Великий классик русской литературы Фёдор Достоевский оказался бессмертным. Рассуждаем, зачем именно он нужен современности.
Узнав, что нейросеть оживила портрет Достоевского1, я не удивился выбору кандидатуры, потому что, ежедневно погружаясь в волны интернета, всегда чувствовал присутствие классика. Он постоянно возникал в новостях по самым разным поводам и в самых разных контекстах: то театральном, то коммерческом, то политическом. Достоевский вновь в топе продаж, книги Достоевского сжигают на съемках и запрещают в восточных странах, очередной театральный режиссер перенес действие романа Достоевского в наши дни, школьники вновь и вновь снимают видеоролики о «Преступлении и наказании»… Как и утверждал булгаковский герой, Достоевский оказался бессмертным — другой вопрос, зачем именно он нужен современности?Несмотря на пестроту масс-медийных поводов, за ними стоят вполне определенные концепты Достоевского.
«Подпольные типы»
Еще в 2002 году Дмитрий Быков назвал автора «Бесов» «отцом русского литературного интернета». Мысль эта достаточно продуктивна, чтобы о ней и напомнить, и дополнить. В первые годы XXI века литературный интернет был неуверенным андеграундом по отношению к словесности официально-бумажной, так что основное понятие быковской аргументации — «подпольность»: «Именно Федор Михайлович выдумал Рулинет за сто пятьдесят лет до его появления», утверждает Быков, и теперь тот «все больше вырождается в живую иллюстрацию к “Селу Степанчикову”, “Запискам из подполья”, “Скверному анекдоту”, “Бесам” и в особенности к “Идиоту”», ведь «подпольные типы, наделенные всеми комплексами и страхами настоящих писателей, но не обладающие талантом и соответственно милосердием, как раз и составляют основной контингент Рулинета»2.
«Подпольность», «графоманство» и лукавое самоуничижение оказываются неразделимы, и Сеть — лучшая, питательнейшая среда для этих качеств. Типично достоевскими персонажами, по Быкову, оказываются не только авторы, но и публика, вернее, стиль ее поведения: «страшное количество его героев берется судить о словесности и политике, имея о них самое приблизительное представление: тут и Опискин со своими литературными разговорами, и публика на свадьбе у Пселдонимова, берущаяся рассуждать о Панаеве и “абличительной литературе”, и Степан Трофимович Верховенский, оценивающий новые петербургские веяния, и упомянутый Лебядкин, и герои “Крокодила”, и персонажи “Подростка”, бесперечь ссылающиеся на те или иные тенденции или публикации».
Задолго до того, как интернет стал новой формой литературной жизни, он освоился на бумаге в виде гипертекстов, в том числе крупнейшего — романа-комментария Дмитрия Галковского «Бесконечный тупик» (1988). Достоевский для Галковского — фигура ключевая, давшая форму всему пространнейшему повествованию. Как и в «Записках из подполья», в «Бесконечном тупике» ключевым структурным принципом становится самораскрытие героев, а организующим началом произведений — их языковая структура, монолог, или, как говорит герой «Бесконечного тупика» Одиноков, «выговаривание». Замечая, что дар выговаривания «блестяще изображен» именно в «Записках из подполья», Одиноков переносит его и на свое произведение: «Бесконечный тупик» — «не что иное, как последовательная попытка русского мышления, попытка передачи его динамики — динамики рассыпания. Чем глубже анализ, тем рассыпаннее форма отечественного мышления»3. Русское мышление, вот оно что… Стоит ли удивляться, что именно чуткий к нему Достоевский вновь и вновь на повестке дня?
Одиноков апеллирует и к «Дневнику писателя»: «И никому не помочь, никому не утешить. Розанов вот утешает. <…> Отчасти мне помог Достоевский. Ведь как тенденция розановские “советы” содержатся в его романах и “Дневнике писателя”. Но лишь как тенденция. Это дело тонкое, деликатное. Тут нужно высшее чутье, розановское»4. Действительность, преломленная в призме художественного мышления, но преподнесенная в публицистической рамке — вот особенность и «Дневника писателя», и текстов Розанова. По свидетельству Голлербаха, «Дневник писателя», наряду с Библией, был настольной книгой русского философа.
