Любовь Казарновская. «Страсти по опере»
Певица Любовь Казарновская приглашает «совершить невероятное погружение в мир оперы»: ее новая книга «Страсти по опере» вышла в издательстве «АСТ». В середине 1970-х годов московская школьница Люба Казарновская решала задачку, какая в определенный момент встает перед каждым: «делать жизнь с кого», или, если менее пафосно, – определялась с выбором будущей профессии. У нее были прекрасные филологические задатки (скорее всего, наследственные: мама – русист, а старшая сестра – романист, специалист по французскому языку), и она вроде бы даже и решила для себя, что посвятит свою жизнь журналистике.Но в итоге Люба выбрала пение и сцену – и уже четыре десятилетия самозабвенно служит их величествам опере и классической музыке.А что же слово? Как говорится, талантливый человек – талантлив во всем, и слово Любовь Казарновская никогда не оставляла. В ее оперных работах четкость дикции и внимание к изгибам человеческой речи, интонациям не только музыкальным, но и вербально-смысловым были всегда очень заметны. Еще в большей степени это проявлялось в ее камерном творчестве, где слово еще стократ важнее: послушайте любой из записанных ею на фирме «Наксос» 103-х романсов Петра Ильича Чайковского (певица исполнила всё романсовое наследие гения), и вы не сможете не услышать этой тончайшей работы не только со звуком, но и с текстом.
Блестящая рассказчица, Казарновская вела просветительские программы на радио и телевидении, ее концерты – это всегда лекторий, в котором музыкальные номера чередуются с интереснейшими повествованиями о произведениях, композиторах, авторах текстов, исполнителях, эпохах и стилях музыки и смежных искусств.Метафоричная речь, умение найти нужный эпитет, нужную смысловую краску, легкость и естественность движения мысли, когда слова ладно садятся одно на другое, а их вязь складывается в красивый и содержательный узор – многие ходят на концерты певицы сегодня в большей степени именно за этим. Плюс человеческое и артистическое обаяние, доверительная интонация…Несколько лет назад Казарновская взялась за перо основательно: если до того она писала сценарии своих программ (для концертов, радио, ТВ), готовила различные материалы для живого контакта с аудиторией, то на этот раз цель была более фундаментальна – книга! Сомнений не было – с ее владением словом получится и книга.И вот в нынешнем году из под ее пера вышел уже третий объемистый фолиант: издательство «АСТ» одарило российского читателя «Страстями по опере» – «романом об опере или романом с оперой» (как определила жанр сама певица), изданными в серии «Классика лекций».«Страсти…» – это продолжение второй книги Казарновской «Оперные тайны», изданной в том же издательстве год назад. Фантастическая работоспособность: не оставляя активной концертной деятельности, продолжая много преподавать (Любовь Юрьевна – профессор Института современного искусства и одновременно художественный руководитель его вокальной кафедры), певица за год подготовила повествование почти на четыреста страниц.Если в «Оперных тайнах» Казарновская рассказывала о своих «любимых композиторах через “магический кристалл” их жизненного пути, их сомнений и страданий, черт их нередко очень непростых характеров», то в «Страстях…» певица продолжает вести разговор о судьбах великих музыкантов, о проблемах современного театра, о собственном сценическом опыте, делится мыслями о будущем великого жанра оперы.Первый персонаж – обожаемый Верди. Итальянского маэстро Казарновская исполняла очень много (обе Леоноры – в «Трубадуре» и «Силе судьбы», обе Амелии – в «Симоне Бокканегре» и «Бале-маскараде», Виолетта в «Травиате», Алиса в «Фальстафе», Абигайль в «Набукко», Лида в «Битве при Леньяно», Дездемона в «Отелло», Елизавета в «Доне Карлосе», партия сопрано в Реквиеме) – в новой книге она сосредотачивает свое внимание на образах обеих Леонор, Виолетты, обеих Амелий, Елизаветы, Дездемоны и бессмертного Реквиема. Рассказывает о работе композитора над этими произведениями, об интересных фактах, связанных с историческими местами, где жили прототипы ее героинь, о коллизиях в судьбе уже готовых партитур, некоторые из которых публика принимала сразу на ура, другие же – в штыки.Тему итальянской оперы продолжают зарисовки героинь веризма – Недды из «Паяцев», Сантуццы из «Сельской чести», Елены и Маргариты из «Мефистофеля» Арриго Бойто. С первой Казарновская объехала весь мир – от Театра Станиславского и Большого до «Метрополитен», где ее Канио был сам Лучано Паваротти. Вторая была спета лишь однажды в театре Евгения Колобова, но это не умаляет степени проникновения, погруженности в материал: Любашей из предгорий Этны называет свою героиню Казарновская, сравнивая с импульсивной, отчаянной мстительницей из «Царской невесты» великого русского классика.
