В селе, около старого заброшенного моста стоял такой же старенький дом, в нем жил приблудившийся бомж Гришка. Был он довольно молод, лет сорок пять – сорок семь, с изувеченной рукой. По нему видно было, что он городской. Хотя из прошлой жизни он ничего не помнил, только заикался.
Когда его первый раз спросили, как его зовут, он твердил одно — гр-гр-гр. Вот и дали ему имя — Гришка. В селе появился в прошлом году, ближе к лету, может, поэтому быстро адаптировался — погода позволила выжить. Его никто не трогал, подкармливали, одежду отдавали, поэтому Гришка жил спокойно, до поры, до времени.
В одно раннее-раннее утро пол села проснулось от криков Григория. Он бежал по улице и кричал на одной ноте:
- Аааааа…
Его остановил дед Остап, сторож магазина, поймав за руку.
- Ты чего спозаранку шум поднял и народ?
- Он снова пришел, он хочет меня убить!
- Кто?
- Горбун. Он снова пришёл за мной – всё повторял Гришка.
- О, да ты от страха видимо, и говорить начал, а заикаться перестал — удивился дед — а что за горбун?
Удивительно, он действительно перестал заикаться и всю свою жизнь вспомнил. Подоспевшим селянам он поведал очень необычную историю:
Когда я перешёл в шестой класс, на летних каникулах, мама меня отправила вместе с сыном её подруги, Женьком, к её родителям в гуцульскую деревню. Деревня находилась в горах. Добираться туда было трудно, и нас на вертолете доставил отец Евгения, он был летчиком. С ними прилетела старшая сестра маминой подруги, навестить стареньких родителей.
В деревне было четыре жилых дома, вернее пять. Пятый стоял выше в горах, возле густого леса. Там жил Горбун, так его дед Сергей назвал и добавил, чтобы мы и близко к этому дому не подходили, потому что он черный колдун. Связываться с ним нельзя, злить, тем более, потом жалеть будете. Ага, кто бы поверил, особенно городские мальчишки.
Когда мальчишке говорят — нельзя, это для него призыв к действию, нельзя, значит — «льзя». Дня через два, когда все взрослые были заняты хозяйственными делами, мы с Женьком пошли в сторону избы Горбуна. Не доходя метров двадцать до забора, мы начали красться, прячась за кустами и деревьями. Нам было так весело, типа мы разведчики, крадемся в стан врага.
Но чем ближе мы подбирались к дому, тем страшнее почему-то становилось. Обстановка очень даже способствовала тому, чтобы развернуться и бежать без оглядки, но… Мы же смелые ребята, подталкивая и подбадривая друг друга тычками, мы подкрались к забору. В щель был виден захламленный двор.
Потом мы увидели большущую страшную собаку, которая спала и на пеньке, возле крыльца, лежал черный, огромный кот. И тут Женек предложил, кто первый попадет в собаку или в кота, тот и командир. Я начал бросать камни в пса, а он в кота. Вдруг над нами каркнула ворона. Тут же подняла голову собака и зарычала, а я в этот момент бросил камень и он попал ей прямо в лоб. Она соскочила и всей своей массой бросилась на забор, но раздался бас, успокаивающий пса.
Мы хотели убежать, но что-то удерживало нас, не могли сдвинуться с места. От ужаса мы разревелись. А потом открылись ворота. Как же это было страшно — он стоял, опираясь на посох, на конце которого был череп птицы с огромным клювом. Густые брови были сросшимися, взгляд тяжелый — он смотрел прямо нам в глаза, а потом спросил:
- Зачем вы здесь, да еще и моих помощников обижаете. Кто из вас бросил камень в Барона, пса моего?
Я поднял почему-то руку, как в школе.
- Вот теперь ты за это поплатишься, всю твою жизнь судьба будет бить тебя по голове, и ты будешь забывать, кто ты, потом, после очередного удара — вспоминать. И так до конца твоей никчемной жизни.
Вот с тех пор у меня в жизни все наперекосяк. Пока в школе учился, все нормально было, а как в армию пошел, так все и началось. Первый раз я потерял память после полугода службы. У нас были учения и при переходе через горы, я сорвался в ущелье, вернее меня сбросил Горбун. Я немного оступился и почувствовал толчок в спину, хотя рядом со мной никого не было. А потом перед глазами появился Горбун со своим посохом, захохотал и сказал:
- Начало есть, жди и продолжения.
Очнулся я в медсанбате, с полной потерей памяти. Хорошо, что на выступ упал, не разбился. А может лучше бы разбился в самый первый раз, не было бы столько мучений в жизни. Меня комиссовали, я лечился около года. Потом в один из дней меня сбила машина, не сильно, но я очень хорошо приложился затылком о бордюру, мгновенная вспышка, перед глазами Горбун — ухмыляется:
- Поживи, приди в себя, а там посмотрим, что с тобой делать.
Продолжение здесь