Здравствуйте, друзья. С вами диванный исследователь истории по интернету Алексей Коновалов.
Мы продолжаем изучать тему судов над колдунами, ведьмами и упырями. Предыдущие части можно прочесть, перейдя по ссылке:
Вообще все народные бедствия приписывались колдовству и причину их искали не в каких либо гигиенических или физических условиях, а в злом умысле людей. Достаточно было самого незначительного повода, чтобы навлечь на себя подозрение, особенно во время всеобщих бед: мора, голода, болезней. Болезненное воображение народа порождало особую подозрительность. Причиной повальных болезней обычно считали так называемых упырей (в Малороссии так называли вампиров), и горе тому, на кого налагали это клеймо, если только по своему положению он был недоступен для черни, иначе дикие инстинкты не знали удержу.
Народные воззрения на упырей, как это часто бывает с персонажами народной фантазии, крайне спутаны и неопределённы. Есть несколько вариантов их происхождения и распространения, в зависимости от местности. По одним, это ублюдки от чёрта или волкулака и ведьмы, по другим—это настоящие черти, имеющие лишь внешний вид людей. По третьему верованию, упыри представлялись трупами колдунов, ведьм и вообще всех проклятых родителями или отверженных церковью, которые могут передвигаться из-за вселившегося в их тело чёрта. То есть, судя по последнему утвеждению, упыри—это злобные, блуждающие мертвецы.
В различных регионах упырей различали также по внешнему виду. В одних местах считалось, что они не отличаются от обычного человека, в других их наделяли красным, почти багровым лицом, хотя бы он был и старик, и крепким богатырским телосложением. Подразделяются они на два вида—живых и мёртвых. Мёртвые упыри лежат в своих гробах всегда навзничь и при этом никогда не разлагаются. Ночью они оставляют свои могилы и бродят по земле, летают по воздуху, или же, взбираясь на могильные кресты, своим шумом пугают запоздалых путников, а иногда гоняются за ними.
Но более страшны упыри, когда, забираясь в дома, высасывая кровь у порядочных людей, особенно у детей, причиняя неизбежную смерть путём постепенного ослабления организма, если заблаговременно не будут приняты должные меры. Эти ночные похождения упырей продллжаются до "первых петухов", после чего они возвращаются в свои могилы.
На правой стороне Днепра упырями называли ещё детей-уродов с большой головой, длинными руками и ногами то есть страдающими "размягчением костей" или английской болезнью (рахитизмом). Подобные "уроды без костей" носили прозвище "одмины": их считали подкидышами нечистого, взамен выкраденных им человеческих детей. Упырь-одмина не вреден людям, а, наоборот, даже приносит пользу, так как может предсказывать будущее.
Также народная молва зачисляла в упыри людей, чем-либо выделяющихся, необычных, как например, знахарей, калек, самоубийц, или же людей хищного, злостного нрава, хотя во времена народных бедствий, это могло зависеть и от простой, ничего не значащей случайности. Кроме народного невежества и крестьянского мировоззрения, верование в упырей поддерживали также болезненные галлюцинации и иллюзии, раскопки заживо погребённых с истерзанными окрававленными лицами, признания, полученные под пытками или психически нездоровыми людьми.
Летом 1727 года киевский полковник Антон Танский прислал в Малороссийскую войсковую канцелярию крестьянина Семёна Калиниченко, который в своих показаниях признавал себя упырём, и, между прочим, предрекал мор в некоторых местах Малороссии. Сам Танский был человек богатый, удачно женившийся на девушке с завидным приданым, притеснявший казаков и посполитых и увеличившим своё имение от Петра l. Однако, несмотря на его беззакония,
сам Танский слыл строителем и благотворителем храмов и пользовался в этом деле широкой известностью. Однажды на Украину за подаянием пришли монахи с Афона. Танский подарил им бочонок ("барило") червонцев, предоставив также свой дом для хранения всего собранного на Украине. Но скупость одолела Танского, жаль ему стало своих червонцев, завидно было смотреть и на собранные богатства монахов, и он решил возвратить своё с лихвой. Слугам было дано приказание потопить монахов в Днепре и овладеть их сокровищами. Один из монахов всё же спасся, и рассказал об этом своему архимандриту. Архимандрит прибыл на Украину, чтобы уговорить Танского вернуть неправедно отнятое достояние Афона. Танский от всего отпирался. Говорят, что Архимандрит после этого наложил на него такую клятву: "За то, что Антон Танский погубил невинные души, утаил церковные деньги, земля не примет его, добро его, приобретённое неправдой, исчезнет, яко воск от лица огня, перейдёт к чужим людям, и род его изведётся". И не нашёл Танский покоя и в могиле от тяготевшего над ним проклятия: стал он бродить по свету, пока сыновья не прибили его осиновым колом, раскопав его могилу.
Ещё с большей уверенностью утверждался факт о том, что генеральный обозный Василий Борковский, быший прежде черниговским полковником, также был упырём. Этот Борковский известный богач, ему князь Голицын предлагал за 10000 рублей гетманство, но он отказался из скупости. Мазепа, выпросив взаймы у скупого богача требуемую сумму, воспольховался предложением князя. Барковский отличался излишней невоздержанностью и жестокостью. Предание отмечает его как человека злого, помимо его непомерной скупости.
Умер он в Чигирине и был похоронен в тамошнем Троицком монастыре. На другой день после похорон его будто бы видели едущим шестёркой вороных коней по Красному мосту через реку Стрижень. Кучер, форейтор (управляющий передним строем лошадей при езде четвёрками и шестёрками), и три его собеседника были черти. Молва об этом быстро распространилась, Барковского прокляли, и он провалился в реку Стрижень со всем своим поездом. Открыли гроб, а там лежал краснолицый упырь с открытыми глазами.
Это сказание было изображено масляными красками на стене Троицкого монастыря, и только в первом десятилетии XIX века фреска была закрашена.
Танский и Борковский были, так сказать, упырями социальными, упивавшимися народной кровью, его жизненными соками. Накорившаяся против них злоба и ненависть могли проявиться только в сказаниях, надолго сохранивших недобрую славу о них, но проявиться в другой форме, которую эти злодеи могли бы почуствовать на себе, эта ненависть не могла, слишком они были могушественны и недоступны. С упырями другой категории, не занимавшими высокого общественного положения, простонародье расправлялось иначе, и горе тому, кто навлекал на себя подобное подозрение, особенно во времена народных бедствий. Но об этом давайте поговорим в следующий раз.
До свидания друзья, пишите, не забывайте. Будьте здоровы, берегите себя и своих близких.
Продолжение следует...