Сейчас расскажу, как могут разводиться госслужащие. Так сказать, лица, работающие за стабильную государственную зарплату.
Я в данном процессе представляю интересы супруги, уже бывшей, к нашей вселенской радости. Пелагея занимает серьезный руководящий пост в одном государственном учреждении, бывший муж Рудольф - так же занимает должность, не руководящую, но достойную, в том же учреждении, но в другом отделе.
В преддверии пандемии я подала иск о расторжении брака и определении места жительства детей. И так произошло, что ближе к очередному судебному заседанию был принят Указ Мэра Москвы, тот самый Указ, на основании которого в суды доступ стал почти по всем категориям дел запрещен. Заседания откладывались безлимитное количество раз, но мне удалось завершить процесс быстро благодаря тому, что мы не взыскивали алименты. Рудольф согласился подписать заявление о признании иска и просьбу о рассмотрении дела в свое отсутствие, в результате, в середине апреля я была с решением по делу, спор по которому мог длиться долго. Я про детей.
Пандемия прошла, мы взыскали по судебному приказу алименты. И, в одно солнечное утро звонит мне Пелагея:
- Он совсем с катушек слетел! Знаешь, что он сделал?
- Что? Давай говори, а то проснуться не могу.
- Он написал на меня жалобу моему начальнику!
- В смысле? Это че за бред? Это с каких пор у нас частное выносится в общественное?
- Я тебе скинула почитай! Вот козел!
Я открыла мессенджер, жалоба на пяти страницах мелким шрифтом. Я поняла одно: бывший муж Пелагии так расстроился, что жена взыскала алименты, что не нашел другого способа ей напакостить.
Меня не удивил его эпос относительно описания характера своей бывшей жены, а также утрирования происходящих событий, вранья и ерунды, включая рассказа о том, что моя доверительница - преступница, угрожает, именно, угрожает, непонятно, правда, чем, меня удивило другое.
Муж в своей жалобе сослался на пункт «м» статьи 11 Кодекса профессиональной этики:
«Государственные (муниципальные) служащие, сознавая ответственность перед государством, обществом и гражданами, призваны:
воздерживаться от поведения, которое могло бы вызвать сомнение в добросовестном исполнении государственным (муниципальным) служащим должностных обязанностей, а также избегать конфликтных ситуаций, способных нанести ущерб его репутации или авторитету государственного органа либо органа местного самоуправления».
О, как! Оказывается, взыскание алиментов может нанести вред репутации государственного учреждения!
Вчера было судебное заседание. И этот юрист, поставивший подпись под кляузой, пришел в слегка обтягивающих тренировочных штанах телесного цвета и красных кроссовках. Было такое впечатление, что он делал утреннюю пробежку, а когда пробегал мимо суда, решил заглянуть на судебное заседание. А что? Все равно же мимо бежит, переодеваться не нужно, по пути вроде как. Не знаю, на что он рассчитывал, возможно, что, увидев его выдающийся отличительный признак, я соглашусь на мировое соглашение на кабальных для Пелагии условиях. Да? Щазс! В ходе процесса я сделала все для того, чтобы ему отказали во всех его ходатайствах. Видимо, тот факт, что я не замужем, напрягает так сильно, что в брюках никак невозможно было в суд прибыть. Да, я сама одеваюсь кое-как, но никогда не позволю себе глубокое декольте, мини-юбку, что там еще, прозрачную кофту...
Хорошо юристам! У них своего кодекса профессиональной этики нет! У нас, адвокатов, есть. Я, например, как адвокат, не могу прибыть в суд в глубоком декольте, хотя, возможно, и ходила бы, если бы было что туда класть, да вот пункт 2 статьи 8 Кодекса профессиональной этики адвоката гласит, что:
«При осуществлении профессиональной деятельности адвокат обязан:
уважать права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей, коллег и других лиц, придерживаться манеры поведения и стиля одежды, соответствующих деловому общению». Да, я не хожу в деловых костюмах, но и в трениках я в суд не зайду.
После окончания заседания я пошла к выходу, так как надо было мчаться в другой суд на юге Москве. И, подходя к двери, слышу голос юриста в трениках:
- Я бы хотел с Вами поговорить.
- А я не хочу с Вами разговаривать! - выпалила я и побежала с глаз долой.
Я умчала в Никулинский суд, на другой конец Москвы в поисках истины... А вообще я за мантию адвокатам... и юристам тоже... классно было бы.
Пока ехала в машине, думала только о том, что юристам можно, получается, ходить в чем хочется, а мы, адвокаты обязаны что-ли вступать в диалог вот с такими вот свободными от правил поведения правозащитниками? Ну, уж, нет. Если и вступать в переговоры со спортсменом, то только за пределами зала судебных заседаний, в спортивном зале и исключительно в ярких спортивных лосинах и топе, ну, чтобы на одном языке разговаривать. Понимаете, да? Все-таки, противную сторону надо уважать, авось, договориться получится. А я очень противная, как мне кацца...
Всем уважения к суду и противной стороне!