Эта тетка появилась в тот год, когда мне исполнилось семь, а сестре четыре. Тогда же из дома ушел родной отец Светки — угрюмый и всем недовольный Антон — а у мамы обнаружилась астма. Врачи настоятельно рекомендовали Крым, но мама только печально улыбалась, кивала и спешила, пятясь, покинуть кабинет.
Денег у нас не было. Это даже Светка понимала. Однажды мама после получки повела ее в зоопарк. Они стояли у вольера со слонами, ели сладкую вату и смеялись, а потом, когда мама обнаружила, что кто-то порезал ей сумку и вытащил кошелек со всеми деньгами, плакали. Мама плакала, и Светка плакала. Ее уже не радовали слоны. Светка плакала и говорила: «Ничего мама. Я вырасту и куплю тебе новую зарплату».
Но пока Светка не выросла, мы месяц питались макаронами и жареным луком. С тех пор я не люблю жареный лук. А еще я не люблю астму. До сих пор я могу проснуться ночью, задыхаясь и судорожно хватая ртом воздух. Нет, у меня нет астмы, но в каждый мамин приступ я старался дышать за нее, и мне до ужаса не хватало воздуха.
В то время у мамы появилось много новых подруг. Среди них была и эта тетка. Мы со Светкой никогда ее не видели. Когда она приходила, мы прятались в своей комнате. Она не звонила в дверь — мама зачем-то дала ей ключ от квартиры. Хотя, судя по разговорам на повышенных тонах эта тетка маме тоже не нравилась.
Тетка приходила поздними вечерами, когда мы со Светкой уже были в кровати. Она отпирала дверь своим ключом и, не снимая обуви, шла прямо к маме. Когда она проходила, не задерживаясь, мимо нашей комнаты, мы чувствовали ее запах — такой горький, что от него хотелось плакать. Мы прятались под одеялом и не могли заснуть, пока на не уйдет. А уходила она всегда злая. Разругавшись с мамой, она хлопала дверью, и мы вздыхали с облегчением.
Но один ее визит мы запомнили навсегда.
В тот раз она на секунду задержалась возле нашей двери и даже проверила, плотно ли она закрыта, и только потом прошла к маме. А мама, всегда такая тихая, вежливая с порога заявила тетке, чтобы убиралась. И зашлась в приступе, от которого мне стало не хватать воздуха.
-Я только поглажу тебя, - то ли услышал я наяву, то ли у себя в голове голос тетки. - Тебе будет хорошо. Вот смотри, уже легче же, да? Успокойся, закрой глаза.
-Нет, уходи, убирайся!
-Не ведничай. Я хочу помочь.
Мама хотела что-то ответить, но из-за приступа не смогла.
Я вообще больше не слышал ее голоса. Только тетка бормотала, пугая Светку. Так прошло три часа, правда, когда я на часы посмотрел, оказалось, что всего пятнадцать минут. Потом тетка от чего-то разозлилась и целых два раза дверью хлопнула — когда из маминой комнаты убегала и потом - в коридоре.
Кстати, больше она к маме не приходила. Поругались совсем, наверное. А летом мы все-таки в Крым поехали, и маме стало намного лучше.
Я только потом, когда взрослый стал, у мамы про ту тетку спросил — почему она не позволила ей помочь.
-Вас бросить я не могла, - сказал мама. - Лежала и думала: вот проснетесь, в комнату мою войдете, а там... Испугаетесь же. И решила, что жить буду. Буду жить — и все. Вот так-то.