Часть 2.
Зачастую благотворительный сектор, вопреки провозглашаемым им целям, не только не решает общественные проблемы¸ но усугубляет их. Чем вызван такой парадокс, кто в нём виноват и что можно сделать?
Призрачно прозрачно
Но не может ли, в таком случае, НКО обойтись безо всех этих отвлекающих от главной благой цели вещей вроде расчётного счёта и каких-то госпошлин? Может, только тогда это будет уже не НКО, а волонтёрская группа. Вы таких наверняка не раз видели много во всех соцсетях. Они действительно много на чём экономят по сравнению с некоммерческими организациями. Вместо налоговых деклараций с электронной цифровой подписью их отчётность состоит из криво сфотографированных чеков, выкладываемых в Instagram. Вместо официального сайта они ведут бесплатные аккаунты, которых, впрочем, вполне достаточно, чтобы заинтересовать сочувствующих подписчиков. Таким образом, волонтёры не восемьдесят, а все сто процентов поступаемых пожертвований тратят на благотворительность. Ну или ноль, если они на самом деле мошенники. Отследить и доказать это куда сложнее, чем в случае с зарегистрированными фондами.
Кто виноват
На первый взгляд, волонтёрские проекты дают – в зависимости от цели их создателей – куда больше простора как для мошенничества, так и для реальной благотворительности. В действительности же и то и другое – заблуждение.
Интернет-пользователям обычно кажется, что, переводить деньги на карту какой-нибудь Марии Ивановны Ю. менее надёжно, чем на реквизиты фонда. Но по сути разница лишь в том, что в первом случае пожертвование попадёт на счёт физлица, во втором – на счёт юрлица. Если вы знаете лично Марию Ивановну Ю., вы вполне уверены, что все до копейки поступления она направит, на что и обещала, открывая сбор, хотя ни в минюсте, ни в ФНС с неё не спросят. И напротив, если вы не знакомы достоверно с деятельностью фонда и его коллективом, сам по себе тот факт, что он официально зарегистрирован, не даёт вам никаких гарантий. Ежегодную отчётность в минюст некоммерческие организации сдают без подтверждающих документов, то есть цифры, опубликованные на официальном сайте министерства, записаны чисто со слов руководителей НКО. В ФНС же и вовсе принимают нулевые отчёты от всех организаций, в которых нет сотрудников. Благотворительная деятельность налогами не облагается, а потому органы она не интересует. Не говоря уже о том, что НКО имеют массу способов получать средства в обход расчётного счёта, а всё, что не попадает на счёт, отследить невозможно даже в случае проверок, которые периодически – раз в N-ное количество лет – проводятся в отношении представителей третьего сектора.
Таким образом, если спонсор не запасся фактическими доказательствами благонадёжности того, кому он решил перевести финансовую помощь, то имеет ли этот объект статус волонтёра или фонда, не так уж важно. Согласно уже упоминавшемуся ранее федеральному закону, право на осуществление благотворительной деятельности имеют как организации, так и граждане без образования юрлица. А значит ничто не мешает единомышленникам скидываться на обычную банковскую карту и совместными усилиями творить добро.
Казалось бы, зачем вообще тогда нужны НКО, раз сдаваемая ими отчётность по большей части является лишь бюрократизированной волокитой, к тому же требующей дополнительных расходов? По этой причине многие, захотев заниматься благотворительностью, и остаются в роли волонтёров. Но для тех, кто решается-таки на учреждение специальной организации, затея не лишена смысла: если юрлицо добавляет трат, оно вместе с тем открывает и недоступные для физлиц возможности привлечения ресурсов. Среди них – и сотрудничество с краудфандинговыми платформами, и президентские гранты, и господдержка для социально ориентированных организаций... Правда, сокровищница открывается только со второго года существования НКО. Каким образом она должна продержаться первый год, как говорится, одному богу известно.
Что делать
...обществу
В результате наблюдается следующая тенденция распределения благотворительных ресурсов. Коммерческие компании, для которых КСО (корпоративная социальная ответственность) не пустой звук, ввиду их собственной бухгалтерской отчётности могут оказывать поддержку только официально зарегистрированным НКО. При этом рядовым гражданам, особенно тем, кто не слишком вникает в структуру третьего сектора, ближе и понятнее перевести немного денег на карту волонтёрам, живущим по соседству, нежели возиться с платежами по реквизитам фонда, где ещё и комиссию могут списать. Соответственно, крупные спонсоры-юрлица поощряют благотворительные организации наращивать масштаб и подробно заполнять публичную отчётность, чтобы она внушала доверие и отражала реальные действия. В то время как спонсоры-физлица предъявляют к третьему сектору другие требования: удобство в переводе пожертвований и возможность «собственноручно» проверить результат благотворительной работы.
...государству
Для контроля над благотворительной сферой государству выгодно, чтобы максимальное число волонтёров регистрировали свою деятельность. При этом перспектива внушительной госпошлины, сложного документооборота и полного отсутствия поддержки на стадии стартапа слабо мотивируют тех, кто уже привык в частном порядке оказывать посильную помощь людям и животным в трудном положении. Оптимальную модель обеспечило бы упрощение и удешевление процедуры учреждения и жизнеобеспечения НКО при одновременном ужесточении требований к прозрачности финансовых отчётов.