Ты был на пике, но внезапно оказался в пустоте.
Нет больше никого. Кто ты теперь и где?
Нет больше сил со страхом в сердце жить,
И повторяешь каждый день один вопрос – как быть?
Это лето нельзя было назвать жарким, но, по крайней мере, оно было точно жарче предыдущих нескольких. Не говоря уже о последних днях, которые выдались просто сумасшедшими. Ни один дезодорант не справлялся с объемами пота, выделяемого моей кожей. Едкий запах преследовал меня повсюду – на улице, в автобусе, в магазине, дома. Можно было просто не мыться, потому что, выходя из душа, ты сразу же покрывался каплями пота.
Пятница уже перевалила за экватор. Осталось отработать совсем немного, не более 3 часов и с чувством выполненного долга… да нет, и с полным опустошением идти домой. Работа с самого начала мне не казалась какой то веселой. Нет, в ней, возможно, был какой-то смысл, но принимать и разбирать товар на складе – это явно не то, чем я хотел заниматься в жизни. Меня успокаивали пару мыслей. Во-первых, я еще молод. Время еще есть, но, черт возьми, как же оно быстро убегает. Мы всегда думаем, что оно есть, пока однажды не понимаем, что его уже нет. К сожалению, не многим дана такая смелость – действовать заранее. Обычно откладываешь все на завтра, пока это завтра вдруг не станет через год. Во-вторых, бывает еще хуже. Мммм. Конечно, в минуты отчаяния эта мысль не дает мне потерять голову, помогает собраться и взять себя в руки. Но с другой стороны, она привязывает тебя к тому, что ты имеешь, и не дает двигаться дальше. И из этого круга мне просто не выбраться. На смену отчаяния приходит смирение, после смирения идет эмоциональный подъем, потом принятие того, что есть и вновь отчаяние. А тут еще эта жара.
Я сидел у компьютера, в очередной раз принимая товар. Отщелкнул сканером бирку, проверил наличие по компьютеру, нацепил антикражу и в путь. Ничего сложного. Порой, конечно, приходилось включать мозги, когда допустим в базе не было того или иного товара. Необходимо было проверить, совпадают ли бирки на товаре с самим товаром, проверить накладную главного склада, распечатать новую бирку или оформить возврат. В общем-то, тоже ничего сложного, но это разгружало от бесконечно повторяющейся монотонной работы. Там не всегда было так скучно. Много товара привозили в четверг-пятницу, накануне выходных, чтобы обеспечить покупательский спрос на уикэнд. Когда смены выпадали с понедельника по среду, и если ты был не один на складе в этот день, то было довольно весело. Мы строили из пустых коробок башни, а потом крушили их, примеряли одежду и пробовали в деле все оборудование. Играла музыка, которая нам нравилась (правда она там играла всегда), мы просто общались и много шутили. Выходные – другое дело. Весь день бегаешь со склада в зал и обратно на склад. Порой не то, что поесть, а даже поссать некогда было. В зале, начиная часов с 10, уже собирались толпы покупателей, которых мы ласково называли червями. Они шныряли между стеллажей и вешалок. Брали вещи, смотрели их, примеряли и не клали на место. Да что за хуйня? Никто не просит тебя застегивать все пуговицы или, складывать в точности как это было сложено до тебя. Просто повесь эту куртку на место, на той вешалке, с которой ты ее снял, просто положи футболку там, откуда ты ее взял, а не швырни где попало. Я всегда старался искать максимально короткие пути по залу, чтобы ни с кем не встречаться. Корпоративная политика – если клиент меня спросит, я должен ему помочь с выбором. Но я не очень люблю людей. Точнее общение с ними. Если бы я хотел продавать, я бы пошел в продавцы, а я пошел на склад. Но нет, дружище, наша корпоративная политика подразумевает, что клиент всегда прав. А он прав не всегда. Благо за полгода мне пришлось дать всего 2 консультации и один раз даже удалось продать довольно дорогие ботинки. На этом это все. Я очень ловко лавировал между стеллажей и вешалок.
