Невозвратно уходит эпоха тихих провинциальных городков, которые так любил Клиффорд Саймак, с их неспешной жизнью, наполненной особым волшебством, невыразимым уютом и какой-то внутренней динамикой, совершенно непохожей на опустошающую суету больших городов.
Этот великий американский фантаст, подаривший миру шедевры типа "Заповедник гоблинов" и "Город", был очень наблюдательным и тонким знатоком человеческих душ. От высказываний его героев веет романтизмом, добротой и мудростью уходящей "теплой эпохи", которую на наших глазах уже сменяет "холодная цифровая".
Вспомним некоторые цитаты Клиффорда Саймака, порой ироничные, порой проницательные, порой уютные, как его провинциальные городки.
... иногда бывает и так, что новая идея возникает мгновенно. Ни с того ни с сего. Словно бы на пустом месте. Её никак не свяжешь с тем, что ты делал раньше, или читал, или слышал — ничего подобного! Но, наверно, если копнуть поглубже, можно докопаться до её корней и проследить, откуда что взялось, только мало кто из нас обучен вот так докапываться. А главное, новая идея — это почти всегда только зернышко, отправной пункт. Может, она и хорошая, и ценная, но её ещё надо вынянчить. Надо её развить. Обмозговать, повертеть и так и эдак, оглядеть со всех сторон, помучиться с нею, все сообразить и взвесить — и только тогда вылепишь из неё что-то полезное.
Я уже раскрыл рот, чтобы соврать, но опомнился. Какого черта?! Ведь напротив сидит не чужой человек, ведь это же Элф Питерсон, в прежние годы он был мне едва ли не лучший друг. Чего ради я стану ему врать? Из самолюбия? Когда говоришь с другом, самолюбие ни при чём, надо начистоту.
Пока держишься на ногах, надо драться, и если даже тебя свалили наземь и ты уже не в силах встать, всё равно нельзя признавать себя побеждённым.
Тут только я понял, что никогда в жизни не слышал настоящей тишины. Всегда что-нибудь да звучало: в безмолвии летнего полдня застрекочет кузнечик или прошелестит листок. И даже глубокой ночью потрескивают, рассыхаясь, деревянные стены дома, тихонько бормочет огонь в очаге, чуть слышно причитает ветер под застрехами.
Мы пришли к соглашению рюмки через три.
Когда все хорошо, то время течет незаметно, и в конце концов его вообще перестаешь ощущать.
Они разговаривали о пустяках и притворялись, будто их ничто не тревожит, а Мэйтленд даже сделал попытку пошутить, но его шутка пришлась не к месту и в корчах испустила дух, раздавленная фальшивым хохотом, которым на неё отреагировали остальные.
Время — наш лучший друг, если мы умеем им распорядиться, и наш худший враг, если мы позволяем ему распоряжаться нами.
Мир не столь уж хорош. Он построен на крови и нищете, в его фундаменте слишком много костей. Во всей его истории почти не найдется лет, свободных от насилия, организованного официального насилия в каком-нибудь уголке земного шара.
Мир, где нет ни покоя, ни безопасности, одно из тех мест, где постоянно надо держать наготове все чувства и где, несмотря на это, неизвестная опасность может проскользнуть через все заслоны и схватить тебя за горло…
Прежде, чем лезть к звездам, человеку надо научиться жить на Земле.
Рано или поздно должно же человечество научиться решать встающие перед ним задачи какими-то другими способами, а не просто грубой силой.
В конце концов, мы ведь все те же простые смертные, какими были всегда. Только что интеллект у нас выше, чем у наших предков. Мы строим для себя механические придатки, которые расширяют наши возможности.