Главы: 1) Братья ... 31) Зимние радости
Время действия - 2026 год.
Январь был суровым – заметали вьюги все низины, и вокруг деревьев насыпАло выше человеческого роста. В избу и хлев входили обитатели зимовья, как в нору ныряли, а окна уже не пропускали достаточно света. После каждого бурана очищали братья пространство вокруг них, вырубали ступеньки к дверям в спрессовавшейся, словно закаменевшей толще, но первый же ветерок поднимал массы колючего жёсткого снега и засыпал всё заново.
Ночами длинно и тоскливо выли волки, вынимая душу, не давая спокойно спать. Злобно ворчал в сенях Актырнак, настороженно прижимала уши Найда, бдительно охраняя Ванечкин сон возле детской постели. Старики молились шёпотом, призывая Аллаха отвести от дома беду. Не спалось и братьям. То один, то второй поднимался, подходил к окну, прислушивался к доносившимся снаружи звукам – всё ли благополучно, не потревожили ли звери хозяйство.
Всё мрачнее и беспокойнее становилась Настя. Какое-то дурное предчувствие мучило её, а что именно – не понять. Ощущение чего-то страшного, непоправимого, которое медленно, но неумолимо приближалось, и отвратить его нельзя было.
- Настя, что с тобой? – волновался Вадим. – Ты не заболела?
- Нет, Вадь, я здорова! – отрезАла девчонка и шла по своим делам.
И забот как будто меньше становилось – доилась теперь всего одна корова, и молока чуть-чуть давала, а Насте покоя не было – крутилась целыми днями у плиты, всё что-то делала. Как струна натянутая была, чуть тронь – и лопнет со звоном.
Метели сменялись морозами, и волки ночами уже к самому зимовью приходили. Пытались раскопать крышу сарая, забраться внутрь, полакомиться свежениной. Чувствовали идущий изнутри хлева тёплый дух, такой близкий и такой заманчивый. Отчаянно рыли снег, стараясь вывернуть доски. Но крыша была сделана на совесть, и звериным лапам не поддавалась.
Однако братья для надежности залили кровлю тонким слоем тёплой воды, а мороз прихватил её крепко, и такая защита была уже зверю не по силам – всё равно, что с железом воевать.
Следов оставляли во дворе много, и щетинил загривок Актырнак, обнюхивая их по утрам. Рычала Найда, не пуская Ваньку даже к горке. Постоял возле избы – заходи в дом. Понимала, что опасно.
Однажды утром проснулась Настя сама не своя – лицо потемневшее, под глазами черно. Старики между собой посетовали на нездоровый вид девчонки, да только переговаривались по-башкирски, чтобы не тревожить её лишний раз. Не стал и Вадим спрашивать об её самочувствии, однако твёрдо решил, что пора отпаивать её успокаивающими травами.
Один Никита подошёл к ней:
- Настя, всё в порядке?
Замерла Настя, перестала кашу размешивать, которую к завтраку готовила. Постояла, к Никите повернулась:
- Не выходи сегодня на улицу.
- Насть, я не могу. У меня же дела! – Никита смотрел на неё, словно это маленькая девочка капризничала, не желая отпускать от себя няньку.
- Не выходи, - голос её охрип, а в глазах что-то жёсткое, необычное. Никогда Никита её такой не видел.
- Настя!!!
- Хорошо, я поняла. Ты всё равно пойдешь. Но тогда я тоже пойду с тобой.
- Хорошо, Насть! – Никита пожал плечами. – Идём со мной. Погода сегодня хорошая, день будет ясным. Прогулка тебе не помешает.
И она пошла. Ходила за ним, да только не на него смотрела. За обстановкой наблюдала, всё вокруг на 360 градусов замечала. Вроде как страховала его от чего-то, а от чего – сама не знала. Вадим удивленно посматривал на них, да при случае подмигивал брату лукаво. И даже царапала его немного досада – а за него-то девчонка и вовсе не переживает! Но понимал – влюблена она в Никиту, а не в него, потому и ведет себя так.
Никита и стадо на улицу выгнал, и водой теплой всю скотину напоил, пока Вадим с Юлдашем хлев чистили, а Настя рядом, головой насторожённо крутит. Никита силоса сочного, ещё летом в яме впрок заготовленного, достал, накормил коров, а Настя даже к запаху острому равнодушна, всё высматривает что-то. Никита за сеном к стогу отправился, что под старым дубом сложен был – и Настя за ним.
Плотно сено было сложено, отделял Никита вилами слой за слоем, и вокруг себя не смотрел. Снег под валенками хрустел, остальные звуки заглушал. И не заметил парень, как появились за его спиной звери. Только голос Настин осипший услышал:
- Никита...
Повернулся, пасть оскаленную увидел. К прыжку уже волк готовился. Не на него, на Настю. А в стороне волчица стояла. Вроде как на подхвате – помочь, подстраховать, если что.
Метнулся Никита вперед, девчонку спиной закрыл, вилы прямо перед глазами у зверя держит. А у самого мысль: здоров волчара, хватит ли сил одолеть его?
