Прочитайте первыми отрывок из новой книги известного автора романтического фэнтези Милены Завойчинской. Вас ждет интересная и захватывающая история, написанная с юмором и позитивным настроением.
Жизнь шла своим чередом. Странности происходили регулярно, но всё больше по мелочи. Я даже как-то смирилась и сжилась со своим лёгким
сумасшествием. Как говорится, у каждого свои недостатки. У меня вот глюки, периодически я слышу сигнал SOS в простых звуках вокруг. Бывает-то
и хуже. Некоторые шизофреники со своими галлюцинациями разговаривают и не понимают, что собеседник вымышленный.
А я так… Чуть-чуть сдвинутая. Будем считать, что это моя изюминка. Я даже шапочку из фольги себе делать не стану, поскольку мои глюки явно
не космического инопланетного происхождения. Следовательно, бояться зелёных человечков мне не стоит.
В один из вечеров я возвращалась с работы домой. От нашего офиса к метро можно было добраться тремя способами. На автобусе по оживлённой дороге. Пешком вдоль той же дороги, но уже по тротуару, с двух сторон засаженному старыми ветвистыми деревьями, дающими тень. Или, срезав
приличное расстояние, напрямую через сквер.
В холодное время года все предпочитали автобус. В теплое — дорогу через сквер. Не стал исключением и мой выбор. Купив мороженое, я неторопливо побрела к метро, подъедая лакомство и наслаждаясь теплом. Май выдался замечательным и жарким. Все дружно избавились от курток и пользовались любой возможностью очутиться на свежем воздухе и подставить бледные
после зимы тела и лица солнышку. Идёшь, птички поют, травка зеленеет, черемуха цветёт. Благодать!
Из состояния отрешённости меня вырвал собачий вой. Доносился он откуда-то издалека, но чувствовалось, что животное уже устало.
Завывала псина с надрывом. Сначала коротко взлаивала, потом выла с небольшими паузами, снова взлаивала. Несколько секунд передышки —
и снова гавки, завывания, гавки.
Я недовольно поморщилась. И куда хозяева смотрят? Опять небось какой-то умник привязал собаку, а сам ушёл по делам и застрял надолго. А зверь
ждёт, переживает. Часто таких нервных пёсиков вижу у торговых центров.
Настроение перестало быть столь радужным, так что я перешла на более быстрый шаг, стараясь уйти подальше от режущих ухо истошных воя
и лая.
Вот, опять. Три взлаивания, три коротких завывания, три взлаивания, пауза в несколько секунд.
И снова. Три взлаивания, три коротких завывания,
три взлаивания, пауза в несколько секунд…
— Да ладно! — Я аж мороженое выронила, когда осознала, что именно слышу. — Серьёзно?! Опять?!
У нас собаки теперь владеют азбукой Морзе и подают сигнал SOS лаем и воем?! Одно дело, когда моё подсознание выискивает морзянку в обычных птичьих трелях или в писке светофора. Там что угодно можно при должном воображении услышать. Хоть марш Мендельсона, хоть похоронный, хоть пятую симфонию Бетховена и судьбу, стучащуюся в дверь.
Но тут всё звучит… осознанно. И это, определённо, пугает.
В совершеннейшем изумлении я подняла с земли и выбросила в урну недоеденный вафельный рожок с мороженым, поправила на плече сумку и
решительно свернула с дорожки, ведущей к метро.
Пробираться пришлось через кусты и газоны. Искомое существо сидело у роскошного большого дуба и выглядело очень несчастным. И очень внушительным.
— Привет, — остановившись чуть поодаль, обратилась я к нему. — Я бы тебя поддержала, но я тебя боюсь. Ты большая… Э-э, пардон! — исправилась,
так как в этот момент пёс встал, и стало видно его половую принадлежность. — Так вот, ты большой, зубастый, возможно не очень хорошо выдрессирован, и я не умею обращаться с собаками. А так-то я не против, чтобы тебе помочь. Но прости, сама я к тебе не подойду. А то вдруг ты меня укусишь, а женщин шрамы совершенно не украшают.
Сообщила я всё это, глядя в тоскливые карие глаза добермана, и многозначительно замолчала.
Выслушав мою потрясающую со всех сторон речь, кобель сел, тяжело вздохнул и пристально уставился на меня.
— И не смотри так! Я тебя боюсь, сказала же, — насупилась я.
Уйти — совесть не позволяла. Понятно же, что потерялось животное. А подойти — страшно.
Пёс сидел. Я стояла на расстоянии, переминаясь на месте и размышляя, как поступить. Может, найти какого-то собачника и его попросить разобраться в этой проблеме? Они же умеют это делать.
Ну, обращаться с крупными и клыкастыми…
Ладно, так и поступлю.
Развернувшись, я собралась отправиться на поиски ближайшего человека, выгуливающего своего четвероногого друга, но тут «потеряшка» снова
трижды коротко взлаяла, заставив меня подпрыгнуть на месте от неожиданности, потом трижды коротко провыла и снова трижды взлаяла.
— Да это бред! — всплеснула я руками, резко оборачиваясь. — Ты — собака! Ты не можешь передавать сигнал бедствия морзянкой! А я действительно сошла с ума, если стою тут и совершенно серьёзно с тобой беседую.
Кобель на мой экспрессивный спич вздохнул и потупился.
— Чтоб вас всех! — злобно пробормотала я, ругая невесть кого, и уже конкретнее обратилась к своему четвероногому собеседнику: — Иди сюда и
показывай свой ошейник. Наверняка там есть контакты владельцев. И боже тебя упаси укусить меня!
Я сама тогда тебе… ухо отгрызу. Вот! Я чокнутая, мне можно.
Сомневаюсь, что мой зубастый визави понял всё, что я ему сказала, но главное уловил. Послушно подошёл и встал у моих ног.
— Сивка-бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой, — пробормотала я слова из сказки. — Я тебя предупредила, так что не
рыпайся! — Это уже псу.
После чего опустила сумку на землю, чтобы она не соскользнула с плеча в неподходящий момент и не напугала животное, и подрагивающими руками
взялась за ошейник.
Пришлось покрутить, потому что латунная — или из чего уж их делают — бирка с гравировкой оказалась под челюстью.
— Твои хозяева — идиоты, уж прости. Кто им внушил, что нужно делать такую маленькую табличку для такой большой собаки, а? Вот ты мне
скажи? Ну ладно, когда мелкая вошка, типа чихуахуа. Там это обоснованно — иначе медальон будет больше самой собаки. Но ты-то! Да тебе можно
было сковородку с чеканкой повесить, и всё равно нормально было бы. Стой спокойно, я сфотографирую…
Кобель и так стоял спокойно, воспринимая все мои слова и действия с достоинством и невозмутимостью. Чувствуется, воспитали его отлично, не то
что меня. Я психованная, нервная, ругаюсь, огрызаюсь и дрессировке не поддаюсь. Но мне ведь всё равно страшно!
— Всё. Сидеть! — выдохнула я.
С облегчением очень храбрая я отодвинулась подальше от послушно севшего пса и принялась изучать фотографию бирки с ошейника.
— Итак. Ты у нас, оказывается, ЦесеRй. Ха! А чего не ЦеRрбер? Нет? Ну ладно. Значит, Цесей. Голос, Цесей!
Голос у Цесея… очень громкий. М-да.
— Молодец! — похвалила я, ковыряя пальцем в ухе с проверкой, оглохла или нет. — А хозяин у нас… некий Андрей. Ладно, сейчас будем звонить.
Так, номер…