За окном чернела глубокая ночь, огни в домах давно погасли. В комнате свет исходил лишь от монитора компьютера, за которым работал человек.
Казалось, что он отрешился от мира и весь погружен только лишь в своё занятие. Его быстрые пальцы с невероятной скоростью мелькали над черной клавиатурой, и на экране, на белой странице, бежали рождающиеся строчки маленьких черных буковок, будто кто засеивал крылатыми крошечными семенами снежный наст.
Если кто-нибудь заглянул вдруг в окно, каким-то чудом поднявшись до четвёртого этажа, он бы увидел, что позади человека выросла тень…
Тень медленно двигалась в сторону стола, будто закрывая постепенно пространство комнаты чёрной матовой тканью плаща… Вот пропала дальняя стена, в черноту погрузился шкаф, пол заливало чёрной краской. И только человек ничего не замечал…
Это был молодой автор. Он сочинял истории – сначала просто, что называется, в стол, затем его произведения стали популярны в сети и, наконец, позвонил сотрудник издательства. Ему – о, чудо! – предложили контракт, и он, поначалу растерявшись, очень скоро подписал необходимые документы.
Молодой человек был фрилансером, зарабатывая корректурой и редактурой на специализированных сайтах, потому со службой проблем не возникло: он всего лишь отложил заказы и полностью погрузился в писательский труд. Условия контракта были жёсткими, и приходилось много работать, чтобы успеть закончить роман к назначенному сроку.
Это была мистическая история. Он сочинял, разумеется, и в других жанрах, но сотрудник издательства объяснил, что котируется на рынке. Фэнтези, мистика, вымышленные миры были на коне. И вот молодой писатель должен был создать нечто устрашающее, чтобы у читателя волосы на затылке вставали дыбом, сердце опускалось в пятки, а руки холодели.
Начинающий автор ступил в новую тему сначала с опаской, как пробуют пальцами холодную воду, прежде чем окунуться. Но чем больше он погружался, тем зарождавшийся роман затягивал всё сильнее. Уже с электронных страниц поднимались из болотных зарослей чудовища со змеевидными хвостами и головами, вокруг бледных лиц которых извивались длинные липкие лохмы. Существа со смрадным дыханием и звериными мордами пробирались сквозь лесные чащи. Гориллоподобные злодеи, поросшие шерстью, прятались в скалах. А над городом кружили драконы с когтистыми лапами и мускулистыми туловищами, покрытыми чешуёй…
Юноша почти всё время просиживал в одном углу за компьютером. В небольшую квартирку, его новое жилище, приходилось подниматься под самую крышу по крутой лестнице с разбитыми ступенями, держась за хоть и старые, но крепкие витые чугунные перила. Единственное узкое окно обиталища выходило во двор-колодец, вдали от магистралей и шумной городской жизни. Всё, что нужно, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки, занимаясь только лишь облачением воображения в словесную форму.
Да и место, надо сказать, было вполне себе атмосферное. Жителей мало, многие переселились, видимо, в более комфортные варианты из этого старого дома, где дуло изо всех щелей, нередки были перебои с электричеством, а из кранов иногда текла ржавчина. Юноша, однако, не отчаивался и по молодости лет вполне удовлетворился новой квартирой.
Он просыпался с первыми лучами солнца, которые сперва робко скользили по окну и, расширяясь, разом охватывали стены и потолок, щекотали острыми иглами ресницы, но вскоре пропадали, отправившись в другие владения. Вслед за солнцем налетали шумные голуби, воздух вибрировал и трещал от взмаха их крыльев, а по оцинкованному подоконнику будто скакали сухие горошины. Голубей он привадил сам, куда теперь было деваться....
Если хозяин квартирки мешкал с птичьим завтраком, самый важный и любопытный из стаи, цепляясь лапками за железо, смешно наклонял голову и пытался заглянуть в окно, как бы вопрошая: «Извините за беспокойство, но когда кормить будут?».
