Воскресная проповедь длилась дольше обычного. Священник с багровым от усердия лицом красочно описывал печальную участь прелюбодеев в загробном мире. Лица многих добронравных прихожан выражали живой интерес к заявленной теме. А церковный староста - сапожник Гуд, уже подсчитывал в уме, как отразятся ораторские способности пастора на сумме пожертвований.
В то время, как уши добропорядочных жителей Мохлина внимали речам о вопиющем грехопадении, глаза их жадно сверлили парочку грешников, сидящих на "Скамье для покаяния".
Главным прелюбодеем был франтоватый малый – Робин Бернес. Не впервой ему было сидеть здесь – на этой самой скамье. Всем известно, что это он совратил девицу по имени Бетти Пейтон. Скандал небывалый для Мохлина. Бетти родила от Бернса ребёнка. И подала на него в суд! Но что суд? Доброго имени не купишь ни за какие деньги. Однако, ей всё же удалось отсудить 20 фунтов, а незаконнорождённую дочь взяла на воспитание семья Робина. Бернсы явно были не в восторге от такого «подарочка»
И вот - не минуло и полугода, как Робин Бернес уличён в новом грехе! На этот раз прелюбодей совратил дочь всеми уважаемого человека – самого Джеймса Армора! Поговаривали, что когда Джеймс прознал про то, с кем путается его обожаемая дочь – он попросту выгнал её из дому. И мало, кто в Мохлине рискнул бы укорить отца в жестокости.
Теперь Джин Армор сидела слева от своего соблазнителя. Сидела опустив голову. Лица её не видно. А жаль. Хорошо бы разглядеть следы покаяния поподробней.
Джин сильно страдала от духоты и неудобной позы. Спина ныла. Она была на седьмом месяце беременности. Украдкой она косилась на Робина, а он подмигивал ей – мол, не бойся – я с тобой.
Четыре ветра на земле, но западный один!
Мне повторяет имя Джин, моей любимой Джин!
Мечтаю я под звон ручья.
Под шум лесных старшин.
Моя душа летит спеша.
Летит к любимой Джин.
Робин не слушал проповедь. Он сочинял стихи про Джин.
А через два месяца Джин благополучно родила двойню. Мальчика она назвала – Роберт, а девочку – Джин. Новорожденная Джин была гораздо слабее и меньше своего брата, и к сожалению, умерла в возрасте 11 месяцев. Джин жила у дальней родственницы своей матери, приютившей её из милости. Отец по прежнему не желал её знать, но и согласия на брак с Робертом Бернсом не давал.
Меж тем 22-летнй Роберт попробовал издать стихи собственного сочинения, рассчитывая при этом, заткнуть хоть некоторые дыры в хилом своём бюджете. К немалому его удивлению сборник стихов шотландцы раскупили, как горячие пирожки. И у Роберта появилась возможность осуществить свою давнюю мечту – уехать на Ямайку.
Останавливала его только мысль о разлуке с Джин. (Тогда она ещё не была ему женой) Уговаривали его остаться и друзья.
И он остался. И распорядился гонораром как сумел. Половину отдал семье, главой которой после смерти отца стал старший брат Гилберт. (Семья содержала ферму близ Мохлина).
Другую часть денег Роберт потратил на обустройство собственной жизни. Хватило на переезд в столицу Шотландии Эдинбург.
Жители столицы уже немного слышали о молодом провинциальном поэте, пишущем на равнинном шотландском диалекте (есть ещё и горный шотландский диалект) Роберту удалось завязать несколько важных знакомств. Например, он сдружился с Френсисом Гроузом – известным археологом, антикваром, лексикографом и большим знатоком шотландских и английских древностей. Молодому поэту покровительствовал сэр Джон Каннингем, который ввёл Бёрнса в закрытый и весьма влиятельный в те времена масонский клуб «Каледонские охотники». Связи с нужными людьми способствовали продвижению Бёрнса, как поэта, а закрепили успех самобытный стиль и знание шотландского фольклора
Он меня поцеловал и ушёл по склонам гор.
На уступы этих скал всё гляжу я с этих пор.
В бледном сумраке ночном не кружись метель над ним.
Пусть он спит спокойным сном.
И проснётся невредим.
Пусть меня он назовёт.
И в долину кинет взгляд.
Путь ведёт его вперёд, а любовь зовёт назад.
Перед отъездом из Эдинбурга в Мохлин, (где его ждала Джин Армор), Бёрнс знакомится с ещё одним интересным человеком по имени Джеймс Джонсон – издателем альманаха «Шотландский музыкальный музей» и большим поклонником шотландской старины. С осени 1787 и до конца своей недолгой (37 лет) жизни Роберт Бёрнс становится бессменным редактором этого издания.
