Найти тему
Слова и смыслы

МАРШАЛ ХОЧЕТ СЕНА

Эту историю рассказал один из ее участников, не будем раскрывать, какой именно. Началась эта история с известия, что в гарнизон едет с проверкой маршал авиации. Большой начальник, которому нечего терять, в грядущем его ждет теплое место в Групее Генеральных инспекторов. Зато начальству аэродрома всегда есть, чего лишиться.

Рассказ Ивана Карасёва

В гарнизоне начался страшный переполох – срочно подкрашивали строения, полосочки на плацу, выпуклые звёзды на железных воротах, ведущих в закрытую для посторонних зону, выцветшие буквы ЛЕНИН на памятнике основателю Советского государства, смывали следы жизнедеятельности птиц с непокрытой головы вождя мирового пролетариата (кепку он, как всегда, держал в указующей путь к светлому будущему руке), не забыли, конечно, и о траве - на подвытоптанные участки газона около солдатской столовой и обеих казарм пересадили выкопанный в поле дёрн и тщательно постригли его портновскими ножницами. В общем, готовились очень серьёзно - для инспектирования выброски десанта ожидался сам маршал - командующий Военно-транспортной авиации. Он принадлежал к уходящей когорте военачальников, дослужившихся до своих высоких званий во время войны. Простым красноармейцем участвовал ещё в Гражданской войне, затем пересел с коня на самолёт и начал делать головокружительную карьеру в авиации.

-2

Правда, объяснить его стремительное восхождение то ли от майора, то ли от подполковника в тридцать восьмом году до маршала авиации в сорок четвёртом никто толком не мог – пик репрессий, когда вакансии появлялись каждый день, к тому времени уже прошёл, а в войну никаких заметных успехов части под его командованием не достигли. Напротив, в штабах знали о том, как бездарно были потеряны тяжёлые бомбардировщики его корпуса в первые дни Великой Отечественной. Молодой и вроде бы перспективный командир авиасоединения не смог воспротивиться безрассудным приказам сверху. В дневное время, без прикрытия наших истребителей, тяжёлые и неповоротливые ТБ-3 послали бомбить колонны немецких танков и мотопехоты на временных, но хорошо защищённых от ударов с воздуха, переправах через Березину и Днепр. Результат оказался плачевным – остановить врага не смогли, а его зенитная артиллерия и, особенно, юркие воздушные хищники «Мессершмитты» делали из устаревших тихоходов огненное решето. Этот трагический эпизод блестяще описал Константин Симонов в «Живых и мёртвых», не пропустили картину падающих друг за другом краснозвёздных бомбовозов и авторы одноимённого фильма, который, как раз накануне проверки, успела в очередной раз посмотреть вся страна.

Казалось бы, тут и карьере конец, ничего подобного! Вскоре будущий маршал снова пошёл в гору и в начале следующего, сорок второго, года стал заместителем командующего Авиации дальнего действия. Но всегда оставался на втором плане, редко руководил крупными операциями. А если приходилось, то далеко не всегда удачно. Одну он вообще образцово-показательно провалил: осенью 1943-го для помощи форсировавшим Днепр войскам решили высадить воздушный десант, а нашего героя назначили координировать действия авиации. Но слаженных действий-то как раз и не получилось! План советского командования потерпел неудачу – десантников разбросали не в намеченных точках, а неточно и далеко друг от друга, поэтому их, болтающихся на лямках парашютов, немцы начали расстреливать чуть ли не в воздухе, и большая часть погибла или попала в плен. Однако это не помешало молодому генералу продолжить карьерный рост и получить в следующем году звание маршала авиации.

-3

Нынешняя высокая должность маршала, осведомлённые люди в погонах знали, была, скорее всего, последней в его жизни перед переводом в Группу генеральных инспекторов – в Советской Армии маршалы не уходили на пенсию. Они получали этакую синекуру с соответствующими рангу зарплатой и привилегиями. Тем больше пугала проверка – большой начальник, которому нечего терять, может выкинуть любой фортель. Ведь в нашей армии до последнего времени (а, может, и сейчас) начальства боялись больше, чем врага. Начальник – он вот тут, перед тобой, и может в должности и звании понизить, отдать под суд, расстрелять на месте в военное время, а до боя с противником ещё дожить надо. Поэтому прибегнули к обычному ходу - решили ублажать высокого гостя всеми возможными и невозможными способами.