Как я уже говорил – день подходил к концу. Мы работали с Саньком в этот день и завтра оба были выходные. Я не любил, когда мои выходные выпадали на будние дни. Дома я был один, школьные друзья работали в пятидневку, а друзья по работе были на работе. Дни проходили очень медленно и скучно. Неспешный подъем, постоянные перекусы, телевизор и снова перекусы. Это было еще даже более рутинно, чем работа. Другое дело, когда мои выходные совпадали с общими выходными. Я встречался с друзьями. При хорошей погоде мы играли в баскетбол. При плохой - просто собирались, пили пиво. У нас была своя рок-группа. С типичным тупым названием, в котором смысла было не больше чем от ворот, стоящих посреди пустого поля. Ну, знаете, типа, если бы их не было, или на их месте лежал бы огромный камень или спал конь, абсолютно ничего бы не изменилось. Так и с названием нашей группы. Мы просто услышали прикольное нерусское слово и такие – о, да, а это звучит круто. Теперь уже ничего не исправить, и хоть мы не репетировали уже очень много лет, я все еще веду отчет существования нашей группы. Скоро у нас первый юбилей. Тогда мы еще репетировали. Я был в предвкушении выходных и нашей очередной репетиции и тогда подошел Саня.
Саня был нормальным пацаном. Слишком простым, как будто только вчера он приехал из своей глухой деревни. Честно говоря, я его немного побаивался из-за его быдловатого характера. Но сколько себя помню, меня всегда привлекали такие грубые люди. Не знаю почему. Мне кажется, своим хамством они пытаются скрыть свои страхи. И несмотря на то, что такие люди меня пугали, я всегда общался с ними на равных, а на их колкости отвечал ледяным спокойствием. Всегда доставляло удовольствие видеть, как меняется лицо человека, который пытается тебя запугать, а ты продолжаешь с ним общаться, как ни в чем не бывало, с неизменной легкой улыбкой на лице и тем же спокойствием. Хотя, конечно, это у них получалось. Таким был и Саня. Где-то в глубине души, не очень глубоко на самом деле, он был ранимым человек. Мне не встречались в жизни по настоящему страшные люди, злые. Для всех, кого я знал, это была защитная реакция, но в разговорах один на один они всегда раскрывали себя. И становилось как то жалко их. Он подошел ко мне с предложением на выходные.
– Че делаешь?
– А ты не ви…
- Др...шь опять?
– Ну как обычно. На твою мамку.
– Сука. Завтра то че делать будешь? После др...и, конечно.
– Да как обычно. Н...я. В общем, весь в делах.
– Предложение есть. Завтра Леча, Тоха и Сова тоже выходные. Может соберемся в квест какой-нибудь сходим?
– Например?
– Да я х.. знает. Сова предложила, там типа ужасы. Все согласились уже. Тебя звать никто не хотел, но просто пятый нужен. Уже всех бомжей на районе спросили, никто не согласился, тогда про тебя вспомнили.
– Даже бомжи отказались? Уверен, что там хорошо будет? Обычно у них хороший вкус на эти штуки.
– Да нормально будет, не ной. Ну идешь, нет?
– Да а че? Пошли.
