Мне кажется, что для того, чтобы уйти учителю в бизнес, нужно выполнить несколько условий:
1. Никакого классного руководства.
2. Лучше не заведовать кабинетом. Если руководство школы периодически заставляет сотрудников кабинеты мыть, ремонтировать украшать за свой счёт, то это не наш вариант.
3. Лучше быть предметником. Вести уроки раза 2-3 в неделю.
4. Семейные узы должны быть настолько стабильны и не мешать вашей деятельности.
5. Определённый жизненный опыт, хорошие знакомые, понимание специфики работы и в школе и с бумагами.
И вот после всего этого в свободное время можно уйти в бизнес. Так сложилось и у меня. Спустя полгода работы в школе два дня в неделю (соответственно за зарплату ниже прожиточного минимума), меня познакомили с директором коммерческого образовательного детского центра в нашем районе. Её мне представили, как женщину хорошую, ответственную, достойно исполняющую своё предназначение: служение детям и искусству. Да, на тот момент у неё была своя группа детей-балалаечников с гастролями по всем городам нашей необъятной области. Она была вхожа в администрацию сельсовета, её всячески поддерживал местный глава. И имя у неё было звучное: Алевтина Германовна.
Сентябрь. Мы встретились, обговорили условия сотрудничества. Я рассказала специфику работы с детьми: лучше всего дети усваивают иностранный в группах 5-6 человек, возраст первый-второй класс. Что же касается программ, по которым стоит работать, то я предложила: либо мне предоставляют возможность на местном принтере распечатывать детям пособия, либо вот есть учебник авторов Кауфман К.И и М.Ю., по которому я могу преподавать и мне нравится, как в нём расписана звуко-буквенная часть. От детей нужна тетрадка и ручка и лист А4 минимум.
И вот первое занятие, я нервничала, хотя чётко знала, что с ними делать. В голове был давно отработанный план. Сначала в класс пришли 5 человек, хорошие такие, маленькие первоклашки, а потом ещё 5. Группа 10 человек собралась и смотрела на меня. А я на них. Нормально мы так с директором поговорили? Вспомнила я. Она вообще меня слушала и слышала? Но я рискнула попробовать. Конечно детям было тяжело высидеть час и к концу все были вялые, но довольные. А я вымоталась. Да и результат меня не удовлетворил. При меньшем количестве детей больше бы знаний в головах у каждого осталось. Но тут уже вопрос к родителям: мы развлекаемся или учимся? Я могу и так и так. Открывается дверь и заходят ещё трое, 10, 11 и 12 лет. Думаю, ну ладно. Раз уж я тут, прощупаем почву, что за дети. А потом непременно поговорю с руководителем.
Алевтина Германовна смотрела на меня сияющими глазами: "Вы понимаете, дети - так хотят учиться! Родители понимают всю ответственность, но хоть как-то. Да, если Вы будете делить группу по 5 человек, я не смогу Вам оплатить второй час, но вот две группы - старшие и младшие - я Вам организую". Зарплата за 4 часа работы в неделю обещала быть в районе 10.000 рублей и даже больше, в зависимости от количества детей, оплативших за месяц. В школе за 2 дня работы в неделю (10 часов плюс время на проверку тетрадей) я получала на тот момент около 8 тысяч. И ещё деятельность в психологическом центре радовала иногда тренингами и заработками.
Октябрь. Так прошел месяц. Было здорово. На второе занятие дети уже пришли с книжками. Я не знаю, как Алевтина Германовна сподвигла всех на их закупку, но судя по всему, дар убеждения в небесной канцелярии не дают случайным людям. Занятия проходили весело и на пределе. Если ученик болел и пропускал, я уже с трудом могла довести его до уровня группы за один урок. А иногда и за два. Первая зарплата пришла на руки даже больше, чем я ожидала. И вот Алевтина Германовна вызывает меня к себе: "У нас с Вами договор-то так и не заключён, давайте подпишем".
"Да, конечно, давайте я почитаю, потом подпишу" - отвечаю я.
"Можете взять экземпляр домой, заполните на следующее занятие принесёте!" - протягивает мне печатный текст на двух листах Алевтина. Отлично, я очень люблю читать договора. Иногда сложно что-то понять, но я себе даже выписываю крылатые фразы, потом спрашиваю их значение и обдумываю выгоды для себя.
И вот дома читаю договор, на второй странице крупным почерком фраза (воспроизвожу я её по памяти, так как бумаги перед глазами нет, ниже опишу, почему):
"3.4 Если работник в течение периода действующего договора, вознамерится расторгнуть действующий договор по собственной инициативе, будет обязан единовременно выплатить центру неустойку в размере 15.000 (пятнадцати тысяч) рублей." А договор этот планируется быть на год.
Перечитываю пункт и у меня глаз дёргается. Я девушка, молодая, незамужняя, есть определённые риски: вдруг за год за муж выйду, забеременею, придётся расторгать договор и объяснять мужу: "знаешь, я тут должна 15 штук". И я не знаю, как у меня организм на беременность отреагирует: может я буду скакать, как горная лань, по лесопилке, а может лежать с токсикозом ногами кверху все 9 месяцев. Ну реально - риски. И тут мне звонит знакомый. Как раз его опыт работы во внутренних органах государства может мне пригодится. Зачитываю пункт. Спрашиваю: "Это лыжи не едут или я на асфальте?"