Для начала строго проинструктировали всех офицеров: обращаться к маршалу не только по званию, но и «Товарищ Главком» - командующий военно-транспортной авиацией любил, когда его так называли, хотя главкомом был его непосредственный начальник, главнокомандующий всеми Военно-воздушными силами. Но почему не ублажить старика? Ради общей пользы, так сказать! «И самое главное, товарищи офицеры, - добавил комполка на построении, - никаких сапогов гармошкой! У кого худые ноги следите, чтобы сапоги не сползали! Только ровный, прямой хромовый сапог!» Маршал на всю жизнь сохранил старую кавалерийскую привычку к гладким голенищам и от подчинённых требовал того же. И не дай Бог попасться ему на глаза в непотребного вида сапогах, за такое прегрешение престарелый полководец легко раздавал по пять суток ареста направо и налево!

Подумали, конечно, и о жилищных условиях - при содействии областных парторганов его поселили в самом лучшем секторе самой лучшей в городе гостиницы – там в каждом номере даже свой санузел имелся, и постояльцам не нужно было идти в общий, куда-то в конец коридора. Маршалу выделили просторный двухкомнатый люкс.

-4

Все знали, что главком с годами приобрёл привычку к комфорту. В офицерской столовой кормили его отдельно, для чего изменили график питания лётно-технического состава, кушал маршал по самому высшему разряду, кормился деликатесами, полученными из обкомовского распределителя. Маршал, щедрой души человек и большой любитель даже за едой по-отечески учить подчинённых уму-разуму, в основном при помощи назидательных историй из своей богатой биографии, приглашал к столу не только свою свиту, но и командира полка с заместителями. Те, скрепя сердце, шли, сконфуженно улыбаясь – выделенных разносолов могло не хватить на всю ораву. Выезды главкома и его спутников обеспечивала горкомовская «Волга» и «газики» полкового начальства, для чего, дабы не создавать длинную цепь временных изъятий машин, в пользу командиров, пожертвовавших маршалу свою технику, лишили транспорта самое нижнее звено обладателей служебных автомобилей - двух командиров эскадрилий. Комэску-3, повезло больше, его видавший виды «козелок» часто ломался, и на него никто не претендовал.

Боевому маршалу даже баню с женщиной организовали. Хоть и был он по тогдашним меркам совсем старик – давно разменял седьмой десяток, но выглядел наш герой бодро и, надо сказать, ещё два десятка лет после этого случая продолжал нелёгкую службу в когорте полуотставных пенсионеров-маршалов и даже мемуары написал, понятное дело, не о бане в описываемом гарнизоне. Нравственность в полку была, без всякой тени иронии, на высоте, свободных женщин практически не имелось, а супружеские измены, вопреки широко распространённым представлениям, случались чрезвычайно редко. Да и как там уйти налево, когда в военном городке все у всех на виду, а многие жёны, матери и тёщи защитников Родины, приезжавшие помогать с детьми, не работали и значительную часть времени в тёплое время года точили лясы на деревянных скамеечках перед подъездами. В столовых, в общественной бане, в магазине и прочих окологарнизонных заведениях трудились те же жёны офицеров и сверхсрочников, и подговорить их на измену мужу в интересах полка, пусть даже таких важных, оказалось невыполнимой задачей – в гарнизоне потом пальцами показывать будут. Короче, поиски женского тела для маршала проходили тяжело, но, в конце концов, за какие-то реальные, совсем не мифические, блага согласилась пожертвовать собой одна вольнонаёмная. Она жила не в военном городке, ездила в часть на автобусе, поэтому пересудов не боялась. Что там у них с маршалом произошло, как она ему спинку потёрла или он ей, история умалчивает, поскольку никто свечку не держал, а партнёрше главкома строго-настрого велели держать язык за зубами, ведь личная жизнь маршалов в СССР относилась к разряду военной тайны. Может, и не было ничего, вдруг маршал весь жизненный путь хранил верность своей единственной и неповторимой и, обернув полотенцем бёдра, стыдливо просидел всю банную процедуру бок о бок с завёрнутой в простыню гарнизонной красоткой. Ложное, но широко распространённое представление о мужском, как говорится, достоинстве – мол, что о нём подумает вся военно-транспортная авиация, если откажется, вполне могло сыграть с ним такую шутку. Но тайна сия великая есть.