Приходилось подниматься с дивана и шлёпать в кухню босиком (тапки он вечно куда-то закидывал), чтобы отломить изрядный кусок батона, в три прыжка по холодному полу вернуться обратно и, подтянувшись и приоткрыв створку, сыпать ненасытным птицам утреннее угощение.
Те принимали, как должное, ворковали, хватая крошки, а иные и пихались, и наскакивали друг на друга, раскрывая крылья. «Птичка божия не знает / Ни заботы, ни труда, / Хлопотливо не свивает / Долговечного гнезда», – любила повторять прабабушка, когда он маленьким спрашивал, где у гули дом, и куда они полетели.
Прабабушку он помнил – её руки с широкими ладонями и бугристыми натруженными венами, лучистые глаза в сеточке морщинок и ласковый голос, что журчал, будто ручеёк, распевая старинные и оттого не понятные, но какие-то заговорные песни – скорее от набора приятных звуков и слов, а не от присутствия в них магических сил. Этот голос баюкал перед сном и выуживал из горячечного бреда, и шептал, и исцелял. А какие сказки она сказывала ему – волшебные, с русалками, лешими, домовыми и прочими загадочными персонажами, которых воображение рисовало настолько живо, что хотелось тут же зажмуриться и накрыться с головой теплым стеганым одеялом.
Возможно, с тех самых пор он и полюбил слово, которое представлялось ему существом вроде павлина, что сидит себе, а потом вдруг развернёт свой дивный хвост, и остаётся только ахнуть, как это раньше не видывал такой красоты…
Во всём остальном, правда, красоты не наблюдалось. Интерьер жилища был очень скромен – диван, письменный стол с компьютером, несколько полок с дисками, какими-то бумагами, узкий шкаф для белья и одежды да этажерка с книгами – небольшой, но отличной библиотекой – этакий пережиток прошлого, невесть как прибившийся к привычкам современного молодого человека.
Ремонт и обустройство он оставил на потом. Сейчас надо было работать, отвлекаться не было ни времени, ни желания. Заварив на кухне чай и наскоро перекусив бутербродом, писатель расположился на рабочем месте, приоткрыв немного створку. Он пробежал глазами написанные накануне последние фразы и принялся набирать новый текст, периодически ненадолго замирая перед экраном.
Писал он довольно скоро, воображение работало безотказно и уж, что-что, а фантастические невероятные миры и сюжеты рождались в его голове – только успевай щёлкать по клавишам. Разумеется, молодой автор перечитывал текст, кое-что подправлял, другое безжалостно удалял и начинал снова. Нельзя допускать повторов, топтания на месте, затянутого повествования, долгих рассуждений – читателя нужно держать в тонусе, объяснял ему редактор.
Следуя этим наставлениям, Писатель не уставал создавать свой роман, где с каждой новой страницей события становились всё мрачнее и ужаснее, что его самого иной раз брала оторопь. Иногда он вспоминал прабабушкины сказки и брал оттуда каких-нибудь тварей, украшая их зловещими красками. Из её уст истории хоть и были порой страшными, но заканчивались, в основном, хорошо и где-то были сродни басням и притчам. Но перед ним стояла иная задача…
Молодой человек так погрузился в своё занятие, что не сразу услышал, что за окном льёт дождь. Капли ударяли по железу, барабанили в стекло, разбрызгивая водяные искры, серебрящиеся во тьме холодным светом. Он привстал, чтобы затворить окно и почувствовал, заметил боковым зрением, сбоку от себя какое-то движение…
Он резко обернулся – никого. Только комната, казалось, вся пропитана ночной мглой, и холодок бежал по полу, окутывая ступни, как при сильном сквозняке. Писатель потянулся к створке, в это время чья-то холодная рука скользнула сзади по шее и, моментально обвив её, потянула назад. Юноша инстинктивно схватился руками за горло и, не удержавшись на ногах, повалился навзничь…
Утром, как обычно, создатель романа пробудился на рассвете. Он только лишь усилием заставил себя сесть и тут обнаружил, что даже не разобрал постель накануне. Стул был опрокинут, а компьютер он, похоже, не выключил. Ему снился какой-то сон, странный, он никак не мог его вспомнить.
