Роман “Звёздочка” глава 30
После ухода соседки, Татьяна, недолго думая, собралась идти к бабушке мужа. Детям строго-настрого наказала:
— К отцу не подходить и руки, и ноги не развязывать. Приду с бабой Глашей, и сама развяжу. Всё понятно?
Дети молча кивнули головой, они и без назиданий после произошедшего боялись подойти к отцу.
— А если он опять в туалет захочет? — спросила вдруг Алёнка.
— Перебьётся. Сказала же русским языком: к отцу не подходить, значит не подходить, чтобы не случилось. Всё, я пошла. Сидите дома тихо, скучно будет — телевизор можно включить.
Чувствуя, что жена не шутить и на самом деле намеревается идти к его бабушке, Иван попытался её отговорить от этой затеи:
— Тань, ну куда ты собралась, а? Развяжи мне руки и дело с концом. Что я зверь, что ли, какой? Мы же с тобой душа в душу живём, царица моя! А если что и было, между нами, недоброе, так это во всех семьях бывает. Не зря же в народе говорят: стерпится — слюбится.
— Ну уж нет, такое я терпеть не намерена. — заявила мужу Татьяна, а потом уходя со злостью хлопнула дверью.
На улице мела метель под стать настроению Татьяны. Колючий ветер с крупинками снега хлестал её по щекам, словно пытаясь вразумить: «Куда в такую непогодь потащилась? Сидела бы дома с ребятишками», — но Татьяна если уж решилась, то отступать было не в её правилах.
Напрямки по озеру до дома бабы Глаши она дошла минут за пятнадцать. Немного отдышавшись, открыла калитку палисадника и постучала в окошко. Баба Глаша выглянула, спешно оттаивая своим дыханием заиндевевшее стекло.
— Баба Глаша, здрасте! Я к вам. — крикнула Татьяна.
— Здравствуй-то, здравствуй. Случилось чё? — всполошилась бабушка, предчувствуя недоброе. Татьяна в ответ ей кивнула головой, подтверждая её предположения.
— Захо́дь, щас открою, — ответила старушка.
Ворота во двор Татьяна отворила сама, засунув руку в небольшое потаённое отверстие с правой стороны ворот и отодвинув жердь, зашла. Поднявшись на крыльцо, в дверях столкнулась с бабой Глашей.
— Ой, девка-а, да я гляжу уж ты и ворота сама открыла, а я колода старая еле шеве́люсь.
— Ну так умеючи-то чё не открыть. У нас в деревне у мамки точно так же ворота открываются.
— Вона чё. Проходи в избу, — пропуская гостью впереди себя сказала старушка, а потом следуя за ней осторожно спросила. — Я не пойму, Тань, у тебя под глазом-то фингал, ли чё ли?
— Он самый.
— А отке́ль?
— А от вашего любимого внука: вчера любя разукрасил и нос чуть не свернул.
Баба Глаша перекрестилась, глядя на икону в красном углу и сказала:
— Батюшки святы... Это за что он тебя так?
— А сама понять не могу. За вами пришла, придёте — сами у него и спросите.
— Да что же это такое, почему вам не живётся-то мирно? Двойню родили, так какого же хрена вам ещё-то надо? Живите да детей растите. А вы оба непутёвые, я тебе это прямо заявляю — хóшь сердись на меня, хóшь нет.
Татьяна нахмурилась, сморщив лоб. Нижняя губа её поджалась, а верхняя вытянулась вперёд и от нервного напряжения дрожала. Вздохнув глубоко, она резко выдохнула и выговорила:
— Я к вам за помощью пришла, а вы меня отчитали ни за что ни про что. Прежде чем ругать, пришли бы к нам да глянули каких ваш внук дел наворотил. Эх вы...
Не дождавшись ответа, Татьяна выбежала из избы со слезами, хлопнув дверью.
— Вот ведь чё, истерит-то как. Эх, Ваня, Ваня, с кем ты связался. Но сходить, пожалуй, надо. Сама всё гляну да правнуков потискаю.
