Экзистенциальный фрактал, можно назвать это и таким образом, принципиальная неопределенность и многозначность границы, что и кто, наметился в одном из последних начал, в интервью Ж. Деррида—Ж. Нанси, 89 году. Получил развитие в 1992-93, кроме прочего, в СПБ и Москве (Лекция Ж.Л. Нанси “Сегодня”). Предметный разговор предполагает субъект предметного разговора. Субъект, это подлежащее для кто, коррелят предмета или предмет, то, что выставлено впереди, коррелят субъекта. Вещь вообще, это коррелят трансцендентального субъекта в “Идеях “ Гуссерля. Вернее, скорее идея вещи вообще, ее идеальное значение и эйдос ее онтологии.
Что за эйдос, видимо, идея свойства вообще? Или Эйдос этой идеи свойства вообще. Какой эйдос? Видимо идеальный.
Таковы особенности методологического регресса, что не так глуп и безумен, как иногда думают те, кто начинает путаться после первых же его строк , просто и не просто потому что изначально не понимает, о чем речь, что оказывается для них таким образом непредметной.
Можно сравнить, каким образом исподволь развертывается известное расположение в вперемешку с органопроекциями в ОАСМ Лосева. Эйдос, это свойство, если не признак и отношение к другому и идея — индивид, что сама по себе.
Эйдос и эрекция. Многозначность отсылок. И после, хиазм формы форм, что без материи. Идея идей, что с благом, но без основания, без причины.
И что? Лосев находит Платона материалистом. (Sevana "Манго") Адептом наивной радости? "Смех без причины?
Ликвидация субъекта, это таким образом богатая тема, просто и не просто потому, что субъектов, как минимум, может быть, два, материальный и идеальный, затем, чтобы стать невообразимым множеством и прежде всего товаров. Уже в 19 век могло быть ясно, что товар может быть, как одушевленной, так и не одушевленной, — чем?— "вещью" или кем, “рабочей силой”? Последняя явно никогда не была принадлежностью только человека. Во время, предшествовавшее созданию системы машин, животные вполне могли быть теми, кому рабочая сила, могла принадлежать на основе натуральной “оплаты” и одновременно “ энергопитания” и совершенно видимо “бессознательно”. Вопрос о воле и тем более, свободной, что так долго мучил европейское человечество в Средние века и гораздо, гораздо позже, таким образом никогда не был всецело праздным.
Одушевленные товары в виде рабочей силы, таким образом, могут быть, как разумными, так и условно “нет”. И разумов может быть много, гораздо больше, чем три, о которых вел речь Кант. В 21 веке, было открыто, что жизнь не вся белковая и на Земле. В глубинах океана, возле горячих жерл тлеющих вулканов, можно найти жизнь, основа которой, не белок. Subject matter, в очередной раз подтвердила свое, пусть таким же образом на опыте открытое свойство быть разнообразной, разнородной. Впрочем, такая вновь открытая жизнь, скорее, напоминает антиматерию во Вселенной, ее таким же образом трудно найти, как и принять множественно многообразной. Это скорее величайшая редкость. И потому скорее не есть. Впрочем, как и личность, которой несмотря на это может быть невообразимо много до культа. Потому еще, эта последняя, может мыслиться как ноуменальная. Вопрос о кто и что, отсылает в виду возможного практически неограниченного многообразия возможностей развертывания, ближайшими образами к вопросам: полиции(права), медицины (в широком смысле включая психологию и психиатрию), экономики, познания. И конечно: философии, этики, религии искусства. Но в этих последних и быть может еще многих регионах в том числе и умозрения, скорее, как повод для разрастания возможностей развертывания заблуждения и заблуждений, чем некоего прояснения, с которым здравый смысл, мог бы легко и быстро, примириться. Может быть. Наука с ее отчасти птичьим языком может касаться любых форм общественного сознания. И потому, экономия и политическая экономия в этом отношении могут ничем не отличаться от этики или теологии. Быть столь же малопонятными и нелегко доступными для бесшабашного мнения.