Инспекцией самого полка маршал остался доволен – домики аккуратные, газон пострижен, солдатики с песнями шагают в столовую правильными колоннами, развод караулов осуществляется согласно требованиям Устава. Работа командного состава части проверяющего тоже вполне устроила – в штабе всё расписано, как положено, боевая подготовка организована, регулярно совершаются учебные полёты, в том числе в ночное время. Теперь предстояло проверить главное – точность выброски десанта на небольшом полигоне в условиях, приближённых к боевым. В этой части, маршал, как мы помним, был крупным специалистом ещё со времён войны.

На полигоне и случился первый казус. Офицеры, генералы и даже маршалы ведь тоже люди, и, как всем представителям рода человеческого, им свойственно отправление естественных надобностей. Но в местах десантирования «крылатой пехоты» водопровода и канализации нет, даже вечно воняющих биотуалетов, привычных современному посетителю мероприятий под открытым небом, в шестидесятые годы в СССР тоже ещё не придумали, поэтому как справляются с этой важной потребностью организма простые солдатики, кроме них самих, одному Богу известно, хотя, в общем-то, всем понятно. А вот начальству, наблюдающему за ходом учений, такой способ, ясное дело, уже не подходит. Ну как вы себе представляете старших офицеров и генералов, прячущих свои дородные тела в жидких кустиках? Лесов и садово-парковых зон на полигонах для десантирования не водится. Поэтому около наблюдательного пункта для командного состава года за два до описываемых событий сколотили туалет деревенско-ямочного типа на несколько мест. Но для комфорта московского гостя такой расклад, естественно, не годился. Разве можно допустить толчковое соседство желторотого лейтенанта-связиста и заслуженного маршала, прошедшего две войны? Тут требовалось подойти к вопросу творчески.

И подчинённые маршала не подкачали, проявили настоящую солдатскую смекалку – посовещавшись с командиром дивизии, тоже прибывшим на полевые учения (раз уж сам маршал из Москвы пожаловал, то грех комдиву пред ясны очи не предстать, ему-то ближе из соседней области), решили обеспечить главкома личным туалетом. В полковой столярке сколотили одноочковую дощатую конструкцию для маршала, потом специально выделенный для этой миссии МАЗ отвёз персональный сортир на полигон. Там его установили в сторонке от заведения общего пользования (дабы никто не позарился), забив дверь гвоздём-соткой, а то, не дай Бог, кто-нибудь случайно использует по назначению сие сооружение раньше высокого начальника.

-5

В тот день главком хорошо выспался, что ему далеко не всегда удавалось в последние годы, крепко позавтракал в ресторане гостиницы и в хорошем настроении прикатил на полигон заблаговременно, до появления первого Ан-12 с десантниками оставалось ещё полчаса. Всё местное начальство тоже было там – комдив, комполка, замполит, заместитель по лётной части, начальник штаба и даже особист, на всякий случай решивший засветиться перед маршалом. А тот осмотрел наблюдательный пункт, оптические приборы, всем остался доволен и вышел на воздух. Дышалось хорошо, было не жарко, хотя стоял самый разгар лета, солнце висело высоко в зените, на соседнем поле колхозный трактор косил высокую траву, в небе щебетали маленькие птички, где-то рядом шумела порожистая река. Обычная деревенская идиллия.

Подышав свежим воздухом, главком почувствовал необходимость посетить туалет типа сортир. Он было уже двинулся в сторону одиноко возвышавшейся постройки для комсоствава, но на подходе к заведению услышал чьи-то догонявшие его шаги. Обернулся – так и есть, замполит полка и один из помощников маршала бежали к нему, явно желая что-то сообщить.

- Товарищ главком! – офицер сделал на лице подобострастную улыбочку.

- Что у тебя? – недовольно произнёс маршал, – он не любил, когда его останавливали в важных начинаниях.

- Товарищ главком, Вам не туда, для вас отдельный сделали, - замполит не решался произнести слово «туалет» применительно к постройке для такого важного гостя.

- Вон там, товарищ маршал, - добавил помощник, указывая рукой в нужном направлении, а замполит незаметно махнул рукой начхозу полка – маршальский туалет-то был заколочен.

- А, ну это правильно, молодцы! - похвалил маршал.