Напившись воды и позабыв о голубях, которые бились за стеклом, молодой человек накинул пальто и вышел вон. Он брёл по улицам, засунув руки в карманы и подняв воротник, в надежде, что свежий воздух приведёт его в чувства.
Он всегда обращал внимание на детали, они невольно откладывались в его голове, чтобы потом обратиться в слова в очередной истории. А тут он неожиданно отметил, что мир вокруг как-то… посерел, будто его побило пылью. Как раньше он этого не замечал? А ведь, действительно, что-то такое мелькало перед глазами – серые здания, серый тротуар, серые кошки, серая одежда, серые лица… И это не было связано с непогодой.
Модой человек, стараясь не смотреть по сторонам, ускорил шаг. Куда он шёл? Он и сам не знал точно. Просто хотелось скорее покинуть этот серый квартал. Ноги сами собой вынесли его на городскую площадь, где он всегда любил гулять – затеряться в людском водовороте, послушать музыкантов, посидеть на подстриженной травке какой-нибудь аллеи, куда почти не доносятся звуки мчащихся машин, выпить чашку кофе, рассматривая из окна кафе прохожих, и прислушиваться к рождавшейся ещё где-то в подсознании истории…
Но, окинув взглядом пространство, писатель не узнал прежней картины. Не было слышно привычной весёлой многоголосицы, трава пожухла, и тут тоже всё было в серых оттенках. Что ж это такое? Что происходит? Люди двигались, как-то зависая, будто в замедленном кино, ссутулившись и практически не поднимая глаз.
Молодой человек стал поворачиваться, всё быстрее и быстрее, но не было ничего, за что хотелось бы зацепиться взгляду… Невольно губы стали шептать слова молитвы, что он слышал от прабабушки. Странно… как это она пришла ему на ум. Если бы кто попросил вспомнить, он вряд ли бы смог…
И вдруг молодой автор увидел девушку. Она стояла в центре круглого сквера, а в руках у неё был яркий разноцветный зонт. Тут только юноша спохватился, что моросит дождь, и его пальто изрядно вымокло. Серые струи стекали, оставляя мокрые следы, да и кроссовки промокли.
А девушку дождь совсем не заботил. Она танцевала, а не пряталась под зонтом. От её быстрых движений и красивых взмахов руками дождевые струи разлетались в стороны. Иногда она закрывалась зонтом. И тут же выныривала, распахнувшись. Её будто никто не замечал, только юноша в вымокшем пальто. Он сделал шаг навстречу, а она, словно почувствовав его взгляд, обернулась и, чуть смутившись, предложила свой зонт.
Как во сне, он стоял с незнакомой девушкой под разноцветным зонтом, а вокруг был серый город. Он спросил, как её зовут. Она что-то отвечала, но он только слушал её певучий голос и не мог оторвать взгляда от её лица. Четыре руки сжимали рукоять зонта, а дождь тем временем давно закончился… Молодой человек уже думал о том, чтобы проводить барышню домой, но в кармане завибрировал мобильный, и пришлось ответить на звонок.
Редактор сообщил, что завтра он должен представить значительную часть рукописи в электронном виде, а сроки, возможно, будут сокращены по независимым от издательства причинам. Роман необходимо сдать в самое ближайшее время.
Как же некстати... Но сейчас не до романтических знакомств, у него важная работа. Впереди будущее популярного автора…
Он, скоро и как-то скомкано извинившись, распрощался с необычной девушкой и быстрым шагом двинулся в сторону дома, уже не замечая, как погружается вновь в серые краски…
P. s. Живопись А. И. Лысова, Хелен Коттл.
Подписывайтесь на мой канал. Оставляйте лайки и комментарии!