Gerd Altmann
Хорон
Гибель брата
Сил не было, брат погиб, я заплакал и было уже всё равно кто сейчас меня увидит хоть охотник, хоть заражённый. Неизвестно сколько прошло времени, но никто не нападал, как - будто смерть взяла плату за мою глупость. Домой ехал и не знал, как сообщить, вернее, как рассказать о своей глупости что привела к гибели Алёшки. Ещё на подъезде к дому отец заметил автомобиль из смотрового окна, сделанного на чердаке, рация зашипела голос отца был настороженным, он скорее чувствовал беду, чем догадывался. После принятых мер по безопасности, принятых у нас, отец пошёл вниз, дед увидел, что тот переживает и направился за ним и не зря. Я стоял у машины чернее тучи, свешенная голова и отсутствие Лёшки сказали больше всех слов. Отец обнял меня, и я расплакался, слёзы вперемешку с покаянием текли из глаз и падали на отцовское плечо. Меня на негнущихся ногах повели в дом, дед загнал автомобиль в гараж и присоединился чуть позже. Мама легко спускалась радуясь, что её сыночки вернулись с добычей только на последней ступеньке, чуть не упала.
- А где Лёша? - спросила ничего не понимая, - он что ещё возится с добычей? Мама смотрела, то на меня, то на отца, то на деда, её глаза становились всё шире, догадка ударило по сознанию, и мама упала. Вечер, обеденный стол накрыт, в центре стола дед, справа отец, слева должна сидеть мать, но она лежала без сознания и только сейчас начала приходить в себя. Со стороны отца сидел я, напротив меня брат, должен был сидеть. Все молчали, никто не хотел говорить, да и слова не шли, диалоги спотыкались о какую - то преграду и рассыпались как сломанная мозаика. Мама встала, по обыкновению взяла стакан с водой, сделала пару глотков и вышла на крыльцо, дверь закрылась, все решили, что стоит на веранде. Скрипнула уличная дверь, отец вскочил как ужаленный и помчался на улицу, пока я соображал, что происходит, дед уже бежал за отцом. Мама идёт по дороге, отец бежит в ста метрах от неё и кричит что бы возвращалась, но она не слышала, как будто никого не было. Отцу оставалось добежать до неё пять метров, дед уже вёл прицельный огонь отстреливая заражённых, но он не успел. Ему оставался метр, всего лишь один метр что бы прикрыть маму, даже ценою своей жизни. Когда я сообразил, что произошло, они уже возвращались, ещё более мрачные, с плазмоганом на перевес. Так же, как и старшие отстреливал заражённых прицельным огнём, у отца закончился заряд, дед был так же на гране, благо они были рядом и успели заскочить в дом, включилась система активной обороны, тогда периметр и очистился полностью, можно было отдышаться. Системы активного подавления огня стихли из редка выстреливая, отец положил на накрытый стол плазменную винтовку и пошёл наверх, по пути захватив бутылку невесть откуда появившуюся у лестницы наверх. Дед не останавливал его, шутка ли в один день потерять и сына, и жену, сам же дед ушёл в себя, а мне требовалось сохранить то что осталось и продолжать нести службу, мне было больно, обидно и сил казалось не было держаться, но стиснув зубы делал то что должен. Дед подошёл ко мне, когда наступила ночь, заглянув в его глаза я понял, что ему объяснять ничего не надо и пошёл спать.