«Что мы достоверно знаем, — писал в предисловии к польскому изданию автор настоящей статьи, — о разведывательных патрулированиях, или, иначе говоря, о шпионских походах польских подводных лодок в Финский залив во второй половине 30-х годов ХХ века? Если это происходило, то зачем они этим занимались? Вели ли польские подводники радиоразведку и наблюдали ли за кораблями ВМФ СССР и Кригсмарине в северо-восточной части Балтики? Разрабатывала ли польская военно-морская разведка флот восточного соседа? Или все это фантазии? Выяснилось, что эта тема в польской литературе совершенно не изучена». Впрочем, нет и российской информации об истории подводного шпионажа в советских водах перед Великой Отечественной войной, и, может быть, перевод данной статьи подвигнет кого-нибудь из отечественных историков заняться этой темой.
Визиты польских кораблей в СССР и советских в Польшу
Событием большого политического значения стал визит с 24 по 29 июля 1934 года в Ленинград двух польских эскадренных миноносцев — «Wicher» (капитан 3 ранга В. Кодребский) и «Burza» (капитан 3 ранга Е. Майевский). И, как оказалось позднее, ставший единственным за два десятка межвоенных лет.
Правительство Польской Республики рассчитывало показать этим, что договор от 26 января 1934 года — «Декларации о неприменении силы» — не направлен против Советского Союза. Эта декларация урегулировала отношения с западным соседом, причем аналогичный договор за два года до этого был подписан и с СССР.
Значение визита, который мог благоприятно повлиять на межгосударственные отношения, было велико, поэтому командовать отрядом этих эсминцев назначили командующего с 1925 года польским флотом контр-адмирала Ю. Унруга, поднявшего свой флаг на «Wicher». Сами же корабли и их экипажи привели в полный порядок, чтобы они могли достойно показать польский флаг.
23 июля польские эскадренные миноносцы вышли из Гдыни в море и, пройдя восточной частью Балтийского моря и Финским заливом, через два дня прибыли в Кронштадт. На борт флагманского «Wicher» поднялись лоцман и офицер связи советского флота, и через весьма короткое время отряд контр-адмирала Ю. Унруга вошел в устье Невы, где и бросил якорь. Рядом с польскими кораблями стали два советских — эсминцы «Яков Свердлов» и «Карл Маркс».
Гостеприимство принимающей стороны превзошло все ожидания поляков. Офицеры трижды сходили на берег, где они по многу часов могли находиться в Эрмитаже и в Военно-морском музее. Для рядовых моряков была подготовлена обширная культурная программа, в которую входили несколько танцевальных вечеров, концертов и спортивных состязаний.
Офицеры были также приглашены на банкеты. Контр-адмирал Унруг вместе с несколькими старшими офицерами совершил поездку в Москву, где нанес визиты командованию армии и флота СССР. Пятидневное пребывание в Ленинграде произвело на гостей фантастическое впечатление.
Прошло несколько недель, и последовал ответный визит советских кораблей в Польшу. С 3 по 8 сентября в Гдыне гостили линейный корабль «Марат» и эскадренные миноносцы «Володарский» и «Калинин». Это соединение возглавлял командующий Морскими силами Балтийского флота (с января 1935 г. — КБФ) Л.М. Галлер.
Программа визита также произвела большое впечатление на советских моряков. Уже на второй день после прибытия группа старших командиров во главе с Л.М. Галлером выехала в Варшаву, где ее ожидала торжественная встреча на Центральном вокзале, а затем насыщенная культурная программа. Например, во время посещения аэродрома в Мокутове советским командирам, помимо прочего, показали самолет польского производства RWD9, участвовавший в международных соревнованиях туристских самолетов («Challange Internationaldes Avionsde Tourisme»), которые проводились в Варшаве с 28 августа по 16 сентября того года.
Заключительным аккордом стал прием в клубе для старшин. Так как командующий польским флотом был болен, то все представительские функции возложили на капитана 1 ранга С. Франковского — первого командующего Обороной побережья. По завершении визита до границ территориальных вод советские корабли сопровождали эскадренные миноносцы типа «Wicher».
Советский флот — потенциальный противник
Несмотря на то, что первые контакты польского и советского флотов оказались удачными, продолжения не последовало, поскольку власти Польши рассматривали Советский Союз как противника № 1, и у них были на это основания. М. Кулаковский так объясняет произошедшее: «Возможности действий польского флота в Балтийском море зависели, прежде всего, от географических и политических факторов. Поэтому не удивительно, что следствием изучения этих условий стала "Концепция вероятных противников". Наиболее вероятными противниками Польши в будущей войне, по мнению штабных офицеров, были Советский Союз и Германия».
Не секрет, что советский Балтийский флот располагал мощной боевой эскадрой, способной выполнять оборонительные задачи, что было важным военным и политическим фактором на Балтике.
Так утверждает Ч. Цисельский, и его мнение, скорее всего, близко к правде. Следует отметить, что Балтфлот смог пережить трудности, связанные с революцией. В начале 1930-х годов в его состав входили: три линейных корабля, два крейсера, 17 эсминцев и 14 подводных лодок.
В большинстве своем это были уже морально устаревшие корабли. Но благодаря мощной артиллерии линкоров и высоким боевым качествам эскадренных миноносцев, а также наличию подводных лодок и торпедных катеров флот был великолепно подготовлен к выполнению оборонительных задач.
На советских верфях строились эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и тральщики, и ВМФ СССР становился все более мощным. Положение маленького польского флота было иным, он находился в начале долгого пути. После появления теории «Двух врагов» была выработана концепция развития военно-морского флота Польши. Проблема заключалась в том, что любая программа строительства кораблей сталкивалась с очень ограниченными экономическими возможностями молодого государства. В делающем первые шаги и нестабильном государстве трудно было ожидать исполнения желаний людей, которые руководствовались своими амбициями или работали на пропаганду.