Диалог и «чужое слово»
Первый официальный «Тупик» вышел в 2007 году, когда творчество его автора переместилось в Сеть, и вновь оказался актуален: тематика Галковского-блогера очень схожа с тематикой Галковского-литератора. Это вновь (анти)конспирологические изыскания: красной нитью через его записи проходит идея масштабной фальсификации мировой истории, выразившейся, в частности, в подделывании берестяных грамот, трудов Отцов Церкви, сведений о плаваниях викингов, истории Древнего Рима, ленинском Мавзолее и прочем. Основное внимание Галковского направлено на разоблачение многообразных техник фальсификации, и тут важна не только аргументация, но и стиль — острый, провоцирующий на дискуссию (эта черта восходит, конечно, к «Дневнику писателя»). Как и в «Бесконечном тупике», ключевым понятием в интернет-публицистике Галковского становится понятие мифа. Но это миф не в академическом и не в художественном, а в конспирологическом смысле, как нечто подлежащее пристальному рассмотрению. Дискурс Галковского, всегда ориентируясь на одну определенную идею, проходит через длинный ряд чужих текстов, преодолевает одержимость вымышленными фактами и убеждениями и, в конце концов, провоцирует выход за пределы симулятивной текстуальности — «в жизнь»: логика, которую в прозе Достоевского обозначил Бахтин.
Посвятив восемь лет назад философу-блогеру Галковскому отдельную статью, я, думается, недаром закончил ее Достоевским и Бахтиным. Интернет, писал я, есть изобретение, питающееся постмодернистскими установками, но в русском изводе он не без «достоевщинки». Каждый, кто торопливо оставляет свои записи на краях виртуального мироздания, стремится «мысль разрешить». При этом Всемирная Сеть — это не только многознание, о котором предупреждал античный мыслитель, но и многословие. Можно ли вычленить среднюю «единицу сетевого общения»? Что это — «высказывание», «реплика», «замечание»? Бахтин определял высказывание как «тот минимум, после которого можно дать слово другому, можно произвести обмен мыслями <…> Присоединяется завершающая воля автора: dixi, а теперь ваше слово»5. По мнению Андрея Степанова, эти замечания Бахтина противоречат его же пониманию диалога как неограниченного развертывания мысли двух независимых субъектов: «Действительно: если диалог бесконечен, то нет и не может быть никакого абсолютного dixi»6.
Между этими позициями и располагается феномен сетевого общения: все хотят перекричать друг друга, настаивая даже не на правоте, а лишь на факте присутствия в данном чате, блоге, форуме. К кому хочет обратиться рядовой пишущий в блоге? Ко всем сразу и, значит, ни к кому лично. Здесь вообще нет завершения высказывания в бахтинском смысле. Так гоголевский Акакий Акакиевич «имел обыкновение совсем не оканчивать фразы <…> думая, что все уже выговорил»7. А вывод Бахтина о том, что «само бытие человека есть глубочайшее общение; быть значит общаться», теперь приобретает новую глубину — ср. тезис современного медиа-аналитика Андрея Мирошниченко «публикуюсь — значит существую»8.
Ныне и Розанов признан «крестным отцом» русского фейсбука, заменяющего многим и газеты, и философию9. В то же время вся нынешняя «веб-проза» — от Джона Шемякина и Татьяны Толстой до Александра Цыпкина и Владимира Гуриева — несомненно, вышла из «Шинели» и «Бедных людей», поскольку пишется на один «шинельный» мотив: мнимая беззащитность недоверчивого рассказчика в ненадежном мире неизменно компенсируется риторической победой10. Это столь близкое героям Достоевского демонстративное самоуничижение (ср. у Бахтина: «Карнавализация проникла в самое построение больших и сильных характеров и в развитие страстей. Карнавализация страсти проявляется прежде всего в ее амбивалентности: любовь сочетается с ненавистью, властолюбие с самоунижением…»), и это рассказ с постоянной оглядкой («Почти после каждого слова Девушкин оглядывается на своего отсутствующего собеседника»). Акакий Акакиевич с Макаром Девушкиным переехали в фейсбук и стали нашими френдами.
Карнавальность и скандал
Примечательно, что и сам Достоевский то и дело оказывается замешан в ситуациях двусмысленных, соединяющих в себе высокое и низкое, сакральное и профанное — то есть задуманных будто по его карнавальному сценарию. Вот первая «конфигурация»: чемпионат мира по футболу 2018 года подстегнул продажи русской классики в мире (в топе продаж — «Идиот»11), в то же время раритеты Достоевского выставляются за огромные деньги (первое издание «Братьев Карамазовых» — желанный лот на аукционе «Christie’s»12), а современные его издания пылают в кадре «451 градуса по Фаренгейту».
