефрейтор Суббота (погоняло по естественным причинам отсутствует) и бьет Неталина в правое ухо, чуть сильнее.
А далее Неталин скинул с плеча автомат, передернул затвор и начал искать, кого избрать первой мишенью. Поиск длился недолго, потому что вся караульная смена моментально куда-то отпрыгнула-отскочила-отбежала и в поле зрения воинственного узбека остался только я.
АКС - не самый приятный предмет, когда он наставлен тебе в пузо.
И надо подготовиться к тому, что сейчас немытый палец сделает одно неуловимо-небрежное движение. И все закончится. Без исповеди и покаяния. Без прощаний и целований, и завещаний. Просто и необратимо.
А в это время (простите за эту дурновкусную литературщину, но так оно всё и было!) мимо проходил рядовой Синюшкин (погоняло "Голова"). И завел рядовой Синюшкин душеспасительные речи с рядовым Неталиным. Мол, что ты, Неталин-Гуталин, такой крутой, всех сейчас убивать будешь... зачем тебе это, Неталин-Гуталин, у тебя семья дома в Узбекистане.
Нет, отвечает Неталин-Гуталин, никого я стрелять не буду, я себя застрелю. И направляет ствол себе в голову.
Уговоры Неталина длились долго. Минут пятнадцать. Автомат он отдал разводящему и вместе со всей сменой пошёл в караульное помещение. Но оставить такой инцидент без последствий значило бы нарушить все принципы армейского сообщества. На ночь Неталину и всем "духам" назначили "вождение" – процедуру не только воспитательную, но ещё и эстетическую.
Военнослужащие одного периода службы, как правило, первого-второго, выстраиваются в казарме, в нижнем белье, поскольку дело происходит после отбоя. По команде одного из старослужащих все встают на четвереньки и тихонько рычат: "р-р-р", словно прогревая моторы машин. Затем люди-машины начинают движение - ползут под койками через всю казарму. Таких пробегов-проползаний может быть несколько, в зависимости от тяжести проступка одного из наказуемых (одного, потому что за раздолбая отвечают все, призванные вместе с ним - коллективизм в действии). Иногда на спины ползущим могут быть положены гантели - для большей нагрузки, это "вождение с прицепом".
Вы спросите, а какой эстетический оттенок имеет эта мера воздействия? Обставлялась она как своего рода театрализованное представление, с неизменными репликами: "Ты прогрел мотор? Не слышу!", с распределением ролей, с кульминацией, когда гантель со спины падала на пол, и начинались угрозы-предупреждения: "Ты что, сынок? Опух?" Вообще эта тяга к наигрышу, взвинчиванию эмоций, к работе на публику для армии очень характерна.