Домой Татьяне идти не хотелось. Ей надо было с кем-то выговориться и спустить гнев, как пар из кипящего чайника. «А не сходить ли мне к Раздо́ровым да за одно разузнать, что это за баба такая нас вином своим поила. А была не была, схожу. Стесняться мне нечего, да и скрывать смысла больше не вижу», — решила она и направилась к ним не мешкая.
Раздоровы веселились, справляя второй день свадьбы. Невеста подметала пол, усыпанный сеном вперемежку с деньгами, жених ей помогал. Гости всячески им мешали.
Новоиспечённые тёща со свекровью суетились, накрывая на стол. Татьяна подошла к матери жениха и поприветствовала:
— Здрасте, тётя Маруся!
— О-о, Татьяна, проходи, здравствуй! А ты чего одна? Мы-то думали, что ты с Ванькой придёшь, он бы хоть на баяне сыграл, всё же весёльше.
— Не до веселья мне.
— А почто так? — переспросила тётя Маруся, а потом разглядев синяк на её лице, полюбопытствовала. — Иван, что ли, разукрасил?
— Он самый...
— Вот те раз. Пойдём-ка в сторонку отойдём, а то тут шумно, да поговорим хоть немного.
Татьяна, соглашаясь мотнула головой и пошла за ней. Зайдя в середу́*, они сели на табуретки и продолжили разговор.
— Тётя Маруся-а, избил ведь меня Ванька сразу как порог квартиры переступил.
— Да ты чё... А так у нас славно веселились, кто бы мог подумать.
— Я вот чё к вам пришла: с вами баба какая-то рядом сидела, она Ваньку мово и меня каким-то вином опоила. А когда ему наливала, то я краем уха услыхала, что она про какой-то порог трясла, приговаривая: пей, да помни, как через порог переступишь, так жизнь-то сразу и переменится — всё на свои места встанет. И ведь так по её всё и вышло. Меня избил, ковёр на стене порвал, а потом ещё и половики в одну кучу сгрёб да поджёг.
— Ба, ба-а... беда-то какая. Нинка это Козлихина — соседка моя, напротив живёт в аккурат. Красное-то вино закончилось как на грех, а ей приспичило, вот она за ним к себе и сбегала. Да неужто она его заговорила? За ней такого раньше не водилось, а вот за бабкой её такой грешок был. Слыхала я это ещё от матушки покойной своей. А сегодня Нинка-то и не пришла.
— Не знаю, что теперь с Ванькой мне делать. Как ровно с ума сошёл. Глаза всё ему мерещились какие-то. Даже боюсь одна с ним оставаться. Как ночью соседи помогли его связать, так связанный и лежит. Соседка укол сразу ему поставила, так вскоре угомонился и до утра проспал.
— А сейчас-то он с кем у тебя?
— Да с ребятишками оставила, а сама к его бабушке сбегала. Думала, что она придёт и его пристыдит, а она меня отругала, вот вся её и помощь. Ладно, тётя Маруся, пойду я.
— Даже не знаю, чем тебе и помочь. Вот ведь как вышло-то нехорошо, если бы не наша свадьба, так глядишь и вы бы не передрались... Если что у Нинки разузнаю, так тебе скажу.
Татьяна ушла, еле передвигая ноги в сторону своего дома. Её донимали мысли одна за другой: «И зачем я только с Ванькой Самоваром связалась? Думала, что беременна, а оказалось-то и нет ... Зря под него легла: себе жизнь сгубила и ему. Вот теперь живу и маюсь с ним, и детей мал мала».
Пояснение:
середа́ – часть комнаты избы отгороженной дощатой перегородкой, выполняющей функцию кухни, находящейся напротив печи.
© 01.10.2020 Елена Халдина
на фото автор
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 31 Говорю так как есть
Предыдущая глава 29 Ну как знаешь — дело твоё, Татьяна
глава 1 Няньки, или концерт Людмилы Зыкиной
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"
Рассказы из книги "Деревенские посиделки"