Редкая у нас опера Бойто предстает в рассказе Казарновской увлекательной и желанной (она сравнивает ее с другой оперой на тот же сюжет, куда более известной – «Фаустом» Гуно, в которой пела в Мариинке и в Париже): так и хочется воскликнуть после этого – эй, господа интенданты, как же вы просмотрели такой шедевр, и почему он не идет сегодня ни на одной сцене России?О Франции вспомнилось не случайно, ибо дальше в книге – разговор о великой Кармен. В главной французской опере Казарновской петь не доводилось – но редкое ее концертное выступление обходится без фрагментов именно из этого произведения.Певица хорошо изучила характер севильской цыганки и знает все о лучших исполнительницах этой роли: у каждой она взяла что-то свое, ту черточку, которая неповторима и одновременно подходит именно ей, чтобы родилась ее собственная Кармен. К ней она пришла, по признанию самой певицы, несколько поздновато – почему так и не спела на театральной сцене. Зато другой французский образ был создан в самой юности – «Человеческий голос» Пуленка: ему Казарновская посвящает в своей книге тоже немало проникновенных страниц.От комической оперы, к жанру которой принадлежит, как ни удивительно, шедевр Бизе, певица протягивает ниточку своего рассказа к оперетте. Классической венской (певица озвучивала Саффи в «Цыганском бароне» на Ленинградском телевидении и пела Ганну Главари в «Веселой вдове» в «Ковент-Гардене») и советским комическим операм и опереттам – «Укрощению строптивой» Шебалина, «Доротее» и «Золотому теленку» Хренникова.В чем разница между гранд-опера и «маленькой» оперой, в чем сложности, подводные камни этого столь популярного жанра, с одной стороны «легкого», с другой – безумно тяжелого? Почему комическую оперу, а тем более оперетту, исполнять порой гораздо труднее, чем изнурительные серьезные оперные полотна? Секреты оперетты раскрываются перед читателем на страницах «Страстей по опере». А еще Казарновская сетует на то, что прекрасная опера-комик Шебалина, когда-то с успехом шедшая в Большом и на многих сценах нашей страны, сегодня совершенно забыла, и забыта напрасно, несправедливо – и обещает ее возродить, придумав собственный проект! Две главы посвящает Казарновская не самым популярным русским операм: «Майской ночи» и «Китежу» Римского-Корсакова одну, и «Игроку» Прокофьева – другую. Незабываемые воспоминания от работы с великим Евгением Светлановым, с которым она делала свою Февронию, невероятно ценны, между прочим, как и все, что связано с и именем великого маэстро, титана русской музыки.Необычность и сложность образа прокофьевской Полины требует серьезного анализа, тем более, что эта партия-роль была сделана не где-нибудь, а в мекке вокалистов всего мира – в миланском «Ла Скала». А кроме этого нашлось в повествовании место и другой русской опере – очень популярной, но неожиданной в репертуаре сопрано. Впрочем, если сопрано поет Кармен, то почему не спеть и Марину Мнишек? Тем более, что первая Марина – Юлия Платонова – была как раз сопрано, а не меццо, да и Галина Вишневская это пела, а великий Караян не сомневался в уместности такого решения. Польский акт сегодня «в загоне» у мировой оперной «элиты», его часто купируют, настаивая на правомерности лишь первой авторской редакции «Бориса Годунова». Казарновская справедливо отмечает, что эта роскошная музыка должна обязательно звучать и звучать как можно чаще, она того стоит! Не могла не сказать Казарновская и о своем дебюте на драматической сцене, тем более, что он тоже связан напрямую с оперой. Режиссер Владимир Алеников, более известный работами в кино, но имеющий опыт и драматических постановок, и музыкальных (мюзиклов и даже одной оперы – минувшей осенью он поставил в МАМТе оперу американца Томаса Морса «Фрау Шиндлер»), написал постмодернистскую пьесу «Пушкиниана. Любовь и карты», где объединил сюжеты двух знаковых пушкинских вещей, легших в основу двух великих опер Чайковского – «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы».По Аленикову роковая Графиня – это состарившаяся Татьяна Ларина, рассказывающая бедной воспитаннице Лизавете Ивановне трагическую историю своей неудавшейся любви и подспудно все еще ждущая того третьего, «кто страстно любя» однажды придет к ней, чтобы навсегда закрыть историю длиною в человеческую жизнь, полную страданий, несбывшихся надежд, сильных страстей. Обе истории развиваются параллельно, мир грез и воспоминаний постоянно переплетается с текущей реальностью.
