Первые демократы были зафиксированы наукой при разложении первобытного коммунизма. Когда частные отношения собственности породили имущественное расслоение, наиболее просвещённые и хитрые, но наименее нравственные члены общины ввели в практику такою форму облапошивания соплеменников, как принятие решений по большинству. Они начали проводить свои частные интересы под видом волеизъявления большинства. Следовательно, племенная демократия была не просто одним из первых массовых обманов, но и одной из первых форм власти — навязывания частной воли обособившейся группы всему сообществу. Правда, такая форма власти с углублением общественного разделения труда себя быстро изжила подобно развёрнутому фантику в процессе поедания конфеты и была отброшена в пользу деспотизма, тирании, абсолютизма, в которых уже доминировал не обман, а насильственное принуждение. За сферу обмана стала отвечать религия и церковь.
Следующее в истории проявление демократов приходится на период империализма рабовладельческих государств. Стремительное нарастание общественных противоречий в рабовладельческом обществе, в том числе из-за гигантских окружённых варварами подконтрольных территорий с бунтующими коренными жителями, привело к крайнему обострению классовой борьбы. В этой ситуации находка первобытных хитрованов пришлась ко двору патрициям. Так деспоты-рабовладельцы из страха потери власти приняли личину мудрствующих демократов. Рабовладельческая демократия опять же позволила реализовывать частные интересы под видом волеизъявления всех «свободных граждан». Блеск голосований, теперь уже при выборе представительных органов, значительно продлил тиранию господствующего слоя рабовладельцев-магнатов, несколько притушил огненную стихию классового недовольства средних слоёв.
Несложно догадаться, что и в фазе позднего феодализма, феодального империализма, наиболее дальновидные аристократы «внезапно» заделались просвещёнными демократами. Вместо античного права выбора только у «свободных граждан», представительные органы феодальных государств формировались голосованием на сословных принципах. Феодальная демократия, так же как и племенная и рабовладельческая, была очередной формой облапошивания стоящих на пороге кровавого бунта и передела собственности масс, всё меньше верящих ожиревшим попам.
(Из сказанного несколько выбивается так называемая афинская демократия, возникшая непосредственно из родового общества. Благоприятное положение, стремительное развитие, расцвет богатства афинского полиса при сильном влиянии родовых пережитков сделали возможным установление демократии как простого способа подсчёта количества сторонников той или иной группы аристократов, заменяющего вооружённую разборку. В этом смысле афинская демократия стояла ближе к племенной и вовсе не является «классической»).
Ну и, наконец, полный разгул демократов начался с установлением буржуазных политических порядков.
Буржуазия, как самый беспринципный и трусливый эксплуататорский класс, реализовывает свою тиранию, как правило, посредством демократической, то есть выборной, государственной власти. Отказ от выборного формирования органов власти является для капиталистов исключением.
К тому же при капитализме технологическим развитием уклада жизни был в значительной степени разрушен таинственный покров псевдомудрости церкви, поэтому процедура одурачивания эксплуатируемого большинства потребовала активного внедрения старого безотказного способа — демократии.
Демократия как форма воплощения власти образована двумя противоположными началами — просвещённой подлостью имущего меньшинства и дремучим невежеством неимущего большинства. Система демократии построена так, что электорату предлагается выбирать из того, что ему предлагают, при условии полной дискредитации диаматической теории познания. Если человек владеет диаматикой, то его волнует не что и как выбрать, а то, какую необходимо реализовывать модель общественного устройства и развития с точки зрения объективных требований прогресса.
Вместе с появлением и развитием политических форм демократии, платными мыслителями, теоретиками, философами велась разработка теоретических начал и основания демократии. Поэтому, как уже говорилось выше, возникла и внедряется концепция отождествления выбора и свободы. Есть выбор — есть свобода. Чем шире выбор, тем якобы полнее свобода. Эта же аргументация пускается в ход против коммунизма — коммунисты, дескать, хотят лишить свободы выбора, свободы личности, свободы…, а здесь мы вставим: «частной собственности».
С научной точки зрения истинная, а не мнимая свобода состоит в достижении необходимого уровня знаний для принятия конкретных решений, разрешения конкретных проблемных ситуаций. Стало быть, свобода опирается на научное познание прежде всего сущности общества и его прогресса. Поэтому свобода есть осознанные действия человека, обеспечивающие ему всестороннее развитие личности и использование своих природных задатков во благо себе и обществу. Свобода воли, следовательно, означает принятие компетентных решений, гарантированно ведущих к необходимому прогрессивному результату.
Таким образом, демократия в понимаемом смысле есть форма воплощения власти, т. е. классовой диктатуры. В свою очередь диктатура — это власть одного класса над другими классами. Суть власти сводится к процессу навязывания воли. В громадном большинстве случаев навязывание воли, в конечном счёте, обеспечивается насилием. В громадном большинстве случаев навязываемая воля противоречит интересам подчиняемых. Эти два признака отражают сущностную черту всякой власти — она возникает как продукт конфликта, обострение которого до степени взаимоистребления невозможно прекратить другими средствами. Власть — это форма отношений между людьми, которая сводится к силовому принуждению действовать в ущерб собственным интересам. Государственная власть или диктатура, стало быть, — это инструмент господства одного класса над другими классами, эксплуататоров над эксплуатируемыми, посредством профессионально организованного насилия, специального общественного учреждения, ставшего над обществом. Государство возникает вместе с расколом общества на классы, как продукт непримиримости их антагонизма, и исчезнет вместе с уничтожением этого конфликтного деления общества. Никакая власть не может стать государственной, если она не опирается на интересы реально существующего экономически и достаточно развитого политически класса.