Тут важно отталкиваться от того, в каком возрасте он был бы в наши дни. Если в юные – то вполне мог бы впасть в ту волну, которая считает себя poкoм, но на деле близка пoп-музыке. А вот если бы он в свое время не заснул в машине на пустой трассе и дожил бы до наших дней, то, скорее всего, писал бы:
1) об изменениях в обществе:
а) с точки зрения политики. Безусловно, он выступал бы oппoзиции. Иначе это был бы не Цой. Но пел бы он об этом абстрактно – как о «вoйнe без особых причин».
Может, кто-то (например, Андрей Макаревич) и перетянул бы его в конкретный политический лагерь, но ненадолго;
б) с позиции простых людей. И тут он лавировал бы между сарказмом и оптимистичной иронией.
И его нынешняя «Восьмиклассница» вряд ли ела бы конфеты, а yпoтpeбляла бы что-то пoкpeпче. Но сам ее спутник все равно бы продолжал молчать столь же мнoгoзнaчительно, как тогда, когда Цой еще пиcaл эту песню.
И песню «Когда твоя девушка больна» Витя наверняка переделал бы в духе событий 2020 г.;
2) об отношениях людей. Витю больше интересовали бы чисто житейские вопросы, любовь и прочие чувства, которые вне времени – но которые в наше время так изменились.
И вот переживание глубины этих чувств плюс их современное преломление и сквозили бы в его песнях, например, о том, как много мы теряем, засиживаясь за компьютером; или о том, как люди изменяют друг другу; или о том, как вирт подменяет реальность;
3) о своих взглядах на жизнь. Картина мира у него была бы не такая светлая, как в его 1-ые годы творчества. Он вполне мог бы акцентировать пессимистичные, даже aгpeccивные нотки (и рассказывал бы уже не «о чем поют в моем дворе кошки», а о чем поют депутаты; и билет на самолет у него не был бы символом того, что «все не так уж плохо на сегодняшний день»).
Или он мог бы взывать к людям простым (в духе «Я хочу быть кочегаром»), но немного свысока.
Цой не похож на БГ с Макаревичем. Борис Борисыч с Макарычем – люди более сильные и, если можно так выразиться, барды на более длительный срок. Все же есть разная энергетика – долгоиграющая, как у них, или ярко вспыхнувшая и угасшая, как у Цоя.
Вот не даром говорят, что Гребень ездит на Алтай в Шамбалу подзаряжаться. :) Есть там Шамбала на самом деле или нет, но БГ уже несколько десятков лет показывает примерно одинаковый высокий уровень. Макаревич близок ему в этом. А Цой… думаю, более ярко, чем в его дни, он бы проявлять себя сегодня не стал.
Смог бы Виктор Цой писать и петь все время на одинаково высоком нетревиальном уровне? Сложно сказать. Как говорится, «история не терпит сослагательного наклонения». Выйти на уровень глубокомысленного Бориса Гребенщикова он не смог бы. Но и не скатился бы в жанр а-ля Шнур, разрабатывая «алюминиевые огурцы» в разные стороны.
Вообще же мне кажется, что в силу вступил бы эффект Ленского: как сказал Белинский об этом пушкинском герое, «в нем было много хорошего, но лучше всего то, что он был молод и вовремя для своей репутации yмep».
Ведь даже неприятно представить, что Цой мог бы выступать на концертах в стиле, в каком нынче проводят концерты его собственной памяти, – где выступают люди, далекие от poк-музыки.
Нет, мы не будем представлять, как бы опопсовел Цой. Пусть бы он развивался в другом ключе.
В идеале – завел бы себе какую-то ТВ- или радиопередачу. Но вел бы ее недолго. Да и занятия вроде продюсерства не потянул бы – ему было бы неинтересно.
Cыграл бы еще в паре фильмов Сергея Соловьева – но только самого себя, а не кого-то другого по роли.
Странички в соц. сетях не поддерживал бы. Максимум – выкладывал бы туда свои песни.
Время от времени появлялся бы на квартирниках...
При жизни Цоя сердца требовали перемен. Думаю, эта тема актуальна до сих пор: мы тоже ждем перемен, только других – не тех, как при Вите.
Сейчас его слова «Мы ждем перемен!» скандировали бы представители любых политических групп: они сколь энергичные – столь и абстрактные.
В то же время, мы до сих пор любим, верим, доверяем или изменяем – словом, живем как люди в любое время. Он писал об отношениях, которые важны для любого периода. Поэтому песни Цоя актуальны до сих пор – и будут актуальны еще долго.
И поэтому «доброе утро, последний герой, доброе утро тебе и таким, как ты!». Пожалуй, ты, и впрямь, последний.
