Дойдя до казармы, Илья в растерянности вошел в спальню, сел на кровать. Тут же к нему подошел дневальный, молодой солдат, не прослуживший еще полгода.
- Товарищ сержант, не положено на койке сидеть, - проговорил он.
Илья поднял голову, посмотрел на нахала:
- Что? Ты, салага, мне указывать будешь? Пошел вон!
- Товарищ сержант, я должен буду доложить...
- Ты уйдешь сам, или я тебе покажу дорогу?
Дневальный отошел, и в это время вошел командир роты.
- Это что за бардак? Дневальный, доложить о нарушении!
Молодой солдат растерялся, а Илья нехотя встал с койки. Настроение было не просто паршивым, а тут еще и этот!
- Сержант, наряд вне очереди!
- Вы что, товарищ капитан? За что?
- Два наряда!
Илья понял, что следующее его слово добавит наряд вне очереди.
- Есть, два наряда, - проговорил он, понимая, что теперь он лишился покровительства подполковника, а значит, будет служить, как все, а может, даже труднее.
Это же надо было так проколоться! И зачем он сунул это письмо в карман?! Во всем виновата мать! Она заставила его написать это злополучное письмо. Все так хорошо складывалось! Майя влюбилась в него, как кошка. Еще немного – и она бы сдалась. А там можно было бы просить ее руки у папы-подполковника, и он, конечно же, не отказал бы любимой дочке! Теперь об этом нечего и мечтать. Увольнительную, конечно, он в ближайшую неделю, а может, и больше, не получит. Майя обо всем узнает от отца, а он, Илья, даже не сможет попытаться объяснить ей, что командир все не так понял. А как надо было понять? Надо срочно придумать что-то! Да, для этого будет время – во время нарядов можно подумать...
Нина Григорьевна, озабоченная спокойной уверенностью Ольги, забеспокоилась не на шутку: почему это вдруг эта беспутная даже глаз не опускает при встрече? На ее месте - ходить тише воды, ниже травы, а она всем своим видом показывает, что презирает ее, Нину Дорошину! А что если эта ненормальная захочет отомстить, испортить жизнь ее сыну? Она не могла представить, что человек может быть выше мести. Хорошо, если она еще не успела заявить в милицию!
И вдруг до Нины дошло, что если Илья напишет такое письмо, значит, он признает ребенка! Ах, что она наделала! Сама показала сыну дорогу в западню. Вот когда они отказывались от этого ребенка, было одно, нужно было еще доказать, что отец Илья, а если он напишет, что любит этого ребенка, значит, признается, что действительно соблазнил несовершеннолетнюю! Господи, что же делать? «Откуда она взялась?!» - в сотый раз подумала Нина.
Вернувшись с работы, управившись по хозяйству, Нина начала разговор об этом с мужем.
- Степан, у меня сердце не на месте.
- А что с твоим сердцем?
- Боюсь я, что Дуська с дочкой в милицию пойдут.
- Зачем? – спросил муж, не отвлекаясь от тетради, которую проверял.
- Ты можешь оторваться от своей тетради? – раздраженно воскликнула Нина.- Сына могут в тюрьму посадить, а он спокоен!
Степан посмотрел на жену.
- Ты о чем?
- Как о чем?! Дуська, а потом и эта ... грозились, что заявят в милицию, что Илюша с несовершеннолетней имел дела. И что ребенок его.
- А ты думаешь иначе? – голос мужа была спокоен и даже жесток.
- Зачем она ему? Он найдет себе жену получше.
- А чем нехороша Ольга?
- Дуськина дочка?
Степан помолчал. Потом встал, прошел по комнате.
- Ты тоже не была дочкой председателя колхоза. И как ты чувствовала бы себя, если бы тогда, после вашего сговора с подругой, я отказался бы жениться на тебе? Я ведь все понял тогда, а вы с Галиной, видно, подумали, что я такой лопух. Ты мне нравилась, и я женился.
Нина замолчала. Значит, он тогда еще все понял! Она почувствовала себя даже оскорбленной – больше двадцати лет она думала, что женила на его себе, а оказалось, что решение было его, и он мог отказаться! И молчал! Это было так неожиданно, что Нина не нашлась, что сказать.
- И потом, Нина, если девушка ему не подходит, зачем ей портить жизнь? Это подло.
- Дожили! Отец сына подлецом называет!
- А тебе было бы легче, если бы его так другие назвали? Не волнуйся, назовут! Все нужно называть своими словами.
Он встал из-за стола.
- Ты удивляешь меня, Нина! У нас три дочери – а если с ними так? Как ты назовешь того, кто поступит с ними так, как наш сын с дочерью Евдокии?
- Ну ты еще мне лекцию почитай, как надо себя вести! – Нина раздражалась все больше. Видишь ли, какой он порядочный! А сына кто защищать будет?
- Да не буду я тебе лекции читать, - махнул Степан, - это бесполезно!