С Лечей договорились встретиться у метро и вместе ехать. Остальных должны были встретить уже на месте. Леча персонаж довольно колоритный. Высокий и худющий. Даже выше меня, а я вообще немаленького роста. В школе его наверняка дразнили шпалой или как то типа того. Но, а мы же из-за специфики своей работы и его телосложения звали его «вешалкой». Потом кто-то как-то раз случайно назвал его вместо «вешалки» - «плечиками». Ну а затем «плечики» переросли в «плечо», и далее плавно в «лечо»/«леча». В итоге так и осталось – Леча. Кто новенький приходил, они даже не вдавались, почему так и просто звали его Лечей. Из всей компании он мне нравился больше всех. Он был немного сумасшедшим. Но кто из нас в этом мире не сумасшедший? Просто он этого не скрывал, в отличие от нас. Иногда он забегал на склад, кричал, что все е...ые и пинал коробки с товаром ногами. Мог идти по залу, а потом резко побежать в сторону, чтоб перепрыгнуть через стеллаж. Мог лежать в палатке или тренироваться на тренажере прямо в зале при покупателях. У него было много таких выходок. В целом, ничего глобального, но все же никто из нас такого себе позволить не мог. А он мог. Было видно, что он не пытается что-то из себя изображать, а просто делал как чувствовал. Иногда, конечно, стремно было с ним где-то ездить, потому что он мог запросто подойти к любому человеку на улице и начать с ним общаться, как будто они знакомы много лет и как будто они 10 минут назад что-то обсуждали, а сейчас просто решили продолжить. Народ обычно стоял в недоумении или смотрел на него как на психа. А я в такие моменты пытался по-тихому отползти. Мы встретились без десяти час у метро и вместе поехали к месту встречи.
Мы подошли на место сбора первыми. Почти сразу же подошла Сова. При рождении родители назвали ее Катей, но ее фамилия – Совина, предопределила ее прозвище на всю жизнь. Школа, затем колледж и теперь работа, везде ее зовут Совой. Мы даже предлагали ей официально сменить имя, потому что Катей ее никто не звал. К слову, на сову она совсем не похожа. Она была чем-то расстроена. Это было не похоже на нее. У нее всегда было хорошее настроение. Мы были знакомы около полугода, и за это время я ни разу не видел ее в плохом настроении. Это удивительно. Она хоть и была пацанкой, но все же девочкой. А это, вроде как, по определению означает периодические смены настроения. В прочем, я в этом несильно понимаю, и вдаваться в подробности никогда не стремился. Все же было странно видеть ее в таком настроении. Она была из тех людей, которая была за любой кипишь. Казалось, что либо у нее никогда нет никаких планов, либо она умеет особым образом управлять временем, чтобы успевать сделать все свои дела, а потом еще вписать туда любой неожиданно появившийся кипишь. У нее были короткие волосы, красилась она совсем мало, но никого это не смущала, общалась в основном с пацанами. Я даже подозревал, что она лесби, но оказалось, что я неправ, когда она начала встречаться с Артемом из отдела сервиса. Хотя может я был и прав, но наше нетерпимое общество накладывает ограничения на наше поведение. Свободная любовь становится под запретом, и мы вынуждены любить тех, кого нам навязывает общество, дабы избежать всеобщего порицания. Но это лишь мое мнения. Сейчас они жили вместе с Артемом. Снимали квартиру на Ветеранов и были счастливы. Исключение составил лишь сегодняшний день. Оказывается, они поссорились с утра, поэтому и настроение у Совы было подавленным.
Минут через 10 подошли Саня с Антохой. С Антоном мы не очень общались. Он был моложе меня на пару лет, но по ощущениям на все 10. Казалось, что я общаюсь с совсем еще юным школьником. При этом он был слишком выебистым. Выебона в нем было слишком много. Мне кажется он считал, что познал эту жизнь, но все его рассуждения и высказывания были настолько детскими, что вызывали у меня лишь небольшую усмешку. А как он курил? Мы как то стояли с ним на улице во время обеда. Он закурил сигарету и начал резкими движениями и втягивать и сразу же выдувать из себя дым. Т.е. он успевал набрать дыма только в рот и потом выдувал его. Я не курильщик, но, по-моему, это делается не так. Сколько я наблюдал за курильщиками, обычно это вдох, затем пауза, чтобы дым растекся по легким и затем выдох. Это приносит расслабление, хотя и ложное, просто нервная система курильщика начинает тормозить, создавая ощущение спокойствия. Антон же наоборот, курил с такой скоростью, что начинал нервничать еще больше. Выкурив сигарету секунд за 20, говорил – б.., одной уже не накуриваюсь. И поджигал вторую. Свою работу делал обычно через одно место, да и в целом человеком был малоответственным. Я сам по жизни стараюсь быть аккуратистом и поэтому такие люди мне не очень приятны.
