Яна Белокопытова... Ее творчество о жизненных историях, спрятанных за хмурыми стенами домов. Ни на одной картине нет человека, но как чувствуется его жизнь, тяжелая, порой безысходная. Творчество как зашифрованная жизнь людей.
Из этих картин у меня сложилась история, которая когда-то произошла в действительности.
"Красная горькая ягода" (Не вымышленная история по мотивам творчества Яны Белокопытовой)
1.
Помню, маму перевели работать в провинциальный город "N". Его тихие кривые улицы приводили к осевшим, красновато-сыроватым домам, с осыпавшейся штукатуркой; домам, похожим на затертые коробки от спичек. В городе когда-то работал большой завод, который построил эти коробки для рабочих.
Мама не хотела в "общагу", - ведь ее тоже строил завод, но строил еще хуже чем дома-коробки, поэтому не хотела.
Она сняла квартиру подешевле, - так и написала нам с бабушкой.
"Ну, пока я обустроюсь, ты, сынок, поживи у бабушки", - завершалось письмо...
Но бабушка решила разгадать ребус самостоятельно: "Сын должен расти с матерью", - и на осенних каникулах мой поезд причалил к перрону городка "N". Меня встретил мамин знакомый. Человек, почему-то прячущий лицо за воротник, наверное, от ветра.
"Я - Александр, дядя Саша".
"А мама где?"
"Она... в больнице. Но ты не переживай. С ней все будет в порядке".
"А почему она не сказала?"
"Чтобы бабушку не расстраивать. Сейчас вещи занесем на квартиру, и к ней. Она будет очень, очень рада."
Дом с мокрыми стенами, усыпан кусками штукатурки. Дверь в подъезд уже не закроется, - ее перекосило где-то на полпути.
Вошли. Изнутри пахнуло кошачьими испражнениями и жареной картошкой. А с лестницы уже встречала распахнутая дверь в квартиру.
"Сейчас ключики у ... ", - дядя Саша не закончил предложение. Выходило так, что квартира с открытой пастью - была наша, и дядя Саша вытянул шею. Пауза затянулась, и где-то на пределе шейной длины он применил грозный голос: "Есть тут кто?" Ему ответила грозная тишина.
Вошли. Одежда, посуда, книги - на полу, но так навалено, что пола в квартире будто нет совсем..., а стены измазаны чем-то жарко-красным.
Как оказалось, мама сняла квартиру у жены алкоголика. А он ни сном - ни духом. Но когда протрезвел, то пришел в ярость, - решил нагадить: выломать замки и все разгромить.
"Ты маме не говори пока, ладно?"
"Ладно."
...Мы топали к дому дяди Саши. По сугробам обошли старушку, которая так увлеченно рассыпала с пакета птицам пшенку, что не замечала прохожих. Нас встретили бледно-желтые дома, но мне они казались прозрачными, - все цветное осталось там, на полу квартиры красноватого дома с красноватыми стенами: мамина беретка, вывернутая наизнанку сумка для пудреницы и осколки разбитой вазы, которую она возила с собой по разным городам и удивлялась, что она не разбивается.
2.
"Ты бабушке не пиши, что я в больнице, ладно?"
"Ладно."
Когда смеркалось - я с чувством исполненного долга разведчика, сидел в квартире дяди Саши: бабушке написал о чистой и просторной квартире с видом на рябину; маме рассказал о своих успехах в школе и о тетрадках и учебниках, которые якобы расставлены на письменном столе "той квартиры". На две тайны в нашей семье стало больше. Все получили те сведения, которые им должны были понравиться.
Но у ночного окна я каждый раз видел красную беретку матери на полу, спрашивал себя, почему я ее не поднял, и размазывал на щеках мокроту.
3.
Утром бабушка выйдет из избы подмести выпавший снег, и скажет на рябину под окном: "Ой, усыпана, ой, усыпана!" Утром мама посмотрит в окно больничной палаты, и улыбнется другой рябине, той, что под ее новым домом. Оказывается мама выбрала квартиру из-за рябины.
Бабушка стоит во дворе. Маме принесли завтрак. Они чего-то не знают, а может не хотят знать, а возможно догадываются.
Маме вскоре сделали операцию. Бабушка вскоре умерла. Из города "N" мы вскоре уехали. Дом бабушки вскоре продали, рябину срубили.
#художник
#акварель
#пастель