Главком, довольный предупредительностью подчинённых, двинулся к персональному сортиру. Скромное сооружение из свежевыструганных досок находилось между наблюдательным пунктом и сенокосом, оно, повторюсь, было специально построено немного в стороне, дабы ничто не могло мешать размышлениям маршала в редкие минуты уединения.

Казалось, всё идёт как нельзя хорошо, до настоящего момента главком всем оставался доволен, даже наличие личного туалета явно оценил, оставалась сущая ерунда – выброска десанта. Но эту операцию лётчики отрабатывали уже бесчисленное количество раз и вряд ли могли ошибиться на родном полигоне в хорошую погоду. Десантники тоже постарались, по просьбе авиаторов они отправили на разгрузку угля для котельной и в наряды по кухне и по территории всех способных завалить важное мероприятие – десантирование проводилось в непосредственной близости от реки, утонуть в ней никто не мог по причине небольшой глубины, но опозориться – запросто.

Продумали всё, но подвела малюсенькая деталь. В последний момент выяснилось, что начхоз забыл плоскогубцы, гвоздь в дверь он забивал сам, на совесть, поэтому знал точно – без инструмента не обойтись. Конечно, у любого из скучавших метрах в ста шофёров имелось всё необходимое, но маршал с каждой секундой неумолимо приближался к одинокому строению. Счёт шёл на секунды. Надвигался страшный конфуз, почти катастрофа, все старания, вся напряжённая работа по приёму такого важного гостя, всё могло в одночасье пойти прахом. Тогда замполит, мужчина решительный и крупногабаритный, вытащив из земли ближайший штырь штабной палатки, быстро бросился за маршалом, чтобы хоть этим нестандартным, но, как он надеялся, действенным орудием распечатать перед маршалом индивидуальную уборную. Однако случилось непредвиденное – когда маршал уже мысленно предвкушал предстоящее действо, дверь заколоченного отхожего места неожиданно отворилась изнутри, и из персонального маршальского туалета вышел, на ходу поправляя свою нехитрую амуницию, молодой, крепко сложенный солдатик. От неожиданности оба оторопели, главком – из-за коварного подвоха в виде юнца, воспользовавшегося его личным местом для медитаций, а юный воин – от того, что впервые в жизни увидел, да не просто увидел, а столкнулся нос к носу, с таким важным начальником, к тому же в маршальских погонах. Ладно бы полковник, ну пусть генерал-майор, а тут маршал! Оба пользователя туалета, замерев, стояли без движения несколько мгновений, первым нашёлся солдатик. Он отодвинулся в сторону, освобождая дорогу начальству, и вежливо приоткрыл дверь:

- Пожалуйста, товарищ маршал! – забыв отдать честь, выпалил боец таким голосом, каким обычно кричат «Служу Советскому Союзу!»

Маршал медлил, посещение туалета пошло совсем не по заранее продуманному штабом плану, к тому же наш герой чуть не продырявил новенький сапог вырванным с мясом предохранительным гвоздём, чьё острие торчало из невысокой травы. Видимо, не заметил импровизированную пломбу солдатик, дёрнув пару раз жилистой крестьянской за ручку. Воцарившееся молчание нарушил налетевший на солдата замполит полка:

- Ты кто такой? И что тут делаешь! – заорал он, мгновенно осознав всю беспредельную глупость своего вопроса.

- Рядовой Карпенко из караульного взвода, товарищ подполковник! – несчастный Карпенко начинал понимать, что влип в какую-то неприятную историю, как бы ещё пару-тройку нарядов вне очереди не схлопотать.

- Марш отсюда, и чтобы больше духу твоего в этом месте не было!

Провинившийся не заставил себя ждать и быстрым-быстрым шагом, почти бегом, поспешил удалиться от туалета и от взбешённого почему-то начальства.

- Пожалуйста, товарищ маршал, туалет в Вашем распоряжении!

- Да уж, спасибо, подполковник, - медленно произнёс главком, открывая захлопнувшуюся дверь, и недовольно потянув носом воздух, добавил, - а насчёт его духа ты поздновато сказал.

Происшедшее испортило настроение не только маршалу, но и всем офицерам, так тщательно готовившим приезд главкома. Столько стараний, столько усилий, и всё пошло прахом из-за какого-то недотёпы. К счастью, неприятное впечатление от непредвиденного инцидента сгладил удачный ход учений. Лётчики не подвели, точно рассчитав точку десантирования. Не подкачала и крылатая пехота – почти все приземлились на допустимом нормативами расстоянии от места сбора парашютистов, только пару десантников внезапный порыв ветра унёс немного дальше, но главком мог их и не заметить.

