Космодром Плесецк. 2008 год. При подготовке к запуску итальянского научно-исследовательского спутника ГОЧЕ (GOCE) на стартовом комплексе на ракете-носителе Рокот обнаруживается неисправность одного из узлов. Устранить проблему оперативно на стартовом столе не удается, c резервной датой пуска - в пролете. Принимается решение "уходить вправо" (переносить сроки) и возвращать собранную ракету обратно в МИК.
Срыв сроков на международных пусковых кампаниях автоматически влечет за собой период так называемой "пересидки" - недели или месяцы простоя в ожидании устранения всех неисправностей. При этом на объекте остается лишь мелкая кучка специалистов: следить за космическим аппаратом в режиме консервации, ходить по барам, доставляя много головной боли местной службе режимной безопасности.
В числе таких "счастливчиков" был и я, молодой переводчик, с пылу, с жару из иняза. Поначалу мне казалось, что это хорошая возможность перевести дух: работа с туринцами местами напряженная, особенно на контрасте с не понимающим шуток военным руководством.
Но вдруг прилетает звонок от московского начальства с установкой - бдительность не терять, набираться опыта во время работы аварийной комиссии, проходящей в режиме телеконференции. Знай я тогда, что это такое, попросился бы обратно к маме.
На аварийных комиссиях выясняют причину неисправности, а это, как правило, сопряжено с очень (порой ну очень) детальным обсуждением технических нюансов ракетоустройства.
Каждый день проходили двух-, трехчасовые совещания по телеконференции с участием нескольких стран, где приходилось ускоренными темпами учиться понимать разницу между ЗИПами и ВИПами и прочими железяками. Но дни шли, и как-то никто не жаловался, но каждое новое совещание "ушатывало" больше и больше. Даже спать не мог, и живот от перенапряжения прихватывало.
Но однажды на очередном совещании был поставлен вопрос, на который российская сторона никак не могла дать точный ответ. И после нескольких попыток иностранцев получить разъяснения по телефону из Москвы прозвучала несдержанная реплика российского руководства. И все бы ничего, да только слово было употреблено интернациональное, из перевода не выкинешь. Иностранцы, ухватившись за знакомое буквосочетание, попросили переводчика перевести точно. Вывертеться не удалось, получился мини-конфликт. А виноват кто? Правильно. В итоге на и без того расшатанные нервы наложился еще и стресс от конфликта.
И вот уже через час после совещания у меня поднимается температура и начинается резкая боль в правом боку. Еще через час я уже лежу на операционном столе в военном госпитале. Аппендицит в запущенной форме. Потом месяц восстановления. А на память о моей первой командировке - шрам на пол живота.
А ведь переводчикам даже молока за вредность не дают.
Автор за дружбу между народами.