И вот, что он мне объяснил. Товарищи юристы, не судите строго текст приведённый ниже. Это не совсем то, что мне он говорил, но это то, как я поняла принципы работы с бумажками:
- Чисто теоретически ты можешь это подписать. И если возникнет какая-либо причина раздора, этот пункт точно будет оспорен в суде. Но для этого придётся обращаться в суд. Это время и определённые деньги. Ты выиграешь, но сколько это займёт? Второй вопрос - правомерность такого пункта. Да, он не правомерен. Любая официальная бумага имеет структуру подчинённости. Как солдаты в армии. Трудовой договор подчиняется трудовому кодексу. Трудовой кодекс - Конституции Российской Федерации. Конституция - может быть, мировым каким-то документам и соглашениям и т.д. В трудовом кодексе есть пункты для работодателя, позволяющие регулировать неустойки, но это не фиксированная сумма. А что не миллион? Ну написала бы она тебе в договоре: "работник должен мне миллион", причём уже за то, что пришёл на работу. Сумма неустойки должна быть подчинена тем выплатам, которые работодатель планирует платить, в процентах, не превышающих разрешенное законом. А это опять - обращаемся к трудовому кодексу. Короче, не подписывай, посылай всех на... лесопилку.
Я долго думала, как построить разговор с Алевтиной Германовной. Она женщина мощная, яркая, истероидный радикал наверное в ней присутствует, не даром - асс в концертной деятельности. Да и юлить мне не хотелось. И вот, неделю спустя, после занятия я захожу к ней в кабинет, приношу пустой договор.
- Ну что? Заполнили! - говорит она мне.
- Нет, - отвечаю я и вижу удивление в её взгляде, продолжаю - Как раз договор я бы хотела с Вами обсудить.
- Что ж, давайте обсудим? Что бы Вы хотели уточнить?
- Меня не устраивает один пункт. - Я его зачитываю, - по этому пункту получается, что я должна буду Вам больше, чем я зарабатываю у Вас тут за месяц. Фактически это сумма за полтора месяца. Откуда такие цифры?
- Ну что Вы! - удивляется Алевтина - У меня все так работают и ничего ещё не случилось! Никто ничего не оплачивал. Мне нужны гарантии, что Вы проработаете учебный год у меня. Вы что, не планируете у меня работать? Вы хотите уйти?
- Нет. Мне всё у Вас нравится, я хочу работать, но я - женщина. Я за год могу замуж выйти, забеременеть, да и вообще - никто не застрахован: заболеть, на больничном долго быть. Откуда я знаю что будет, год впереди, а тут такие суммы.
- Вы что замуж планируете? У Вас кто-то есть? - не унимается Алевтина.
- Нет, никого нет, но год впереди, жизнь непредсказуема. Я хочу спокойно жить и работать и не нервничать, что должна денег. Вы же можете прописать рядом, в этом пункте, что "неустойка не выплачивается в случае форс-мажора, стихийного бедствия, беременности, госпитализации" Что-то в этом духе? Такие оговорки должны быть. А у Вас их нет. Вы в курсе, что Ваш договор противоречит Конституции Российской Федерации? - достаю я свой козырь. - Я могу, конечно оспорить потом его в суде, но зачем подобные разбирательства? Давайте сразу договоримся, сейчас, на берегу. Есть трудовой кодекс, там прописано, как высчитываются неустойки, откуда тогда 15 тысяч? Мне мои юристы запретили подписывать это.
Последняя фраза её явно покоробила. Она повысила голос и с нервной дрожью начала верещать: "Я знала, я так и знала, Вы не хотите тут работать! Вам нужны отговорки, Вы планируете уйти! Я это поняла с самого первого дня, как Вас увидела. Все работают, а она не хочет! Подумать только!"
Я понимаю, что дальше разговор не имеет смысла.
"Очень жаль, что нам не удалось договориться!" Встаю я с места, разворачиваюсь и щёлкая каблуками эффектно направляюсь к двери. За спиной слышу звук рвущегося договора и бросок в воздух мелких клочков бумаги. "Прямо, как в рекламе: "СуперДжинс: все входящие - бесплатно!" Только тут выход получился бы платный, стоимостью в пятнадцать тысяч рублей. " - думаю я.
Мне звонили потом родители, спрашивали, будут ли занятия. Я отвечала всем, что с Алевтиной Германовной обсуждаем договор, и пока не удалось договориться. Больше мне никто не звонил. Только секретарь сообщила, что я могу приехать за зарплатой за октябрь. Мне всё выплатили, хотя я думала, будет иначе. Возможно, упоминание "моих юристов" сыграло свою роль.
Почему-то по жизни иногда у меня получается быть лакмусовой бумажкой в обществе, этаким "предвестником" проблем. Я появляюсь, предупреждаю родственников, незнакомых людей, организации о чём-то и потом это что-то волшебным образом происходит. Кто-то трактует "да ты сглазила!", кого-то интересует моё мнение. Я же считаю, что у меня хорошо развиты аналитические способности.
Апрель. Алевтина Германовна на собрании ветеранов сельсовета произносит пламенную речь, в которой сетует на то, что главы администраций ей не помогают. "Денег нет, но мы держимся!". Этот разговор записывают умные люди на диктофон и приносят главе администрации. Глава администрации задаётся вопросом: "А где же деньги, что я перечислял?" И наезжает на Алевтину Германовну и её центр прокуратура с проверкой. Она в спешном порядке закрывает свой центр и перепродаёт своё оборудование. Причём пытается перепродать оборудование и тех сотрудников, кто у неё остался работать. И не только перепродать, вспоминает, что её сотрудники ей "должны".
Ко мне подходили потом, и спрашивали, как я догадалась, что с ней не стоит сотрудничать? Я отвечала, что человек изначально нарушил нашу с ней договорённость и принимал решения за моей спиной, потом пытался подсунуть сомнительную бумагу, по всем этим действиям уже можно было оценить поведение человека, посчитав его неблагонадёжными. И стало понятно: раз такое поведение для неё - норма, значит рано или поздно она перейдёт дорогу власть имущим и вступит в конфликт с людьми правопорядка. Нечестный человек нечестен во всём.