Все собрались и мы решили зайти внутрь. Квест проводился в старом здании. Один его внешний вид вызывал страх. Трехэтажное здание, кажется, оно было построено еще в позапрошлом веке. Штукатурка на стенах осыпалась. По всем стенам были темные подтеки, видимо, от продолжительного воздействия дождей. Половины окон не было, а остальная половина была криво закрыта досками и полиэтиленом. На торце здания порос плющ, который уже изрядно подсох. Часть черепицы на крыше обрушилась. Зайдя внутрь, мы увидели обшарпанные стены, везде валялся мусор. Из стен и потолка торчали доски и арматура. Освещение практически отсутствовало, горела лишь одна лампочка, висевшая на проводе, в конце коридора. Ощущение было, что первый этаж использовался для туалета маргинальными слоями общества. Я даже не уверен - был ли там пол или у нас под ногами была просто земля? Однако нам надо было на второй этаж. Второй этаж был более менее прибран, сделан так же небольшой косметический ремонт. Нас встретили на ресепшене и после небольшого ожидания пригласили в комнату, чтобы начать квест.
Мы все вошли в дверь. Это была небольшая комната со стенами, покрашенными в черный цвет. В конце комнаты была еще дверь, справа стоял сейф, рядом лежала бумажка. Очевидно, что нам предстояло решить какую-то загадку, чтобы открыть сейф и двинуться дальше. Я сделал шаг по направлению к сейфу, и внезапно свет погас. Послышались глухие стуки, такие двойные, напоминающие удары сердца. Они сперва ускорились, но потом резко замедлились. Продолжали замедляться. Мы выжидали в кромешной темноте, что будет дальше. Удары стали происходить с большей периодичностью, и затем звук сменился на писк. На писк, с которым обычно обрываются жизни людей на операционном столе. Свет начал моргать. Моргать с таким характерным щелчком лампы. Дешевые спецэффекты – подумал я. И тут вдруг мы все начали терять ориентацию в пространстве, свет начал мигать чаще, и появились вспышки со стороны. Казалось, что пол под нами ходит ходуном. Неужели здание рушится? Или это звуковые и световые эффекты могли настолько запутать мозг. Вокруг все кружилось, стены перекашивались. Каждый пытался удержать равновесие, хватаясь то друг за друга, то за воздух. Слева в метре от нас с потолка рухноло чье-то тело. Это был мужчина. Голова ударилась о пол с таким хрустом, что я невольно схватился за свою. По полу из под тела начала разливаться лужа крови. Вот это уже охуенные эффекты. Я заметил, что нас стало четверо. Из-за постоянных вспышек света и попыток удержаться в пространстве, я не сразу понял, кто пропал. Каждый раз, когда я успевал кого-то разглядеть, свет гас, и на его месте появлялся кто-то другой. Снаружи послышались какие-то крики и беготня. Кто-то попытался зайти к нам в комнату. Дверь сильно тряслась, но она оказалась закрыта на замок. В конце концов, я оставил попытки понять, кто на месте и посмотрел на тело. Я присмотрелся. Полосатая футболка. В такой был Антон сегодня. Не может быть. Я сосредоточился, осмотрел всех и точно, его не было среди нас. Я подошел ближе. Он лежал вниз лицом в неестественно согнутом положении. Левая рука его была спрятана под телом. Я перевернул его, это был Антон. Из левой руки торчала кость. Сама рука (предплечье) буквально висела на куске мяса. Голова в районе лба была вмята и раздроблена. Что произошло? Даже если каким-то образом он умудрился за это короткое время забраться на потолок, то упав с него, он бы не получил таких травм. Потолки чуть выше стандартных, но не 10, не 20 же метров. Убиться, сломать шею, руку – да, но чтоб вот так проломить голову, упав с 3 метров, это невозможно. Подошла Сова, она узнала Антона и закричала. Отпрыгнула, упала, встала и рванулась за дверь, которая была рядом с сейфом. Мы втроем тут же ринулись за ней.