Эту смелую фантазию поставили в прошлом году в Волковском театре в Ярославле, а Любовь Казарновская сыграла главную роль. Об особенностях игры на драматической сцене, о сложностях и отличиях от музыкального спектакля, о восприятии публикой синтетического опуса постмодернистской закваски – обо всем это певица размышляет увлекательно и со знанием дела. Ну и напоследок, коли уж речь идет о страстях – о страсти в отрицательном смысле, о главной боли современного оперного театра: о пресловутой режопере. Казарновская дает бескомпромиссную отповедь всем хулителям, всем пигмеям, что покушаются сегодня на великий жанр.
«Великая, величайшая музыка и высокие смыслы оперы осмеяны и опущены. Техническим прогрессом подменяется нежелание и неумение воспринимать каждой клеткой сердца и души божественные волны, вибрации Музыки… Настоящая “пандемия” деградации, безысходности и мрака, овладевающая театром».Сегодняшний день оперы действительно омрачен отнюдь не божественными страстями, опера глубоко больна, она практически уже погибла.
«И всё же я верю в лучшее»,– заключает певица.Она, несмотря ни на что, с оптимизмом смотрит в будущее и уже полна идей о новых просветительских книгах-беседах, в которых откроет читателю еще немало тайн великого жанра.
Любовь Казарновская. «Страсти по опере»
Певица Любовь Казарновская приглашает «совершить невероятное погружение в мир оперы»: ее новая книга «Страсти по опере» вышла в издательстве «АСТ». В середине 1970-х годов московская школьница Люба Казарновская решала задачку, какая в определенный момент встает перед каждым: «делать жизнь с кого», или, если менее пафосно, – определялась с выбором будущей профессии. У нее были прекрасные филологические задатки (скорее всего, наследственные: мама – русист, а старшая сестра – романист, специалист по французскому языку), и она вроде бы даже и решила для себя, что посвятит свою жизнь журналистике.Но в итоге Люба выбрала пение и сцену – и уже четыре десятилетия самозабвенно служит их величествам опере и классической музыке.А что же слово? Как говорится, талантливый человек – талантлив во всем, и слово Любовь Казарновская никогда не оставляла. В ее оперных работах четкость дикции и внимание к изгибам человеческой речи, интонациям не только музыкальным, но и вербально-смысловым были всегда очень заметны. Еще в большей степени это проявлялось в ее камерном творчестве, где слово еще стократ важнее: послушайте любой из записанных ею на фирме «Наксос» 103-х романсов Петра Ильича Чайковского (певица исполнила всё романсовое наследие гения), и вы не сможете не услышать этой тончайшей работы не только со звуком, но и с текстом.