В начале 1930-х годов в составе польского флота из современных кораблей находились лишь два эскадренных миноносца(«Wicher» и «Burza»),три подводных минных заградителя («Ryś», «Wilk», «Żbik»). Остальные, из которых в боевое ядро флота входили шесть миноносцев, четыре тральщика и две канонерские лодки, являлись устаревшими, и их лучшие годы остались в прошлом.
Но вскоре ситуация улучшилась: в 1935–1936 годах флот пополнился кораблями нового поколения. Первыми стали четыре морских тральщика («Jaskółka», «Mewa», «Rybitwa»,«Czajka»). Строительство еще двух кораблей этого типа, получивших имена«Czapla» i «Żuraw», началось в 1937 году.
Основные заказы на строительство боевых кораблей размещались за границей. Так, во Франции был построен минный заградитель «Gryf», в Великобритании — два эскадренных миноносца «Grom» и «Błyskawica», в Голландии — две подводных лодки «Orzeł» и «Sęp».
Незадолго до начала Второй мировой войны приступили к постройке двух эсминцев в Польше, двух подводных лодок во Франции и двух торпедных катеров в Великобритании. Даже люди, смотрящие на программу развития польского флота с оптимизмом, отдавали себе отчет, что польский флот по количеству вымпелов не сможет сравняться с немецким или советским.
О линейных кораблях и крейсерах мечтать не приходилось, впрочем, Польша могла соревноваться с этими странами только по числу эскадренных миноносцев и подводных лодок. Хотя эти ожидания были оправданны, но они были, к сожалению, не реализуемыми. Молодое польское государство не могло реализовать программу строительства мощных морских сил.
Наблюдение за Красным флотом
Ни для кого не является тайной, что польский флот и речная флотилия в Пинске (Полесье) находились под постоянным наблюдением советской и германской разведок. Но нас, прежде всего, интересует проведение разведывательных операций против советского флота и привлечение для этих целей польских подводных лодок.
Один из мудрецов сказал: "На войне первой гибнет правда". Это же можно сказать об одном событии, имевшем место зимой 1936 года, а именно о разведывательном походе «Ryś» под командованием капитан-лейтенанта А. Лоса (Los), который должен был провести разведку в Финском заливе, в районе Кронштадта.
В свое время автор этой статьи опубликовал в своей книге «Plamy nab anderze» («Пятна на флаге») короткую информацию об этой операции, которая вызвала интерес среди занимающихся тематикой, и на одном из профильных польских интернет-ресурсов развернулась интересная дискуссия.
Первым о шпионском походе подлодки «Ryś» написал журналист Р. Наврот на страницах«Gazety Wyborczej» («Газеты Выборчей»). В октябре 2005 года он опубликовал на страницах познаньского издания интервью с бывшим подводником с «Ryś» В. Сломой. Вот фрагмент из этого интервью:
«— Пан впервые поднялся на палубу «Ryś» в 1935 году. Это значит, что Вы должны помнить инцидент рядом с Ленинградом, который произошел в феврале 1936 года. Тогда советские сторожевые корабли вынудили всплыть польскую подводную лодку, которая нарушила советские территориальные воды. Это была ваша подлодка?
— В феврале 1936 года? Не помню.
— Но Вы ведь в то время служили на «Ryś», этот инцидент ухудшил наши отношения с СССР.
— Да, я помню, хорошо помню, но не могу об этом говорить. Это было тайной, и нам было приказано молчать.
— Я понимаю, но это происходило в 1936 году. Прошло уже почти 70 лет. Шпионили ли вы тогда за русскими?
— Да, мы шпионили за русскими. Это была обычная разведка. Россия и Германия были нашими потенциальными противниками. Мы должны были знать, что они затевают. Мы изучали фарватеры, ведущие к их базам, и делали фотографии, которые можно было бы использовать на случай войны с ними. Наши подлодки часто появлялись в русских водах, но об этом — тссс... Я не понимаю, как они нас тогда обнаружили.
— Какие были для вас последствия?
— Русские взбесились. Насколько мне известно, они предъявили Варшаве ноту о том, что польские подводные лодки нарушают территориальные воды. Нам было приказано молчать и забыть о том, что мы там были
Этим и ограничивается доступная нам информация об этом разведывательном походе одной из трех польских подводных лодок типа «Wilk». Известно то, что адмирал Унруг мог отправить субмарину в разведку только с согласия Варшавы. Также только с разрешения высших властей страны он мог отдать приказ нарушить советские территориальные воды.
По следам моей книги прошел А. Бартельский (известный в польском интернете как Кролик — Crolick). В серии постов на интернет-форуме, посвященном Второй мировой войне, он утверждает, что в феврале 1936 года Финский залив был скован льдом, а глубины моря в окрестностях Кронштадта составляли 20–30 м. Поэтому он считает маловероятным нахождение в феврале подводной лодки «Ryś» в этом районе Балтийского моря.
Также он установил, что в документах польского посольства, а также военного и военно-морского атташе нет никаких бумаг, связанных с этим происшествием. Подтверждения слов Сломы он не нашел также в документах дивизиона подводных лодок, как и в документах «Ryś». В изученных А. Бартельским документах нет ничего про февральский поход этой субмарины. Поэтому в заключение он признал информацию о шпионском рейсе «Ryś» ложью, используя принцип: если этого нет в документах, этого не было...
© М. Боровяк
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №104/2018