За дверью была вторая комната. Свет все также моргал. Комната была очень длинная, казалось длиннее, чем само здание. Через всю комнату шел подвесной мост. В конце комнаты также была дверь. За бортом моста была какая-то жидкость, на вид очень вязкая. Свет на время перестал моргать, и мы смогли рассмотреть, что комната действительно очень длинная. Совы нигде не было. Она не могла успеть пробежать через всю комнату, мы вошли буквально через 5-10 секунд. Неужели она упала в эту жидкость? Жидкость была темно-бордового цвета. Я макнул в нее пальцы, это была кровь. Кровь? Я попытался опустить руку глубже, но там был пол, т.е. слой был совсем тонкий, буквально только покрывал пол. Но все же комната была огромной, откуда взялось столько крови? Да, скорее всего, она бутафорская. Но куда делась Сова, если там совсем не глубоко? Свет опять заморгал. Мы решили идти дальше. Ну а что еще делать, не оставаться же на месте? Мы шли маленькими шагами, потому что быстро мерцающий свет создавал ощущение дискретности движений. Где-то на полпути мост стал сильно шататься. Я посмотрел вниз и увидел, что из крови торчит чья-то рука и пытается ухватиться за мост. Сова – подумал я. Возможно, пол там был не везде, и в этом месте была яма. Я опустился на колено, чтоб помочь ей выбраться. Схватил за руку, но она потянула меня резко к себе, и я перевалился через ограждение. Я упал в эту кровь, ожидая, что провалюсь глубоко, но нет, там все также был пол. Я развернулся, рука оказалась позади меня. Я вновь схватился за нее, дернул сильнее, и она оказалась у меня в руке. Только ее рука в моей руке. Рука была оборвана по плечо. С оторванной стороны с обрывков сухожилий сочилась кровь. Рука была слишком массивной для женской. Я крикнул ребятам, чтоб помогли мне встать. На мосту стоял только Леча. Я посмотрел на руку, которую держал. Татуировка. Слон. Точно такой же как был у Сани. Но ведь мы были вместе, когда я увидел руку. Что происходит? Я бросил руку. Леча помог мне встать. Я был весь в этой крови. « О, блять» - Леча крикнул. С другой стороны всплыло тело. Спиной к нам. Без руки. По одежде было понятно, что это Саня. Я попытался его достать, но оно было, как будто, замуровано в пол.
- ну, на..й, б...ь, надо съе....ть.
- Леча, что происходит? Это шутка какая-то? Этого же быть всего не может. Хрень какая-то.
- Я, б...ь, не знаю. Давай уйдем просто, пожалуйста.
У Лечи нервы совсем сдали, да и я еле держался. Казалось, что я просто сошел с ума, и всего этого не было. Леча закричал и побежал к двери. Я за ним. Но сколько бы мы не бежали, дверь не приближалась. Свет погас, я споткнулся и упал. Загорелся яркий свет.