Блестящая рассказчица, Казарновская вела просветительские программы на радио и телевидении, ее концерты – это всегда лекторий, в котором музыкальные номера чередуются с интереснейшими повествованиями о произведениях, композиторах, авторах текстов, исполнителях, эпохах и стилях музыки и смежных искусств.Метафоричная речь, умение найти нужный эпитет, нужную смысловую краску, легкость и естественность движения мысли, когда слова ладно садятся одно на другое, а их вязь складывается в красивый и содержательный узор – многие ходят на концерты певицы сегодня в большей степени именно за этим. Плюс человеческое и артистическое обаяние, доверительная интонация…Несколько лет назад Казарновская взялась за перо основательно: если до того она писала сценарии своих программ (для концертов, радио, ТВ), готовила различные материалы для живого контакта с аудиторией, то на этот раз цель была более фундаментальна – книга! Сомнений не было – с ее владением словом получится и книга.И вот в нынешнем году из под ее пера вышел уже третий объемистый фолиант: издательство «АСТ» одарило российского читателя «Страстями по опере» – «романом об опере или романом с оперой» (как определила жанр сама певица), изданными в серии «Классика лекций».«Страсти…» – это продолжение второй книги Казарновской «Оперные тайны», изданной в том же издательстве год назад. Фантастическая работоспособность: не оставляя активной концертной деятельности, продолжая много преподавать (Любовь Юрьевна – профессор Института современного искусства и одновременно художественный руководитель его вокальной кафедры), певица за год подготовила повествование почти на четыреста страниц.Если в «Оперных тайнах» Казарновская рассказывала о своих «любимых композиторах через “магический кристалл” их жизненного пути, их сомнений и страданий, черт их нередко очень непростых характеров», то в «Страстях…» певица продолжает вести разговор о судьбах великих музыкантов, о проблемах современного театра, о собственном сценическом опыте, делится мыслями о будущем великого жанра оперы.Первый персонаж – обожаемый Верди. Итальянского маэстро Казарновская исполняла очень много (обе Леоноры – в «Трубадуре» и «Силе судьбы», обе Амелии – в «Симоне Бокканегре» и «Бале-маскараде», Виолетта в «Травиате», Алиса в «Фальстафе», Абигайль в «Набукко», Лида в «Битве при Леньяно», Дездемона в «Отелло», Елизавета в «Доне Карлосе», партия сопрано в Реквиеме) – в новой книге она сосредотачивает свое внимание на образах обеих Леонор, Виолетты, обеих Амелий, Елизаветы, Дездемоны и бессмертного Реквиема. Рассказывает о работе композитора над этими произведениями, об интересных фактах, связанных с историческими местами, где жили прототипы ее героинь, о коллизиях в судьбе уже готовых партитур, некоторые из которых публика принимала сразу на ура, другие же – в штыки.Тему итальянской оперы продолжают зарисовки героинь веризма – Недды из «Паяцев», Сантуццы из «Сельской чести», Елены и Маргариты из «Мефистофеля» Арриго Бойто. С первой Казарновская объехала весь мир – от Театра Станиславского и Большого до «Метрополитен», где ее Канио был сам Лучано Паваротти. Вторая была спета лишь однажды в театре Евгения Колобова, но это не умаляет степени проникновения, погруженности в материал: Любашей из предгорий Этны называет свою героиню Казарновская, сравнивая с импульсивной, отчаянной мстительницей из «Царской невесты» великого русского классика.
Редкая у нас опера Бойто предстает в рассказе Казарновской увлекательной и желанной (она сравнивает ее с другой оперой на тот же сюжет, куда более известной – «Фаустом» Гуно, в которой пела в Мариинке и в Париже): так и хочется воскликнуть после этого – эй, господа интенданты, как же вы просмотрели такой шедевр, и почему он не идет сегодня ни на одной сцене России?О Франции вспомнилось не случайно, ибо дальше в книге – разговор о великой Кармен. В главной французской опере Казарновской петь не доводилось – но редкое ее концертное выступление обходится без фрагментов именно из этого произведения.Певица хорошо изучила характер севильской цыганки и знает все о лучших исполнительницах этой роли: у каждой она взяла что-то свое, ту черточку, которая неповторима и одновременно подходит именно ей, чтобы родилась ее собственная Кармен. К ней она пришла, по признанию самой певицы, несколько поздновато – почему так и не спела на театральной сцене. Зато другой французский образ был создан в самой юности – «Человеческий голос» Пуленка: ему Казарновская посвящает в своей книге тоже немало проникновенных страниц.