Шамиль Ахушков - писатель, прозаик, кинопублицист, литературный критик, режиссер, кинокритик и сценарист – в 20-40 годы прошлого века плодотворно работал в Харькове (тогда столице Украины) и в Москве, сумев обратить на себя внимание великих современников. Первые литературные опыты юного Ахушкова высоко оценил Максим Горький, а кинематографическая судьба позже свела его с выдающимся мастером экрана Сергеем Эйзенштейном.
Все это подтверждают документы, обнаруженные известным ингушским краеведом Берснако Газиковым в архивах нашей страны. Вот, к примеру, что писал Максим Горький, поставивший Ахушкова в один ряд с теми, кто стал цветом советской культуры, в своем письме писателю А.Н. Тихонову:
«Сорренто. 1 августа 1927
Дорогой Александр Николаевич, […] - сборничек-то плох. Кроме Иванова, всё - незначительно. […] У Замятина получилось неуклюжее подражание Зощенко. «Старухи» - не интересно. Умная и горькая шутка А.К. Воронского понравилась мне. Мне кажется, что следовало бы возможно больше привлекать молодёжи; напр., Фадеев, автор «Разгрома», - человек несомненно талантливый, таков же как будто и Андрей Платонов, очень хвалят Олешу, отлично стал писать прозу Тихонов; обратите внимание на ингуша Ахушлова [Ахушков], автора книги «Ингушетия», очень «экзотичные» и грамотные рассказы. Его адрес: Харьков, Примеровская ул., 11, кв. 2. Шамиль Ахушлов. […]
А. Пешков.
1. VIII. 27.»
(Горьковские чтения. 1953-1957. Москва. 1959 г. С.56 -57).
Некоторые подробности биографии Ахушкова, мы можем почерпнуть из воспоминаний его школьного друга Ю.П. Полтавского «На Большой Пироговской», посвященных Михаилу Булгакову. Сборник вышел в Москве в 1988 году. Друзья побывали в гостях у Мастера в январе 1928 года и привезли с собой написанный ими киносценарий по повести Михаила Афанасьевича «Роковые яйца», опубликованной тремя годами ранее. Булгакова возмутила такая самонадеянность
- "Роковые яйца" нельзя инсценировать, – категорически заявил Булгаков. - Нужно понимать, что можно инсценировать, а что нельзя… Вы бесцеремонные мальчишки. Кто дал вам разрешение на инсценировку? Что за самоуправство? Мне самому «Межрабпом-Уфафильм» предложил инсценировать «Роковые яйца». Я отказался. Вы не представляете, как я трудно живу! И, однако, - отказался. Не всё можно инсценировать. Так вы, чего доброго, и до Достоевского доберётесь, начнёте и его переделывать для кино. А Достоевского инсценировать нельзя. Все переделки его романов в пьесы неудачны, и не только потому, что они были плохо сделаны. Не всех писателей и не все литературные произведения можно инсценировать. Гоголя и Толстого можно. Достоевского - нельзя.
Как отмечает в своем исследовании известный ученый М.Д. Яндиева, изучавшая воспоминания Полтавцева, «...в этот день, 6 января 1928 года, М. Булгаков иронично отнёсся к первому собственному сценарию Ш. Ахушкова (в соавторстве с Ю. Полтавцевым) под названием «Планетный трест». Сценарий «о придуманном нами путешествии советских и американских людей на Луну и возвращении воздушного карабля на Землю мы не закончили, обнаружив, что наш сценарий близок по теме к “Аэлите” Алексея Толстого… Мы рассказали, как после этого написали второй сценарий - «Гаврош» - киноинсценировку по роману В. Гюго «Отверженные».
- Вот этого делать не следовало, - опять улыбнулся Булгаков.
Мы робко возразили, что сценарий этот уже принят к постановке, что мы даже получили за него гонорар, позволивший нам совершить эту поездку… Сказали, что «Роковые яйца» - наша вторая инсценировка […]
В беседе с Булгаковым выяснилось, что любимые русские писатели Ахушкова - Чехов и Достоевский. «Шамиль назвал ещё Флобера и Мольера. Я объяснил, что того и другого Шамиль читал в подлиннике, что он - сын горца и француженки, и французский язык знает с детства. Это заинтересовало Михаила Афанасьевича.