Мы оказались в клетке. Примерно 2 на 2 метра. Никаких дверей. Моста под нами не было. Яркий свет светил прямо в клетку и ничего не было видно, что за клеткой. Стало очень тихо. Я уже ничему не удивлялся. Я подошел ближе к клетке, чтоб попытаться рассмотреть, что там за клеткой. Дуновение ветра и шорохи. Казалось, что кто-то пробежал рядом с клеткой с той стороны. Я одернулся. Из темноты выскочила чья-то рука. Она попыталась схватить меня. Я не успел толком ничего разглядеть, но инстинктивно отпрыгнул. Она оставила 3 кровавых следа на моей руки и исчезла в темноте. От моего резкого прыжка дернулся Леча, оступился и упал прямо на решетку. Мы оба испугались, что его сейчас схватят, но ничего не произошло. Можно выдохнуть. Он хотел сделать шаг к центру клетки, но в этот момент кто-то из темноты все же схватил его и начал тянуть к клетке. Леча закричал – «нет, нет, отпустите, отпустите. Помоги мне, помоги, ааааа, нет, помоги…» На мгновения я замер. Я увидел руки, схватившие его. Скорее это были лапы. Длинные, закругляющиеся когти впились в его руки, и из под ран начала сочиться кровь. Это были не человеческие руки. Они были серого цвета и покрыты язвами и шерстью. Я встрепенулся, подскочил к Лече и попытался отжать вцепившиеся в него когти. Они сжались с невероятной силой. Леча уже не произносил никаких слов, а просто истошно орал и плакал. Я попытался просто потянуть его на себя, но из темноты появилась третья лапа и схватила его за голову. Когти впились в глазницы, раздавив их за мгновение. Из них потекла кровь. Я не мог ничего сделать. Я оцепенел и просто стоял и смотрел. Это не могли быть спецэффекты. Что-то пошло не так. Тот, кто схватил Лечу начал трясти его и бить об решетку, как будто пытался продавить его через прутья. Леча вскрикнул еще несколько раз, а потом замолк… Свет погас, пол подо мной провалился и я полетел вниз в свободном падении.
Я очнулся на обломках разрушенного здания на утро следующего дня. Меня разбудили рабочие. От них я узнал, что здание было разрушено еще неделю назад, а сегодня они пришли разгребать мусор. Это было то самое место, куда мы пришли днем ранее, но только здесь было целое здание. Почти целое. Что, черт возьми, произошло? В голову закралась мысль – я видел, как умерли все кроме Совы. Могла ли она это все устроить? А как же здание? Не могла же она подговорить всех этих рабочих, чтоб они мне врали? Да и зачем все? Да нет, это глупо, она не могла, да и не обладала она такими ресурсами, чтобы все это провернуть. Но все же я не знал куда она пропала. Позже я узнал, что утром того же дня в съемной квартире на проспекте Ветеранов было найдено тело девушки, изуродованное до неузнаваемости. Кожа на лице была содрана, все тело было в ссадинах и кровоподтеках. Кожа на руках также была содрана. По найденным в квартире лоскутам кожи с отпечатками пальцев было установлено, что они принадлежат Совиной Екатерине.
Сегодня я в последний раз вспоминал события того дня. 20 таблеток фенобарбитала мне показались малой дозой и я принял еще 20. В описании указано, что он обладает кумуляцией и вызывает привыкание. Я никогда не принимал его раньше и поэтому 2 грамма должны были стать летальными. 20 таблеток по 100 мг. Но еще до того как таблетки растворились в желудке и началась абсорбция через его стенки, я принял еще 20 таблеток. Теперь наверняка. Барбитурат медленно проникал в меня. Казалось, я чувствую, как он проходит клеточные мембраны, слизистую, проникает в стенки капилляров. Теперь первая стадия уже пройдена. Я даже успел немного проблеваться, а сейчас очень хочу спать. Я уже не чувствую боли. Я ни с кем не прощаюсь и ни перед кем не извиняюсь, у меня не осталось ни кого. Боже, как много слюней, но у меня нет сил их глотать. Лягу на бок. Не могу держать глаза открытыми. Мир сейчас стал таким красивым. А это страшно, страшнее чем я думал. Осталось совсем немного. Дальше глубокая кома и клиническая смерть. Какой же свет яркий…