После ликвидации сословий, которые, кажется, никто и не собирался ликвидировать, как иногда, кажется, в Европе, или после ликвидации каст, как иногда кажется в Индии, рабства в США, исключительной принадлежности к цеху какой-либо профессии, и/ или общине, вопрос о кто, тем более стал проблемным, чем более стало возможно все. Смерть бога, это явная черта, что отделят осмысленность и значимость вопроса о кто, от ситуации в которой сам вопрос о том, “что это значит”, может быть предосудителен. Почему вообще стоит быть озабоченным этим незнанием с однозначностью о том, в чем различие между, кем и чем. Демаркационной линией между так и не определившимся кто, коль скоро сущность бога так и осталась непознаваема. И ни менее ни определившимся, “что”, в том числе, и самой природы, сущности, и как раз из-за его множественного многообразия и разрастания разнородности не меньшей, чем разнородность жизни? Почему расизм остается непременным полем битвы и как раз именно потому, что без него право, любое право, просто может не существовать?
Абстрактные противоположности рассудка. Игра в которые, вообще говоря, хорошо изучена.
Что же иначе, кроме пароля и блокчейн? Доказательства работы и шифра?
Мы поэтому говорим, что смещение границы принадлежности рабочей силы, это может быть не последний мотив для актуализации демаркационной линии между, кто и что. Верным остается, между тем, то простое и не простое обстоятельство, что эта линия может не быть проблемой, совсем.
Неопределенность смещенной границы можно обозначить таким образом: если в данный момент некто действительно тот, кто, обладает “ктойностью”, с характером всех возможных позитивных предикатов временности: аутентичной, подлинной, собственной, и это высказывание о нем истинно, то оно может быть тут же ложно, просто и не просто потому, что этот некто объективируется или как будущая, или как прошлая машина, изнашивается как настоящая, в ситуации отчуждения такой объективации. И иначе, такое обладающее “чтойностью” существо, что в действительности может быть тестировано на сущность, и высказывание об этом может быть истинным, тут же может быть не тем, что оно есть, и это высказывание будет ложно, предоставляя время и место для истинности высказывания о ктойности этого некто. Сравнимым образом с тем, что можно в известном смысле выбирать между истиной и истиной, ложью и ложью , не только между истиной и ложью, или ложью и истиной, коль скоро, время иногда таким же образом имеет значение может иметь значение и последовательность в таком выборе, можно видимо и не различать между, кем-то и кем-то, или чем-то и чем-то, не только между кем и чем или чем и кем.
“Вы машина для письма? — И да, и нет”.
Первое что можно подумать о такой теме, так то видимо то, что киборги, это и есть единственная предметность такой темы. Мечта автора «Человек-машина», Ламетри была видимо в том, чтобы превратить всех людей в гибриды разумных животных и разумных машин. Что еще раз может свидетельствовать о том, что общественные отношения, это скорее универсалии, чем индивиды известного рода. И потому в известном смысле, и не существуют, и не мыслимы.
Кроме возражения тезису о тождестве бытия и мышления, разве что брейк-данс мог намекнуть большей части студентов о том, что быть машиной не обязательно быть киборгом. Видимо, редукция всякого труда к среднему и даже простейшему, может превратить всякого трудящегося в известного рода машину по исполнению. Если же такой труд приводит только к изнашиванию организма, к кретинизму профессионала, то и подавно, может не быть стоимости, что не только переноситься. Экономически такой индивид может быть не отличим от работающей машины. И дело очевидно не только в возможной страсти отождествлять себя воображаемым способом с котом или автомобилем "Ягуар", в всегдашних с какого -то времени бдениях о нашем имаго. Дело в том, что такому возможному состоянию, по крайней мере, теперь, 300 лет. Иначе, если бы такой перенос стоимости сопровождался бы удовольствием, что прирастало всеобщим образом, в ту или иную меру всякий раз, можно было бы все еще находить в этом большую проблему, кроме принуждения чувственности к такому труду? Чем может быть страшна гетерономия десизионизма, что распространена всеобщим образом? Да, чем только не может. Вспомнить кинофильм «Матрица», очередной фармакон травматического опыта истории. Но почему система машин в будущем может быть устроена только так, как в этом кино? Очевидно из тех же фильмов фантастики, что как только не может быть устроена. Тем не менее большей частью качественный результат как раз один, это вовсе не гетерономный десизионизм младенцев, что за редчайшим исключением становятся взрослыми, питая систему машин электричеством своего тела, но скорее рабство у машин взрослых, сколь бы оно ни было сдобрено статусом челяди, холопства, или война с ними.
“СТЛА”.
Караваев В.Г.