От комической оперы, к жанру которой принадлежит, как ни удивительно, шедевр Бизе, певица протягивает ниточку своего рассказа к оперетте. Классической венской (певица озвучивала Саффи в «Цыганском бароне» на Ленинградском телевидении и пела Ганну Главари в «Веселой вдове» в «Ковент-Гардене») и советским комическим операм и опереттам – «Укрощению строптивой» Шебалина, «Доротее» и «Золотому теленку» Хренникова.В чем разница между гранд-опера и «маленькой» оперой, в чем сложности, подводные камни этого столь популярного жанра, с одной стороны «легкого», с другой – безумно тяжелого? Почему комическую оперу, а тем более оперетту, исполнять порой гораздо труднее, чем изнурительные серьезные оперные полотна? Секреты оперетты раскрываются перед читателем на страницах «Страстей по опере». А еще Казарновская сетует на то, что прекрасная опера-комик Шебалина, когда-то с успехом шедшая в Большом и на многих сценах нашей страны, сегодня совершенно забыла, и забыта напрасно, несправедливо – и обещает ее возродить, придумав собственный проект! Две главы посвящает Казарновская не самым популярным русским операм: «Майской ночи» и «Китежу» Римского-Корсакова одну, и «Игроку» Прокофьева – другую. Незабываемые воспоминания от работы с великим Евгением Светлановым, с которым она делала свою Февронию, невероятно ценны, между прочим, как и все, что связано с и именем великого маэстро, титана русской музыки.Необычность и сложность образа прокофьевской Полины требует серьезного анализа, тем более, что эта партия-роль была сделана не где-нибудь, а в мекке вокалистов всего мира – в миланском «Ла Скала». А кроме этого нашлось в повествовании место и другой русской опере – очень популярной, но неожиданной в репертуаре сопрано. Впрочем, если сопрано поет Кармен, то почему не спеть и Марину Мнишек? Тем более, что первая Марина – Юлия Платонова – была как раз сопрано, а не меццо, да и Галина Вишневская это пела, а великий Караян не сомневался в уместности такого решения. Польский акт сегодня «в загоне» у мировой оперной «элиты», его часто купируют, настаивая на правомерности лишь первой авторской редакции «Бориса Годунова». Казарновская справедливо отмечает, что эта роскошная музыка должна обязательно звучать и звучать как можно чаще, она того стоит! Не могла не сказать Казарновская и о своем дебюте на драматической сцене, тем более, что он тоже связан напрямую с оперой. Режиссер Владимир Алеников, более известный работами в кино, но имеющий опыт и драматических постановок, и музыкальных (мюзиклов и даже одной оперы – минувшей осенью он поставил в МАМТе оперу американца Томаса Морса «Фрау Шиндлер»), написал постмодернистскую пьесу «Пушкиниана. Любовь и карты», где объединил сюжеты двух знаковых пушкинских вещей, легших в основу двух великих опер Чайковского – «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы».По Аленикову роковая Графиня – это состарившаяся Татьяна Ларина, рассказывающая бедной воспитаннице Лизавете Ивановне трагическую историю своей неудавшейся любви и подспудно все еще ждущая того третьего, «кто страстно любя» однажды придет к ней, чтобы навсегда закрыть историю длиною в человеческую жизнь, полную страданий, несбывшихся надежд, сильных страстей. Обе истории развиваются параллельно, мир грез и воспоминаний постоянно переплетается с текущей реальностью.
Эту смелую фантазию поставили в прошлом году в Волковском театре в Ярославле, а Любовь Казарновская сыграла главную роль. Об особенностях игры на драматической сцене, о сложностях и отличиях от музыкального спектакля, о восприятии публикой синтетического опуса постмодернистской закваски – обо всем это певица размышляет увлекательно и со знанием дела. Ну и напоследок, коли уж речь идет о страстях – о страсти в отрицательном смысле, о главной боли современного оперного театра: о пресловутой режопере. Казарновская дает бескомпромиссную отповедь всем хулителям, всем пигмеям, что покушаются сегодня на великий жанр.
«Великая, величайшая музыка и высокие смыслы оперы осмеяны и опущены. Техническим прогрессом подменяется нежелание и неумение воспринимать каждой клеткой сердца и души божественные волны, вибрации Музыки… Настоящая “пандемия” деградации, безысходности и мрака, овладевающая театром».Сегодняшний день оперы действительно омрачен отнюдь не божественными страстями, опера глубоко больна, она практически уже погибла.
«И всё же я верю в лучшее»,– заключает певица.Она, несмотря ни на что, с оптимизмом смотрит в будущее и уже полна идей о новых просветительских книгах-беседах, в которых откроет читателю еще немало тайн великого жанра.