Рамин Бахрани, режиссер новой экранизации Брэдбери, и впрямь заставил актеров сжигать настоящие книги, признавшись, что съемки такой сцены дались ему непросто: «Конечно, было очень сложно выбрать, какие именно жечь. Я выбрал свои любимые на разных языках и из разных культур. Конечно же, я сжег Достоевского, Кафку… Очень много книг сожгли — вы убедились в этом в фильме. Естественно, мы сожгли несколько моих не самых любимых книг — “Майн Кампф” — она должна была быть сожженной»13. Достоевский, впрочем, поучаствовал не только в массовке: Бахрани предложил актерам прочитать определенные книги, чтобы настроиться на съемки. Софии Бутелла достались «Записки из подполья»: «Это одна из книг, которые ворует Майкл Джордан и София [София Бутелла], чтобы прочитать вместе. Очевидно, я не мог выбрать “Войну и мир”, потому что спрятать ее незаметно не получилось бы [смеется]. Так что должно было быть что-то поменьше. Мне нравятся “Записки из подполья” еще и потому, что это настоящие записки. Ты чувствуешь, что их кто-то писал. Первая строчка «Записок» очень известна в литературе: “Я человек больной. Я злой человек”, — и я подумал, что Монтэг мог как-то положиться на эти слова, потому что он страдает от своих мыслей и поведения»14. Что ж, скандальное поведение, большие деньги, пылающая в огне бумага — все это узнаваемо хотя бы по «Идиоту».
Достоевский — постоянный гость блогеров, которые делают в YouTube видеообзоры прочитанных книг (и то сказать: один из самых популярных среди школьников классик). Примечательно, что первый выпуск на известном канале Thug Notes, в котором актер Грэг Эдвардс на черном сленге рассказывает о классике, был посвящен именно «Преступлению и наказанию» — и, по мнению отечественных ценителей жанра, задал тем самым чрезвычайно высокую планку.
Западные политики все чаще цитируют в своих речах Достоевского, а восточные — запрещают его книги. В 2010 году госсекретарь США Хиллари Клинтон признавалась в любви к Достоевскому в интервью Владимиру Познеру. Президент Франции Эмманюэль Макрон процитировал «Пушкинскую речь» на Петербургском экономическом форуме, а премьер-министр Италии Джузеппе Конте — в выступлении перед итальянским правительством. Это побудило обозревателя The Atlantic задаться вопросом: «В Европе наступил момент Достоевского?». В то же время на проходившей в конце 2018 года книжной ярмарке в Кувейте запретили выставлять «Братьев Карамазовых» — правда, в числе прочих 948 книг: кувейтские власти славятся цензурным надзором15.
Для одних кросс-культурные различия — основание для запрета, для других — повод для культурологического ликбеза. Популярный портал «Арзамас» представил, что было бы, если бы героев романа Достоевского судили по нормам мусульманского права: «Согласно шариату, судьба Раскольникова находится в руках родственников убиенных им жертв. <…> Однако, по мнению большинства мусульманских правоведов, лучшее решение в такой ситуации — прощение убийцы»16.
В этом ряду совершенно обычным выглядит и осовременивание сюжетов Достоевского, к которому то и дело прибегают театральные режиссеры. Андрей Прикотенко поставил в новосибирском театре «Старый дом» спектакль по «Идиоту» Достоевского. Рассуждая, нужно ли осовременивать роман, побывавшая на премьере критик приходит к выводу, что и герои, и основные сюжетные линии романа, будучи инсталлированы в сегодняшнюю реальность, «как ни странно, в этой новой для них действительности прекрасно освоились»: генерал Епанчин принадлежит «к известному ведомству, конечно, слегка испугавшемуся в 1991 году», Настасья Филипповна обменивается с «наивным хипстером» Мышкиным цитатами из «Ну, погоди!», и коль скоро все это выглядит так органично, то, по мнению критика, таковая интерпретация — «приговор нашему русскому миру, который за полтора столетия стал хуже и бессовестнее, чем был при Достоевском»17.
Стремительное развитие технологий deep fake обещает, что классики скоро вернутся к нам живее всех живых, а Достоевский опередил их всех, и недаром. «Кажущаяся нервность, крайняя издерганность и беспокойство атмосферы в романах Достоевского», отмечавшиеся Бахтиным, перекликаются с раздражительностью и многоголосием, царящими в Сети, — будто на сварливом спиритическом сеансе ежедневно вызывают дух Достоевского. Такова его персональная «отзывчивость»18.
Подготовил Сергей Оробий, доцент Благовещенского государственного педагогического университета, литературовед, критик, автор четырех книг и 400 статей и рецензий, посвященных современной литературе.
* Статья подготовлена за счет гранта Российского фонда фундаментальных исследований «Достоевский в медийном пространстве современной русской культуры», проект № 18-012-90003, ИРЛИ РАН.
1 Нейросеть оживила портрет Достоевского // N+1. URL: https://nplus1.ru/news/2019/05/22/talking-heads.