Он стал подробно расспрашивать Шамиля о Мольере и очень оживился, узнав, что тот прочёл все его пьесы на французском. И даже взгляд его, поначалу суровый, вдруг потеплел, и в глазах появились светлые, добрые лучики».
«В Украине после поездки в Москву и Ленинград продолжалась насыщенная профессиональная работа в области кино, - пишет Марьям Яндиева. - В 1929 году Ахушков печатается на украинском языке в журнале «Кiно» с полемическими статьями и сценариями: «Де історія українського кіна?», «За стиль фiльмаря!». Там же приводилась информация о сценарий фильма «Судья Рейтанеску», в котором Ахушков был ассистентом режиссера Ф. Лопатинского.
В 1930 году в Одессе был создан фильм-очерк «Перекоп» («Песнь о Перекопе»). Автор сценария и режиссер - И. Кавалеридзе, ассистент режиссера - Ш. Ахушков. Фильм был выпушен к 10-летию со дня взятия Перекопа и являлся типичным образцом советского пропагандистского киноискусства. О фильме писали тогдашние СМИ: «Вечерняя Москва» (2 декабря 1930 г.), «Кино и жизнь» (1930 г., № 31). К слову сказать, о фильме «Судья Рейтанеску» («Двойник»), также снятом на Одесской киностудии, информация прошла в «Вечерней Москве» 15 ноября 1929 г.
В одесской газете «Черноморская коммуна» Ахушков, согласно Б. Газикову, опубликовал довольно большое количество статей на украинском языке по культурной проблематике. Статьи появлялись в этой газете вплоть до 1935 года.
В это же время Ахушков писал и об украинской опере. Например, статья «Чи вмирае оперове мистецтво?» («Почему умирает оперное искусство?») была опубликована в киевском журнале «Радянське мистецтво» (1930 г., № 7(37)). Он делал и научно-документальное кино: был автором сценария профильного фильма о сое «Чудова китаянка» («Волшебная китаянка»), о чём сказано в «Лiтописi друку УСРР» («Летопись печати УССР») за 1931 год.
В 1930-1932 гг. Ахушков печатался одновременно в Украине и Москве, о чём говорят его публикации в журналах «Кiно» и «Пролетарское кино». Фильм украинского режиссера и автора сценария А. Мачерета «Дела и люди» проанализирован им в одноименной публикации («Кiно», 1932 г., № 17-18); современное «авангардистское» кино Франции по материалам журнала «Синема» рассмотрено, как и следует, в духе своего времени. Статья «Сегодня французского кино» («Сьогоднi французьского кiна», «Кiно», 1933 г., № 5) написана в духе критики пресловутого «буржуазного» киноискусства. Три рецензии в «Пролетарском кино» (1932 г., №№ 8, 9-10, 13-14) свидетельствуют о том, что Ш. Ахушков, помимо французского, свободно владел английским и немецким языками, ибо цитирует выдержки не только из тогдашней французской, но и английской и немецкой прессы и критики, подтверждающие его концептуальные размышления о «пацифистской западной фильме».
Взгляды и суждения Ахушкова, на мой взгляд, представляют особый интерес с учетом исторической канвы. Совсем скоро эпоха свободного творчества в советском кинематографе закончится. Но она оставит неизгладимый след в истории кинематографии. И тут нам никак не обойти молчанием фильм Сергея Эйзенштейна «Броненосец «Потемкин» (1925 г.) В этом знаменитом фильме режиссер отразил события 1905 года, которые разворачивались во время восстания на броненосце «Потемкин» и в одесском порту. Ставшая шедевром мирового кинематографа, ярчайшая кинолента немого кино, безусловно, заслуживает отдельного внимания.
Как отмечают историки кино, "идеи Эйзенштейна относительно интеллектуального монтажа со сталкивающимися изображениями получили в этом тщательно смонтированном фильме свое наиболее полное выражение. Он состоял из 1346 отдельных съемочных кадров (по сравнению с 600 в средней голливудской картине того времени) и сочетал в себе чуть ли не документальный реализм с эпизодами высочайшего эмоционального накала и с откровенной политической пропагандой".