Поэт собирал для альманаха народные тексты, обрабатывал их и писал собственные стихи. Делал он это столь талантливо, что и современные специалисты не всегда могут отличить, где произведение Бёрнса, а где народное творчество. Однако, такого рода деятельность скорее была хобби, творческой потребностью души, нежели средством для заработка. И если бы не влиятельные друзья масоны, плохо пришлось бы поэту.
Джеймс Армор дал согласие на брак своей дочери Джин с Робертом Бёрнсом спустя 2 года после той памятной проповеди. Не последнюю роль в принятии такого решения сыграла растущая популярность Бёрнса, как поэта. Хотя мнение тестя о нём не изменилось – нищий прохвост. Но что делать? Не оставлять же дочь матерью-одиночкой. К венчанию Джин была беременна в четвёртый раз.
Едва отпраздновали свадьбу, как разразился новый скандал. Некая Пэтти Камерон заявляла о своих правах на Роберта Бёрнса. Якобы, будучи в Эдинбурге, он имел с нею связь, ставшую причиной беременности. Но на этот раз скандал урегулировала сама жизнь. У Пэтти родился нежизнеспособный младенец.
Увы, это был далеко не последний скандал, связанный с именем поэта. Ведь был он так хорош собой! Голос имел бархатный. Темперамент яркий. Девушки легко поддавались его чарам. Да только удержать надолго не могли. Длительные отношения с влюбчивым поэтом удалось сохранить только двум женщинам: Джин Армор и Агнес Крейг.
Биографы считают, что Джин обладала лёгким характером и весёлым нравом. В том и был её простой секрет.
Назовём ещё два женских имени, сыгравших видную роль в судьбе Роберта Бёрнса. Нэнси (Агнес) Крейг была знатной дамой. Неплохо образованной для своего времени. Переписка Роберта и Нэнси одна из самых известных в англоязычном мире. Но и у Нэнси появилась соперница. Малоизвестная биографам девушка по имени Дженни Клоу. Дженни родила от Бёрнса сына, которого тоже назвали Робертом. По невыясненным причинам Дженни Клоу умерла рано. Нэнси Крейг забрала маленького Роберта Клоу под свою опеку и вырастила, как родного сына. Отца мальчик так ни разу и не увидел. Впоследствии этот сын поэта оказался талантливым предпринимателем и стал богатым лондонским купцом.
В целом Роберт Бёрнс стал отцом четырёх незаконнорождённых детей от разных женщин (3 дочерей и 1 сына) От законной супруги поэт имел 9 детей, из которых выжили 5)
По большому счёту жизнь Роберта Бёрнса сложилась весьма неплохо. Влиятельные друзья устроили его на «непыльную» должность акцизного (по-нашему в налоговую) Семья жила на его жалование. Он находил время и для творчества, и для любви. Смерть в 37 по причине болезни кажется нелепой и обидной. Считается, что Бёрнса доконал ревматоидный кардиоартрит. Болезнь эта хроническая. В наше время неплохо поддаётся лечению, но во времена Бёрнса лечение скорее приближало конец, нежели способствовало исцелению. Бёрнс угасал в течении года.
За несколько дней до смерти, серьёзно больной Бёрнс чуть не угодил в долговую тюрьму из-за ничтожного долга за ткань. Умер любимец Шотландии на расцвете июльского дня в 1796 году. А через пару дней родился их последний с Джин ребёнок. Роды совпали с днём похорон.
Смерть Бёрнса всколыхнула шотландцев. Лирика его была близка и понятна каждому скотту. Теперь уже мёртвому поэту простили всё – и его неуёмный темперамент и соблазнённых девиц. 12 тысяч шотландцев шли за гробом. По кругу пустили шапку и собрали для вдовы Джин Бёрнс такую сумму, что семья никогда не знала нужды. Джин даже отказалась от пожизненной пенсии, которую назначил ей английский король.
Шотландия пережила настоящий катарсис после смерти всенародно любимого поэта. Для него так мало делали при жизни и теперь старались воздать почести после смерти.
Не прошло и 20-ти лет после смерти Бёрнса, как возвели монумент, отстроили заново давно разрушенную убогую хижину, где будущий поэт появился на свет январским утром. Ныне там целый музейный комплекс. Бёрнс – это часть Шотландии, а его день Рождения – 25 января теперь национальный праздник.
Впрочем, любят шотландского поэта не только в Шотландии. Бёрнс – один из самых популярных поэтов в России. До сих пор его стихи переводят, при чём переводчики соревнуются в искусстве и передаче именно неподражаемого «бёрнсовского» стиля.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!