2 Быков Д.Л. Достоевский и психология русского литературного Интернета // Октябрь. 2002. № 3. URL: https://magazines.gorky.media/october/2002/3/dostoevskij-i-psihologiya-russkogo-literaturnogo-interneta.html. (Достоевский — частый герой быковских рассуждений о классике и в публицистике, и в лекциях; при этом, как показал С.А. Кибальник, чаще Быков имеет дело с мифами о Достоевском, нежели с современными научными представлениями о нем (Сергей Кибальчич. Анти-Быков. Достоевский в лекциях Дмитрия Быкова // Журнал «Формаслов». URL: https://formasloff.ru/2020/09/01/anti-bykov-dostoevskij-v-lektsiyah-dmitriya-bykova/). Наделение Достоевского ролью отца литературного Рунета — еще один такой миф, яркий интеллектуальный образ. Тем, впрочем, интереснее проследить, насколько глубоко он внедрился в реальность).
3 Галковский Д.Е. Бесконечный тупик: в 2 тт. Т.1. М., 2008. С. 9.
4 Галковский Д.Е. Бесконечный тупик: в 2 тт. Т.2. М., 2008. С. 1151
5 Бахтин М.М. Из архивных записей к работе «Проблема речевых жанров» // Бахтин М.М. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 5. М., 1996. С. 227-228.
6 Степанов А.Д. Проблемы коммуникации у Чехова. М., 2005. С. 306.
7 Оробий С.П. Дмитрий Галковский — философ-блогер // Homo Legens. 2012. № 2. URL: https://magazines.gorky.media/homo_legens/2012/2/dmitrij-galkovskij-filosof-bloger.html.
8 Мирошниченко А.А. Адаптация медиа. Взрывное освобождение авторства, вирусный редактор интернета и смерть газет // Социологический журнал. 2011. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/adaptatsiya-media-vzryvnoe-osvobozhdenie-avtorstva-virusnyy-redaktor-interneta-i-smert-gazet1.
9 «На мой взгляд, однако, фейсбук не предназначен для высоких страстей и фатальных драм. Я избегаю даже тех, кто делится смертями, рождениями, изменами и травмами. По мне, фейсбуку больше всего идет table-talk — непритязательная беседа, к которой можно присоединиться без лишнего жара и из которой можно уйти по-английски… Говоря о пустяках всерьез и с шуткой о больном, мы упражняемся во внимании к себе, к другим и к миру. Мне даже знаком лучший мастер такого общения, который мог бы стать апостолом фейсбука. “Я ввел в литературу, — писал Василий Розанов, — самое мелочное, мимолетное, невидимое движение души, паутинки быта”. Эти “паутинки”, оторвавшиеся от огромной паутины интернета, очеловечили его, сделав пригодным для повседневного употребления и наслаждения» (Генис А.А. Кожа времени: Книга перемен. М., 2020. С. 86).
10 Оробий С.П. Из шинели: Морфология веб-рассказа // «Лит-ра инфо»,7 декабря 2017 года. URL: http://lit-ra.info/kolonka-sergeya-orobiya/iz-shineli-morfologiya-veb-rasskaza/
11 Reports Indicate the World Cup Boosted Book Sales for Traditional Russian Titles // Publishing Perspectives. URL: https://publishingperspectives.com/2018/08/reports-world-cup-boosted-book-sales-traditional-russian-titles/.
12 From a rare first edition of Dostoevsky’s masterpiece to the CIA-sponsored Doctor Zhivago // Christle’s. URL: https://www.christies.com/features/R-Eden-Martin-Collection-of-Russian-literature-9519-1.aspx?sc_lang=en.
13 Режиссер нового «451 градус по Фаренгейту» Рамин Бахрани — о книгах в огне и интернете // Афиша Daily. 22 мая 2018. URL: https://daily.afisha.ru/cinema/9046-rezhisser–novogo-451-gradus–po–farengeytu–ramin–bahrani–o–knigah–v–ogne–i–ideyah–bredberi/
14 Там же.
15 Dostoevsky book among hundreds banned in Kuwait // The Guardian. URL: https://www.theguardian.com/world/2018/nov/14/dostoyevsky-book-among-hundreds-banned-in-kuwait
16 «Преступление и наказание» по шариату // Онлайн-проект «Арзамас». Курс №58.История исламской культуры. URL: https://arzamas.academy/materials/1609
17 Тихоновец Т.Н. «Идиот» Андрея Прикотенко: расследование и приговор // Журнал «Театр». URL: http://oteatre.info/idiot-andreya-prikotenko-rassledovanie-i-prigovor/
18 Благодарю за замечания и уточнения С.А. Кибальника и Алену Оробий.