- Уходи, Настя. Уходи.
А она и не подумала уйти. Отступила только, спиной к сену прижалась, глазами хищника сверлила. Можно было бы взглядом убить – давно уж мёртвым зверь валялся бы. Только Никита этого не видел. Все силы его, вся душа в одном сосредоточилась. Руки с вилами как будто в единое целое слились. Отступил он немного назад, простор себе давая. И ждал, того мгновения ждал, когда кинется на него зверь. Наверное, когда-то деды и прадеды его вот так же стояли, защищая спиной своей жен и матерей от врага, и вот так же ждали, когда кинется вперёд противник, и так же силы свои собирали для удара ответного.
И словно время для него изменило свой ход. Будто во сне видел он, как волк медленно напружинивал своё тело, как перекатывались под шкурой стальные мышцы его. Заострилась и без того острая звериная морда, высоко поднялся кончик носа, утягивая за собой кожу и обнажая острые, жёлтые клыки в ярко-алых дёснах. Медленно оторвались от снега передние лапы, и тело начало движение вперёд и вверх. Вот и задние лапы медленно оттолкнулись, и вот уже зверь весь был в воздухе. А мозг Никиты лихорадочно работал – куда лучше бить, чтобы наверняка, чтобы сразу наповал сразить зверя.
Забился в конвульсиях пронзённый вилами волк, а руки Никиты уже выдергивали оружие из огромной пасти, и направляли его против пошедшего в наступление второго зверя. Вот только силы в руках уже не было. Вся сила на первый удар ушла. Понял Никита, что не удержит он хищника, не одолеет. И отступать стал. К дубу старому, под которым стожок сложен был.
Отступал он, а зверь вслед за ним шёл. И когда оторвалась волчица в прыжке от земли, направил Никита обратный конец вил в ствол дерева. Господи, помоги!
Хрустнул черенок, завизжал насадившийся на острые иглы зверь, забился. Но уже нёсся с лаем от дома Актырнак, и бежал на помощь Вадим, И кричал у сарая перепуганный Юлдаш.
Как ни странно, после происшествия этого Настя спокойнее стала. Безо всяких травок Вадимовых повеселела. Ощущение появилось у неё, что беда мимо прошла. А Никита понять не мог – каким образом смогла Настя почувствовать опасность? Не так проста, оказывается, эта домашняя девочка! Такая точно будет патроны подавать, если что!
Волки после того к зимовью реже подходили – выли где-то вдали, у гор. Никита ходил к пещерам, вооружившись фальшфейерами и самодельным факелом, пропитанным горючей смесью, чтобы зажечь его в случае нападения. Однако ни одного зверя не встретил. Спокойно всё было.
И вроде вздохнули было обитатели зимовья с облегчением, как случилось новое происшествие. Раздался однажды крик – человек о помощи просил. Отчаянно и тоскливо кричал, как в предсмертной муке.
Братья, не сговариваясь, лыжи надели, на пояс факелы и фальшфейеры нацепили, и вперёд. Юлдаш собак вслед им выпустил.
Человек, что о помощи просил, на ветке высокого дерева стоял, ствол обняв, а под ним спокойно прохаживались волки. Ждали, когда добыча им в зубы свалится. А ждать недолго оставалось. Лишь только отогнали братья зверей фальшфейерами, упал несчастный прямо на снег. Руки-ноги у него уж онемевшие были. Только и смог сказать поднимавшему его Вадиму:
- От души, брат!
Посмотрел на него Никита, слова его услышал, и сразу уголовника в нём признал. Теперь понятно было, кто рядом с ними обитал. И спокойной жизни впереди это открытие не обещало.
- Тебя куда переправить? В твою пещеру? Или в зимовье к нам? – холодно спросил он спасенного. – Всё равно приходишь ведь.
- Возьми меня, начальник! В дом возьми! – хрипел незнакомец. – Достанут они меня, нет мне больше тут жизни!
- Хорошо! Только жить будешь по нашим законам!
Вадим спасенного к зимовью потащил, а Никита, запалив дымный факел, отступление прикрывал – отгонял следовавших по пятам зверей. Собаки рядом крутились, рычали, защищая хозяина, однако в драку с волками кидаться не решались.
- Как зовут тебя? – спросил Вадим отшельника, заросшего и грязного, воняющего дымом и давно немытым телом. По всему видно, и вшей на нем полно.
- Лёхой зовите.
Говорил Лёха, обильно сдабривая речь тюремными словечками.
Первым делом отвели его братья в баню, отмыли и обрили. Одежду его выкинули на мороз, а ему дали чистую. И только потом ввели его в дом.
Ванькину постельку в старую избу отправили. И строго-настрого велели старикам и Насте дверь на ночь изнутри запирать.
Как поведет себя Лёха на зимовье – ещё только предстояло понять.
Если вам понравилась история, ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить новые публикации! Больше рассказов можно прочитать на канале Чаинки