Начинаю цикл рассказов о моем детстве. Хочу затронуть самый для меня сложный период - младенчество сверхчувствительного ребенка.(про сверхчувствительность можно прочитать здесь, как узнать о сверхчувствительности - здесь, об ощущениях сверхчувствительного человека - здесь, про детские травмы - здесь)
Был холодный, промозглый мартовский месяц. Большие сугробы уже начали подтаивать, но они превращались в большие серые лужи. Ночью лужи подмораживало, и вся эта грязная смесь превращалась в лед.
В один из таких дней на свет появилась я. Маленькая, красная и кричащая, как и все другие дети.
Как видит мир новорожденный ребенок
Любой новорожденный ребенок – это ребенок с повышенными потребностями. Ему нужно мамино тепло, еда, сон. Ему нужно адаптироваться к этому миру из мира матки. Где было всегда уютно, темно, вовремя поступала еда, и живот не мучали странные ощущения в виде пищеварения и последующей дефекации. Окружающий воздух не был таким холодным, резким и насыщен разными запахами. Свет не раздражал глаза, кожу. Яркие цвета не заставляли щуриться и отводить взгляд. Да и само тело не доставляло явного дискомфорта в виде несистематичного движения рук и ног.
И мама – это и есть тот самый проводник в мир взрослых из мира матки. Она кормит, она качает, она вытирает, купает, одевает. Она – весь мир, сконцентрированный в одном существе, который глядит на тебя издалека и улыбается расплывчатой улыбкой. Ее образ еще не ясен, просто-напросто не виден. Но всегда узнаваем. Потому что это тот же голос, те же руки, тот же запах, что были со мной все 9 месяцев. Они никогда меня не покидали. Я их запомню на всю жизнь, мама.
Какой родилась я?
Я родилась маленькой и хрупкой. Я родилась тем особенным ребенком, которых в мире около 15-20%. Я родилась сверхчувствительным ребенком.
Поэтому весь, в особенности первый год жизни, я была ребенком с повышенными потребностями. Эти потребности остались и дальше, просто их пришлось спрятать туда, где никто не увидит их, кроме меня.
В чем они заключались? Если кратко: я все время плакала. У маленьких детей, в принципе, возбуждение преобладает над торможением до 5-6 летнего возраста. А сверхчувствительные дети при этом еще и быстро перевозбуждаются. Соответственно, жизнь с таким ребёнком не будет казаться подарком, первое время точно.
Я плохо засыпала. Из-за перевозбуждения, усиленного чувства голода, боли в животике, аллергии – чего угодно. Спала хорошо только на улице.
У таких детей часто наблюдаются сложности с засыпанием. Потому что при недостатке сна ребенок перевозбуждается. Когда он перевозбудился, то он плохо засыпает. Замкнутый круг. Прибавим к этому то, что у ребенка повышенная потребность в тактильном контакте, таким образом, он спит и засыпает только на руках и никак иначе.
Из особенностей также отмечу, что абсолютно все раздражающие внешние или внутренние факторы обладали для меня ужасной силой. Так как особенность сверхчувствительности не только в перевозбуждении, но и в том, что вся внешнее воздействие «не проходит столько фильтров», сколько проходит у обычных людей. То есть информация не фильтруется. Сюда относится и боль в том числе. И просто ответ организма на какие-то внутренние изменения. Таким образом, «фильтров» нет как «снаружи» организма, так и «изнутри».
Если у меня прорезывались зубы, то только с температурой. Если ставили прививку, то то же самое. Если болела, то без приезда скорой не обходилось. И так далее. И тому подобное.
Если смотреть на эту ситуацию со стороны, то покажется, что это просто ад какой-то. Что так не может выжить адекватный родитель. Что этот ребенок не подарок, а наказание.
Наверное, именно в этот момент, когда у родителя формируется представление о ребенке, у малыша и закладывается его отношение к себе. А в особенности, его отношение к своей сверхчувствительности. Все малыши общаются с родителями невербально и понимают их, а сверхчувствительные малыши могут прочувствовать еще больше.
Как это отразилось на мне сейчас?
Мне грустно это вспоминать. Сейчас я чувствую отстраненность моей матери в тот период. Потому что самому нужно быть в большом ресурсе, чтобы помочь такому ребенку с высокими потребностями реализовать себя в жизни. В тот момент времени у моей мамы не было этого ресурса, зато была послеродовая депрессия.
Это холодность и отстраненность сформировали у меня недоверие к миру. Да, сейчас я не могу доверять людям. Мне сложно строить с ними доверительные отношения и общаться. А сложнее всего мне открыться. Потому что я почувствую мою незащищенность. А именно ее я и не могу переносить.
Бывали такие эпизоды, когда меня маленькую и плачущую оставляли одну в кроватке, чтобы мама могла отдохнуть. Мама не всегда могла меня успокоить. Я часто плакала без остановки.
Я кричала о помощи. Мне было ужасно одиноко, страшно и холодно. Я не могла понять, почему моя мама не идет ко мне. Почему она отдает меня другим людям. Почему она меня бросает. Почему она уходит, а я остаюсь. Одна. Почему мой призыв не находит ответа. Почему собственный родитель так и не научился понимать меня и распознавать мои сигналы. Почему?
Не знаю. Не могу представить. И не могу ответить. Не мне судить об этом. Я знаю только то, что это сформировало у меня доминанту одиночества. Что именно тогда я разочаровалась в людях, что они смогут мне помочь.
Но в то же время сейчас у меня есть безумное желание, чтобы меня любили, качали и обнимали, несмотря на то, что я все время кричу.
Мне тяжело. Мне больно. Мне одиноко. Мне хочется закричать, как тогда, когда я была малышом. Но именно в тот момент, я поняла, что кричать бесполезно, меня все равно никто не услышит. И замолчала. До сих пор, похоронив это в сердце.
Читайте. Лайкайте. Подписывайтесь. Делитесь!