Разные люди встречаются каждый день: люди-ножи, люди-котики, люди-бинт.
Наши дороги слагаются из людей, их разговоров, их мыслей и их обид.
С кем-то нам плохо, с кем-то нам хорошо.
В доме моём черти ходят на костылях, а вместо специй — магический порошок в баночках (периодически обновлять).
Ну разумеется, дело тут не во мне.
Буквы освоились в сердце, а я — конверт. Вечность назад, неожидан, как первый снег, добрый алхимик в мою постучался дверь.
Кожа алхимика — бронза, глаза — сандал,
да, к сожалению, он не учил латынь, но превращает все завтраки в ритуал, польку свистит и танцует вокруг плиты.
Лепит из глины драконов, плетёт ловцов, делает белых журавликов из листа.
Сны в изголовье высиживают птенцов, няньки-дракончики учат птенцов летать, если приходит летательная пора, если медовые солнце печёт коржи.
Нет у алхимика золота-серебра. Просто пришёл и живёт, ну а что не жить.
Он вырезает из дерева мне богов с лицами ангелов, спасшихся из огня.
Есть люди-камни, с которыми нелегко.
С ним-то легко. Его боги хранят меня.
Маг любит лес, одуванчики и кипрей. Быстрый, как ветер, как вечер, нетороплив. Лето литровыми банками в сентябре:
хочешь вишнёвой жары или сладких слив, хочешь цветущий закат и дождливый чай?
Чёлка алхимика — перья, душа — дудук.
Я научилась не дёргаться по ночам, если услышу какой непонятный стук:
маг запрягает в карету крыло совы, и надевает чернильный кривой цилиндр. Млечный ложится как преданный пёс-ковыль, шарик луны раздувает как цепеллин.
Значит, настала летательная пора, странно, что осенью, странно, что не весной.
С неба летит одуванчиковый буран,
с синего неба да прямо ко мне в окно.
Я одеяльным лунатиком у окна.
Лижет Большая Медведица звёздный мех.
Просто алхимик и просто его жена.
Всё остальное практически как у всех.