Как-то обезьяна техникам внушения обучилась.
Прискакала к тигру и давай ему вещать.
- Как же так, царь зверей, а летать не умеешь. Позор, да и только. Попугаи уже над тобой смеются, сама слышала.
Перескочила на ветку пониже, на хвосте повисла.
- Я тут с удавом уже занимаюсь, так он у меня почти летает. Пока низко и только головой, но скоро весь полетит.
Тигр сначала и внимание не обратил. Что-то там мартышка развлекается.
А она, знай свою линию гнёт.
- Ты только представь! Паришь себе в небе, козла посочнее высматриваешь. Потом сверху на него камнем, хвать за холку и на дерево ужинать. Шакалам ливер под дерево скидываешь, костями в них сверху швыряешься.
Разошлась мартышка, чуть на тигра не свалилась.
- Крылом мух отгоняешь, от жары, словно веером, обмахиваешься. Красота!
Гнездо можно свить, или дупло выгрызть. Не век же на голой земле спать?
Тигр зевнул и пробормотал сквозь зевоту.
- Летать, оно, конечно, да! Только хлопотно.
- А тебе и делать ничего не надо. Я сама тебе всё внушу и полетишь, как сокол ясный.
Ладно, думает. Пусть внушает, пока делать нечего. А если не получится, то я сам эту обезьяну летать научу, но уже другими средствами.
Уселась обезьяна под баобабом – внушает, пока не прогнали.
Пыхтит, лапами пассы делает, глаза выпучивает… Тигр лежит, только облизывается.
Долго мучилась обезьяна, жить-то хочется. Она уже и про холотропное дыхание рассказала, и в позе лотоса на хвосте сидела…
Идёт процесс, интересно, хотя и безрезультатно.
Но как-то незаметно, у тигра глаза сами собой закрылись, представил он себя в дупле, сиганул вниз и получилось.
Воспарил полосатый. Летит, лапами машет, хвостом виражи закладывает – красота.
Так и пошло. Летает, попугаев распугивает, саванну разглядывает.
Потом к стае какой-то прибился. Перелётные оказались. Они на юг, и он с ними. Но переборщил немного, в Антарктиде оказался.
Холодно, конечно, но жить можно. Пингвинов летать начал учить, внушением, разумеется.
А кому внушение не помогало, так он их сжирал, по старой памяти.
Ничего, залетали пингвины. Он им внушил, что это они с обрыва не прыгают, а к морю летят. Поверили.
Сам тигр у них кой-чему научился. Рыбу жрать, яйца высиживать, свои, разумеется.
А тут земляк из Африки прилетел – попугай.
Внушила ему обезьяна, что попугай – птица перелётная, ну и рванул он из Африки на юг. И то же переборщил.
Так попугай стал пингвинов разговаривать учить. Внушил им, что они говорящие.
А про обезьяну, внушателя хренова, рассказал.
Слону, сволочь такая, внушила, что он крот. Теперь бедняга в метрострое туннели прокладывает. Крокодилу внушила, что ему друг нужен с ушами. Так тот теперь от слонов не отходит. А они его не замечают, топчут.
А себе она внушила, что она такая Топ-Топ менеджер. Ну самая крутая.
Но то ли с дикцией у неё что-то было, то ли образ не точно представила. В общем, сейчас она в цирке выступает. На манеже Топает, а по вечерам менеджером по клинингу работает. Клетки убирает, инвентарём заведует.
Говорит довольна, кормежка двухразовая, спецодежда полагается…
И тут у тигра глаза сами открылись. Смотрит, а перед ним мартышка скачет. Глаза закатила, лапами машет, на хвосте крутится. Так он спросонок, не разобравшись, её и сожрал. Жалел конечно тут же, но дело сделано. Странные эти мартышки. Ни мяса, ни вкуса, одна изжога.
А вот слона жалко. Если она ему действительно внушила, он так и будет всю жизнь под землёй сидеть, крота из себя изображать.
Но слон же умный, не поддастся!
Впрочем, люди, вон какие умные, а как на внушения податливые! Иногда им в детстве такого навнушают, всю жизнь не своим делом занимаются.
Или ищут чего-то, как крокодил друга с ушами.
Страшное дело – внушение. А мартышке поделом. Это ей не бананы лузгать. Наука. Только пусть этим люди развлекаются. Нам и так хорошо.