Каким вы представляете себе писателя? Почтенным бородатым субъектом, непременно в очках и мешковатом костюме, который стучит по клавишам допотопной печатной машинки и изводит окружающих своими капризами?
Томным блогером в обтягивающих штанах, с серьгой в ухе, татуировкой на шее и чуточку слишком женственными манерами? Харизматичным денди с тросточкой, пахнущим «Черной Саржей» и умеющим до бесконечности рассуждать о космологии древних эллинов с точки зрения новых русских?
Честно скажу вам, писатели не отличаются от нас с вами. Бывают и обаяшки и зануды и грандиозные властители дум и самые обыкновенные скучноватые на вид дядечки – в жизни не подумаешь, что за его романами выстраивается очередь.
Со сказочниками та же история… Бывают фантастические рассказчики, наделенные даром красноречия, вроде Корнея Чуковского. И угрюмые молчуны, ненавидящие детей вроде Андерсена тоже встречаются.
Кэтрин Патерсон, автор «Великолепной Гилли Хопкинс», «Моста в Терабитию» и других чудных сказок – добропорядочная христианка, почтенная мать и бабушка. Туве Янссон с юности погрузилась в волшебный мир фьордов, пустошей и волшебных существ.
Сельма Лагерлеф, «мама» Нильса, путешествовавшего с дикими гусями, по отзывам современников была чопорной и скучной персоной. Ассоциировать тексты и автора – типичная ошибка читателей…
Я – счастливое исключение. Потому что не только сочиняю сказки, но и живу в них с детства. Мой мир полон волшебства, неслучайных совпадений и удивительных встреч, запутанных лабиринтов и небесных маяков.
Я путешествую по городам и весям, общаюсь с самыми разными людьми, внимательно слушаю и смотрю, впитываю чужие истории, чтобы однажды вставить их в свои сказки. Я встречала мастеров сновидений и мастеров, создающих музыкальные инструменты, мастеров чая и волшебников винограда. Я застала людей, родившихся в 19м веке и видела номера Аушвица на иссохших руках стариков.
Я училась рисовать в фантастической студии, полной света, в доме который оформлял Рерих. Я выросла в графской библиотеке на даче Половцевых, скакала по мраморным лестницам и щелкала по копытцам бронзовых сатиров.
Я вижу красоту неба и моря, не упускаю ни единой возможности искупаться в солнечных лучах или погулять под дождем, послушать голоса чужого города или отыскать неизведанный уголок в исхоженных московских переулках. Я забиралась на крымские вершины, месяцами жила на диких пляжах и в карельских лесах, ночевала в средневековой крепости, успела заблудиться в пустыне и выбраться из нее.
Я нахожу нужные книги у букинистов, из полусотни неизвестных чаев выберу самый вкусный, и даже уличных котят подбираю обязательно умных, чистоплотных и благодарных. Я рисую деньги на стикерах, чтобы пришли заказы и гонорары, держу на окошке мешочек счастья, чтобы складывать туда чудесные моменты жизни, и вытряхиваю на ветер этот мешочек, если обстоятельства можно поправить лишь волшебством.
Я видела, как на песчаной дороге появились и исчезли следы копыт. Я видела, как человек взглядом заставил задымиться фитиль свечи. Я рвала самые вкусные в жизни яблоки с веток лесной яблони под Бахчисараем – а наутро этой яблони и след простыл. Я купила любимое кольцо в антикварной лавке Судака, которой не существует – она закрылась давным-давно. Если я буду рассказывать обо всех, приключавшихся со мной чудесах, вы просто не поверите!
Поэтому я и пишу сказки. И они получаются настоящими – ведь в них вплетено все волшебство окружающих меня историй, больших и малых. Чудеса слетаются словно бабочки, потому что я в них верю всей душой. И пока буду верить – сказки не кончатся!