Командир полка доложил маршалу об успешном окончании выброски, на что услышал в ответ:

- Сам вижу, а те двое далеко улетели? К противнику в плен?

«Всё разглядел, старый чёрт!» - подумал про себя полковник.

- Да нет, товарищ главком, аккурат, на берегу реки приземлились, даже ноги не замочили!

- Ну ладно, раз так, будем считать, что десантирование произведено успешно!

Все с облегчением вздохнули, командир полка приказал сворачивать лагерь. Началась обычная для такого дела рутина – демонтировали шатровые навесы, оптические приборы, складывали имущество в грузовик. Пора бы начальству покинуть полигон, но главком не торопился, похаживая с сомкнутыми за спиной руками вокруг суетившихся солдат. Не могли раньше высокого начальства разъехаться и остальные офицеры. Тем более, что на лице главного действующего лица учений, а им, как правило, всегда является проверяющий, особого удовлетворения от прошедшего мероприятия не замечалось. Свита и местные командиры иногда перекидывались друг с другом многозначительными взглядами, в которых без труда читалось: «Не угодили маршалу!» Срочно требовалось что-нибудь предпринять. Но на этот случай у командования полка имелась домашняя заготовка.

- Товарищ главком, - это замполит взял в свои руки управление ситуацией, - дело сделано, лётчики и парашютисты поработали на славу, может, пора пропустить по пятьдесят за нашу славную военно-транспортную авиацию и не менее славные ВДВ!

- Ну что ж, можно! – маршал оценил проницательность офицера.

В мгновение ока перед проверяющим развернули самодельный походный столик, гордость начальника хозяйственной части полка. Он же лично сервировал стол. Армянский коньяк в количестве трёх бутылок, телескопические металлические стопки (отдельное спасибо местным умельцам), заблаговременно нарезанное копчёное мясо и колбаса из обкомовского магазина, лучшие консервы из полкового военторга, никогда не поступавшие в свободную продажу, ароматный, ещё тёплый (опять же главный хозяйственник постарался) пшеничный хлеб – это импровизированное застолье могло успешно конкурировать с областного уровня протокольным приёмом гостей из стран народной демократии.

-6

Маршалу налили первому, он, чокнувшись со всеми присутствующими, одним залпом осушил стопку и, крякнув от удовольствия, поставил её на место. Подчинённые главкома последовали его примеру, но приступить к трапезе не решались, они ждали более внятной реакции маршала, а он, постояв немного в обстановке всеобщей тишины, не закусывая, молча протянул сосуд распоряжавшемуся за столом замполиту. Тот сообразил мгновенно и лично наполнил его маршалу. Главком опять без лишних слов влил в себя очередную порцию коньяка и, повернувшись спиной к окружающим, двинулся в сторону поля, что-то мурлыча себе под нос.

- Доволен, - сказал один из его помощников, и, как будто это короткое слово было сигналом, все присутствующие дружно накинулись на еду, не забывая при этом о коньяке. Лишь осторожный замполит, закинув в рот вслед за содержимым стопки кусочек финской колбасы с диковинным названием салями, продолжал внимательно следить за действиями маршала. А главком, на которого выпитый коньяк произвёл совершенно благостное и умиротворяющее воздействие, остановился метрах в двадцати от компании офицеров и медленно вдыхал в себя чистый деревенский воздух, смакуя запах скошенной утром и уже слегка подсохшей травы.

- Ах, как хорошо пахнет сеном, - не очень громко, но вполне достаточно для того, чтобы внимательное ухо заместителя по политчасти полка что-то расслышало, произнёс главком.

Замполит, накидав в армейскую миску закуски, отделился от группы набивавших желудок офицеров и немного приблизился к маршалу, то же самое сделал самый бдительный помощник главкома.

- Товарищ маршал, не желаете ли ещё финской салями! Или коньячку!

- Коньячку! Пожалуй, - согласился высокий гость.

И тут же, по кивку замполита, майор-начальник АХЧ подлетел к маршалу с бутылкой высококачественного отечественного напитка.

