В комментариях к предыдущему посту некоторые попеняли мне, что назвала работу врача ремеслом. Какое ж это ремесло? Это искусство. Так сказали мне возмущенные граждане.
Одну, только одну докторшу я видела за всю свою жизнь, которая тоже считала медицину искусством.
Она была ленива, неумна, но считала себя очень хитрой. В минуты откровенности с коллегами любила прихвастнуть, что познала секрет искусства врачевания. И вот в чем он, по ее мнению, состоял.
Она удовлетворяла ожидания больного, не заботясь о диагнозе и реальной помощи пациенту. Болит голова? А как полечиться хотите? Капельница? Пожалуйте направление. Всего хорошего.
Голова кружится? Да это у вас, батенька, сосуды плохие в голове. Я не глядя знаю, вы ведь такой не один. Пожалуйте попить вот этих шариков гомеопатических. Да попринимайте вот этот препарат, что разрешен к применению только в России, а прочие цивилизованные страны признали посредством клинических исследований его полную неэффективность (но об этом пациенту умолчим).
Она не читала ничего нового. Ставила те же диагнозы, что и тридцать лет назад. Хотя за это время выяснилось, что мигрень происходит вовсе не от расширения вен головного мозга. И что хроническая боль и депрессия — две подружки-сестрички, а потому надо помнить это и лечить их в паре, а не по отдельности. И еще много, много всего. Что можно было бы использовать пациенту во благо. Но...
Все это было ей неинтересно. Ведь учиться, читать, анализировать, практиковать новое — удел глупых врачей-ремесленников.
Зачем это нужно, если можно пойти коротким и простым путем? Так она думала. Голова — дело темное, все равно через десять лет еще напридумывают новых диагнозов и лекарств, и снова придется все это изучить, а от старого отказаться.
Ну уж нет.
И продолжала лечить пациентов черти чем. Но с нежной улыбкой, с обещаниями самых лучших результатов. В общем, не вникала она ни во что и никогда. А создавала видимость. Ведь медицина — это искусство. А творец не опускается до уровня грязного ремесленника, который читает весь вечер литературу, чтобы помочь необычному пациенту, или едет за тридевять земель учиться новому методу диагностики.
И все бы ничего, но ко мне и другим врачам на прием попадали пациенты от нее, что упустили время. Месяц, два. Приходили с повисшей стопой, потому что доктор сказала лечить «хондроз», а самое важное пропустила. Приходили в состоянии полного неверия медицине и психического истощения, потому что у них было генерализованное тревожное расстройство, которое они по совету «искусницы» лечили гомеопатическими шариками. И много чего еще.
***
Я же продолжаю считать, что медицина — это ремесло. И ничего позорного в этом нет.
Ремеслу может научиться каждый, у кого есть голова на плечах и желание постичь все тонкости своей специальности.
На это понадобится не один год. Нужно будет учиться каждый день. Выкраивать дни, чтобы ездить то туда, то сюда — перенимать опыт коллег.
Общение с пациентом — тоже часть ремесла. Едва ли не самая сложная часть. Только в последние годы в России стали специально обучать общению с пациентом, вытравливать все эти «ничего, потерпишь» и «а что вы хотели, старость». Этому тоже нужно учиться, Анна Сонькина-Дорман, которая принесла в Россию методики обучения врачей правильному общению с пациентом, не даст соврать.
Нет в работе врача никакого вдохновения, осиянного божьей искрой. Есть только работа и упорство. Любовь к своему делу. Умение признавать свои ошибки и желание их исправлять. И так — каждый день.
Рутинная работа. Ремесло.
И тут хочется сказать «А вдохновение оставим художникам», но муж-художник с внушительным портфолио и выставками возражает. Он говорит, что и его работа — это ремесло, что требует дисциплины и ежедневного труда.
А вдохновение — хорошо, конечно, но если муза приходит не каждый день, велик риск превратить серьезную работу в обычное хобби.
Такие дела.
