Как изменяется язык? Незаметно. Конечно, многие слова кричат о себе, вы их никогда ни с чем не спутаете (вспоминается бессмертное «Шкрабы голодают!» – шкрабами после революции стали учителя… пардон, учители). Однако многие неологизмы XX века теперь малозаметны. Для нас это простые, стилистически нейтральные слова… Однако еще 100-120 лет назад они были немыслимы. Чехов их не знал совсем, а у Набоковых и Буниных от них волосы вставали дыбом.
Зарплата (плата за работу). До революции нельзя было сказать так. Можно было только: жалованье. Однако после 1917 года слово «жалованье» объявили унизительным.
Выходной. До революции существовали только праздники (и воскресенье – тоже праздник). Однако в 1929 году семидневную неделю упразднили, был введен советский революционный календарь с «пятидневками». Рабочих и служащих разделили на пять групп, у каждой группы был свой собственный нерабочий день. Такие дни на календаре обозначались разными цветами. Они никак не были связаны с воскресеньями, поэтому народ придумал новое слово «выходной». Это слово осталось в языке и после 1940 года, когда традиционную неделю-семидневку вернули.
Освоить (в значении: «научиться чему-то, изучить что-то»). Это одно из тех слов, которое прочно вошло в язык в 1930-х годах и возмущало белоэмигрантов. Правда, оно было известно и до революции, но употреблялось тогда очень редко и не входило в русскую литературную норму.
Прорабатывать – единственное слово из списка, которое стало устаревать. Над этим словом издевались еще Ильф с Петровым, однако и сегодня его можно иногда услышать. Слово, родившиеся в 1920-х, имело два значения: 1) «учить» (изредка появляется и в современном языке), 2) «подвергнуть коллективной критике» в партийной ячейке или на собрании сослуживцев. Как и «освоить», это слово было ярким маркером «советскости».
Продукты. До революции можно было сказать продовольствие, но не «продукты». Продукт – очень абстрактное слово, каким же образом возникла эта связь с едой? В 1930-х годах торговля продовольствием обычно шла под вывеской «Продукты сельского хозяйства». В народе это словосочетание сократили до одного слова – «продукты».
Раскладушка. По неведомой причине именно это слово вызвало особенное неприятие у русских эмигрантов. В Париже возмущались: «Что же это за язык такой?! почему нельзя сказать «раскладная кровать»?». До 1917 года слова «раскладушка» не существовало, ибо не было такого предмета.
Обязательно получило значение слова «непременно» в начале XX века и первоначально было признаком некультурной речи. Подслушав на улице фразу «он обязательно тебе морду набьет», Анатолий Кони очень переживал из-за этого «обязательно» (обещание «набить морду» у знаменитого адвоката особых эмоций не вызвало).
«Я так переживаю!». Но позвольте! Этот глагол – переходный! Можно переживать что-то – радость или горе. Так удивлялся Корней Чуковский. Ему особенно было смешно, когда кто-то вкладывал это выражение в уста древней графини. Большинство из нас это уже не рассмешило бы.
Пока! В середине XX века это слово (вместо «до свидания») воспринимали как уродливый неологизм.
Ребята. До революции было бы «мальчики» или «дети». «Ребятами» называли только крестьянских детей. После революции слово «дети» в устах преподавателя казалось чуть ли не оскорблением. В 1920-х годах один школьник с возмущением писал, что новая учительница обратилась к детям «дети», ученики разбушевались и сказали, что в следующий раз за такое «пошлют ее к черту».
Сто грамм. Сейчас это вариант нормы, а несколько десятков лет назад такое было дикостью. Допускалось только «сто граммов».
Плакат. Это слово вошло в нашу жизнь во время Первой мировой и Гражданской войны, когда плакатов стало много. До Первой мировой, в начале XX века «плакатом» можно было назвать объявление – любое. А в XIX столетии плакат – это
«паспорт для людей податного сословия»
(переиздание словаря Даля).
Звонить по телефону – еще при Чехове было «телефонировать», «говорить в телефон». Слово «звонить» приобрело новое значение за несколько лет до революции: «Национальный корпус русского языка» дает цитаты от 1908, 1912 года.
Все мои статьи можно найти в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
Глупость на карте Москвы! Улицы, названные по ошибке