Наступит время и творческие пути Сергея Эйзенштейна и Шамиля Ахушкова тесным образом переплетутся. Письма ингуша, покорившего в 20-летнем возрасте своим французским языком Михаила Булгакова, адресованные великому мастеру кино говорят о том, что между Эйзенштейном и Ахушковым существовали к тому времени не только деловые контакты, но и теплые человеческие отношения. Эта переписка, оказавшаяся в распоряжении краеведа Берснако Газикова, датирована периодом с 1934-го по 1943 год. Вот одно из таких писем, где наряду с «производственными» вопросами, Шамиль Ахушков с точки зрения профессионала высказывает свое мнение о фильме Александра Довженко «Аэроград» (совместное производство Украинфильм -Мосфильм), вышедшем в 1935 году:
«Москва, 22.XI.35.
Дорогой Сергей Михайлович!
О том, что аксёновская рукопись вернулась в издательство, Вы знаете из моего предыдущего письма. Предисловие будет дано позже. «У нас не то уж на примете» - автор занят выпуском к темсовещанию своих двух опусов: «Кинематографии миллионов» и Сборника статей. Если дело пойдёт такими же темпами и дальше - в следующем году Кинофотоиздат сможет выпустить первые 5-6 томов собрания сочинений.
Сегодня начал предпринимать реальные шаги в деле привлечения художника. Вы же, со своей стороны, черкните об этом тов. Гольцману.
Если Вы уже выслали гранки, то они придут как раз вовремя.
Об «Аэрограде»? Изложить своё впечатление в нескольких строках трудно. Это – кинематографическое здание, которое страстный архитектор воздвигнул, громоздя камни эпизодов и забывая о соподчинении частей и деталей. Между тем, в основе замысла лежит явная тенденция к сюжетной конструкции. А её и нет. И нет - а это уже очень существенно - конструкции, «сделанности» вещи. Есть глыбы эмоций, не подчинённых интеллекту, а я смею думать, что эта подчинённость обязательна для настоящего произведения искусства и что ею достигается, в конечном итоге, впечатляемость произведения не в отдельных частях, а от начала до конца.
Конечно, в фильме есть блестящие эпизоды с характерной довженковской «точкой зрения» на людей, события и вещи, с его особенными «драматургическими ракурсами», эпизоды, где Довженко остаётся Довженко. Наряду с этим в фильме есть необычная и страшная для Довженко вещь - надуманная патетика, не идущая из самого «нутра», из самой глубины художника. Патетика «апофеоза» фильма с кадрами, заполненными самолётами - впечатляет, но это, в конечном счёте, идёт не от искусства режиссёра, а от мощи советской авиации.
Явно неудачна попытка режиссёра заставить говорить своих персонажей белыми стихами. Получилось предельно ходульно. Вообще говорящий актёр - это ахиллесова пята Довженко. Секрет интонации остаётся для него секретом. Выспренность тона, «вещательность» реплик актёра - Курбасовская актёрская школа - начинает тяготеть над Довженко, когда он имеет дело с говорящим актёром.
Вот, вкратце, мои мысли об «Аэрограде», мысли, вероятно, очень субъективные. Тогда Вы, посмотрев фильм, поругаете меня за них.
Жду с нетерпением предисловия, но главное - страницы из рукописи Ивана Александровича. А пока крепко жму Вашу руку.
Вас глубоко уважающий Шамиль».
Помимо увлечения литературным творчеством и кинематографией Ш.З. Ахушков активно занимался издательской деятельностью. Вместе с Перой Моисеевной Атташевой, женой Эйзештейна, являлся составителем книг о творчестве Чарли Чаплина и У.Гриффита. Он автор либретто к фильмам и многих статей по проблемам киноискусства.
Фигура Шамиля Заурбековича Ахушкова привлекает к себе внимание своей необычайной масштабностью. «Ш. Ахушков является одним из духовных «пульсаров» до сих пор не выявленного архипелага ингушской интеллектуальной, художественно-творческой диаспоры XX века, - подчеркивает Марьям Яндиева . - Он «золотое зерно… духовности, рассеянное по всему миру жестокими ветрами эпохи», вброшенное историческим ураганом начала прошлого века в украинскую и русскую почву, культурный донор, питавший истоки украинского и тогдашнего советского киноискусства, фильмографии, кинокритики, а также академической истории мирового кино».