Гость опять одним залпом опустошил свой сосуд, снова крякнул и медленным шагом продолжил путь к какой-то понятной только для него точке. Уничтожавшие запасы деликатесов полка командиры замедлили темпы поглощения пищи, каждый старался понять какой теперь порядок действий – продолжать ли наворачивать дефицитные продукты или пора оставить стол и следовать потихоньку за удалявшимся маршалом? Пока все думали, майор с коньяком, которому для пущего сходства с официантом из приличного ресторана не хватало только гладкого белого полотенца, перекинутого через руку, проницательный замполит и помощник главкома вереницей двинулись за маршалом, сохраняя при этом почтительную дистанцию, дабы не мешать полководцу оставаться наедине с родной природой.

- Боже, как пахнет сееееном! – повторил с ударением на последнем слове главком, вдыхая в себя неповторимый запах русского поля.

Майор с коньяком чётко расслышал только последнее слово и замер от неожиданности, на его лице читалось определённое разочарование.

- Ты что? Чего стоишь? – пытался понять догнавший его замполит.

- Вроде как сена хочет, - отказываясь признать поражение идеи с коньяком, невнятно проговорил майор.

- Чего? Сена? - замполит пытался прислушаться к словам маршала, резко замедлившего движение.

А тот остановился и, глубоко вдыхая воздух, закрыл глаза и вспомнил себя, молодого красноармейца, растянувшегося на сеновале вместе с десятком боевых товарищей. Они тогда уморились после длительного перехода и, вкусив импровизированный обед с чаркой забористого деревенского самогона и горячей, ещё дымившейся в чугунке, картошкой, с наслажденьем растянулись на мягкой подстилке – несказанное блаженство для усталых солдат. Бойцов быстро разморило и вскоре они дружно провалились в царство Морфея. А впереди их ожидала жестокая рубка с белоказаками Мамонтова, из которой живыми и невредимыми вышли лишь немногие. В деревенском детстве своём будущему главкому частенько приходилось спать на сене, но этот последний раз на всю жизнь отпечатался в его памяти.

- Эх, сейчас бы вздремнуть на сене!

- Опять что-то про сено, - услышал майор.

- Надо сена принести что ли? – размышлял вслух замполит.

- Да что там думать, - помощник побежал назад к столу, - сена, маршал хочет!

- Сена, - недоумённо пробормотал комдив, - зачем?

- Не знаю, хочет сена! – раздражённо повторил помощник, - маршал хочет сена, чего тут непонятного!

Тон его был совершенно неприемлем по отношению к старшему на два звания комдиву, но особам, приближённым к высокому начальству, прощалось и не такое.

- Давай, Пётр Иванович, - вступил в разговор комполка, - организуй маршалу копёнку!

Начальник штаба не заставил себя просить дважды, и минут через пять шесть солдат уже несли шесть охапок душистого сена, а начштаба и подбежавший к нему замполит руководили операцией.

- Аккуратней ребятки, не рассыпать! - командовал замполит.

Процессия подошла к главкому, тот недоумённо уставился на солдат со странной ношей.

- Это что? – наконец произнёс он, обращаясь к замполиту.

- Сено, товарищ маршал! – ответил подполковник, - Вы просили с-сена, - губы его начали нервно подрагивать, он уже понял всю абсурдность возникшей ситуации.

- Я вам что, корова, чтоб сено жрать! - рассердился маршал, - Коньяку налей, - только и сказал главком, повернувшись к майору.

******

Больше в тот день ничего заметного не случилось, только напряжённое молчание висело в воздухе, никто и не пытался рассеять его разговорами или, тем паче, какими-нибудь армейскими байками. Солдаты продолжали грузить полковое имущество. Майор, отвернувшись в сторону от маршала, хлебнул коньяк прямо из горлышка и пустил остаток бутылки по кругу, а сам приступил к сбору недоеденного дефицита. Офицеры, забыв о стопках, выпили ещё по глотку, и пошли размещаться в автомобилях.

Маршал тоже не промолвил больше ни слова, кроме самых необходимых: «машину», «в гостиницу»; и уехал. Из Москвы вскоре сообщили, что проверка прошла нормально, все участвовавшие в ней части получили хорошие оценки. Но пока наш герой оставался главкомом, никто из присутствовавших на полигоне офицеров ни на йоту не продвинулся по служебной лестнице и не получил очередное звание.