Читатель канала "Московские истории" Михаил Новиков, живший на улице Горького, - о послевоенных играх московских детей. На этот раз - тихих.
Были у нас и тихие игры, в которые можно было поиграть дома или в школе, иногда даже на уроках.
В первых классах была распространена игра «в пёрышки». Писали тогда перьевыми ручками, которые надо было макать в чернильницу. В ручку вставлялось металлическое перо. Перья были разных типов. Для школьников выпускались упругие и острые, ими можно было проводить и очень тонкие линии, и более толстые, с нажимом. Такими мы учились писать и применяли их до старших классов. Авторучки нам разрешили, по-моему, в 8-м или 9-м классе, и то не всякие.
Перья для взрослых были жёсткие, короткие, чуть расплющенные на конце. Ими выписывалась линия более толстая, одинаковой толщины по всей букве. Хотя дополнительное утолщение линий при довольно сильном нажиме они тоже допускали.
При игре в пёрышки одно перо надо было два раза перевернуть другим, сначала на «спинку», а потом обратно. Для этого под лежащее перо сбоку подсовывали острый кончик другого, опирая его серединой о стол и держа за хвостик средним (сверху) и большим (снизу) пальцами, как маленький рычаг. Затем хвостик резко отпускали, отведя большой палец. Если перо удавалось перевернуть два раза подряд, оно доставалось тому, кто переворачивал. Иначе ход переходил к другому. У нас с братом набиралось на двоих до сотни выигранных в эту незатейливую игру перьев.
На уроках играли в «Морской бой». Но более распространена была игра в крестики-нолики. На листе бумаги рисовался квадрат из девяти клеток. Играющий первым ставил в одну из клеток крестик, затем его противник – нолик в любую оставшихся клеток, и так далее, по очереди. Для выигрыша надо было первым заполнить своими крестиками или ноликами строку, столбец или диагональ таблицы.
Такая игра быстро надоедала. Но вот усложнённый вариант, распространившийся в старших классах, существовал долго. Играли также на листе бумаги в клеточку. Границы у игрового поля не существовали. Выигрывал тот, кому раньше удавалось поставить подряд в любом направлении пять крестиков или пять ноликов. Противники старались мешать друг другу. В такую игру играли даже в институте.
Широко было распространено коллекционирование. Чаще всего собирали почтовые марки. Мы с братом тоже этим увлекались. Для марок продавались специальные альбомы, в которых под каждую серию были отведены страницы, и по рисункам на них сразу было видно, каких марок из серии не хватает. В большие альбомы марки вклеивались, а в маленьких – их называли «кля́ссеры» – были специальные прозрачные карманчики. В кляссерах держали обменный фонд.
Особенно ценились марки английских колоний. Англии до 1961 года принадлежало полмира. Колониальные страны выпускали марки определённого стандарта: цвет их был, как правило, зелёный, рисовались пейзажи, в левом верхнем углу в овале был изображён портрет английского короля или королевы. Колониальные марки на обмен не шли, их приходилось покупать по три рубля — дорого! Троллейбусный билет до денежной реформы 1961 года стоил в зависимости от расстояния от десяти до сорока копеек, а на три рубля можно было неплохо пообедать.
Колониальных марок («колоний») в нашем доме № 48 по улице Горького больше всего было у старшего сына гроссмейстера Котова, Димки, отец которого иногда ездил за границу и привозил их, будучи сам филателистом. Почти все собранные нами с братом «колонии» (они сохранились) были куплены у него.
Но собирали мы и другие марки. Мне нравились советские 20-х годов. Коллекция в конце концов получилась довольно большая – около полутора тысяч. Насколько я помню, брат подарил её своим дочерям. У меня остались только «колонии».
Собирали и спичечные этикетки. В те годы этикетки были не хуже марок, каждая из них представляла собой художественную миниатюру. Продавались наборы спичек, в которых была одна большая коробка и двадцать маленьких, и этикетки на всех были объединены одной темой, как в серии марок. Куда пропала эта коллекция, не знаю.
Каждое лето родители снимали в Подмосковье дачу и вывозили нас с братом на природу. В начале 50-х годов ездили в основном по Казанской дороге, в Быково, Удельную. В Быково мы жили почти рядом со станцией и часто бегали туда собирать выброшенные пассажирами электричек билеты. Эти билеты тогда были картонными, с дырочкой посередине и с просечкой на краю, обозначавшей дату. Было в них что-то притягательное. Собирали мы не только сами. Нам с братом удалось уговорить хозяйскую дочку и двух её подружек собирать билеты для нас. Потом родители всю эту «коллекцию», естественно, выбросили.#михаил новиков
Другие игры: "Расшибалочка, катание колеса и тюньдюрю считались лихими играми «блатных» ребят", "Прятаться в нашем дворе было негде, разве что за столбом забора или мусорными баками".