Мой номер двести сорок пять,
На телогреечке печать,
А раньше жил я на Таганке,
Учил босоту воровать.
Эта песня Гарика Кричевского – ну просто классика уже. Вот только из-за нее музыкант чуть не стал посмешищем в тюремном мире.
Дело в том, что Гарик не сидел и даже не привлекался. Он родился в интеллигентной семье: папа – стоматолог, мама – педиатр. Да и сам шансонье по образованию врач-рентгенолог. Поэтому по “фене он не ботает”.
Песня “Мой номер 245” родилась случайно. Гарик вообще больше писал о любви, но в 90-х блатнячок был в моде – попробовал хайпануть, постебаться. Написал, аранжировал, воткнул в альбом. Вот только за строчку «Донецкий Юра, шептал мне: «Шура»…” Кричевскому пришлось пояснять.
– Мне объяснили, что на зоне шептать — не очень хорошо, и я поменял на «кричал». Вот так постебался, а двадцать с лишним лет эта песня популярна, в караоке ее поют, просят всегда на концертах, я поражаюсь, – говорит шансонье.
Поражается. За базаром-то следить надо, музыкант.