ГЛАВА ВТОРАЯ. ПЕРВЫЙ УРОК ДЕТЕКТИВА
- Эдвард Львович, к вам от генерала Журбина, - объявил не то секретарь, не то камердинер, впуская нас в огромную, размером с футбольный стадион комнату, напичканную роскошью, точно это пещера Али-Бабы.
Камердинер-секретарь был высоким, поджарым, слащавым и прилизанным. Несмотря на жару, а в доме было натоплено так, словно это был крематорий Освенцима, на нём была чёрная тройка. Рубашка застегнута на все пуговицы, а галстук повязан по всем правилам последней моды. Эдвард Львович, напротив, демонстрировал полное пренебрежение ко всякого рода дресс-кодам. Судя по прическе, он давно уже дал себе обет не прикасаться расчёской к волосам. А расшитый китайскими драконами халат на голое тело и шлепанцы идеально гармонировали с причёской. Лет ему было под пятьдесят, хотя в зависимости от степени ухоженности и освещения он мог бы выглядеть от сорока до восьмидесяти.
При виде нас он поморщился, словно увидел половинку таракана в своей тарелке.
- Серёженька, я же просил договориться с Журбиным, чтобы прислали этого, как его там, Климова, - выдал он своему холую тоном капризной шлюхи.
- Я и есть майор Клименок, - представился Клименок.
- А это? – спросил Эдвард Львович, ткнув в мою сторону пальцем, с таким выражением лица, точно я был сделанной Клименком лужей посреди ковра.
- Вам нужен был я и конфиденциальность? – как ни в чём не бывало спросил Клименок.
- Именно, а вы…
- Знакомьтесь. Конфиденциальность – это он. Я зову его Ватсоном, но Ватсон он только для меня. Для вас он – помощник детектива или господин помощник детектива.
- Главное, чтобы вы быстро сделали свою работу и сохранили конфиденциальность происходящего, - согласился с моим присутствием Эдвард Львович.
- Тогда давайте переходить к делу.
- Серёженька. Расскажи детективам суть дела, – уже нормальным голосом попросил Эдвард Львович.
- Позвольте спросить, господа, не согласитесь ли вы продолжить беседу за чаем в малой гостиной? У Эдварда Львовича утренний ритуал, а это, как вы понимаете, конфиденциально.
- Ладно, пошли, - согласился Клименок.
- Если вы ещё не знаете, - начал свой рассказ Серёженька, когда мы расположились за баснословной цены столом, - Эдвард Львович - потомственный маг, великий Гроссмейстер Ордена, название которого я не вправе вам разглашать. Члены Ордена – сплошь состоятельные, влиятельные люди, поэтому Эдвард Львович так опасается огласки. Орден является своего рода духовным наследием величайшего мага и волшебника 20 столетия - Алистера Кроули, учеником которого в свое время был дед Эдварда Львовича. Поэтому одними из наиболее почитаемых нами днями являются 8, 9 и 10 апреля. Именно в эти дни в 1904 году в Каире Алистер Кроули вступил в контакт с духом Айвассом, который продиктовал ему «Книгу Закона», ставшую квинтэссенцией учения великого мага. В память об этом событии каждый год в эти дни в этом доме, собираются посвящённые в высшие ступени посвящения члены Ордена для проведения особого ритуала. Суть ритуала я разглашать не могу. Скажу лишь, что он проводится с использованием некоего предмета, талисмана, который и был украден между девятым и десятым апреля.
- И вы хотите, чтобы мы с коллегой, не поднимая шума, нашли этот предмет? – спросил Клименок.
- Совершенно верно, - обрадовался чему-то Сергей.
- У вас есть фотография украденного предмета?
- Ну что вы! Само существование этой реликвии держится в тайне.
- Что ж, плохо держится, раз кто-то его украл.
- Увы.
- Но вы можете нам его описать или, ещё лучше, нарисовать?
- К сожалению, мои уста запечатаны клятвой. Ничем не могу помочь.
- Ты не поверишь, но мы не умеем искать то, о чём не имеем ни малейшего представления, – ехидно и одновременно торжественно сообщил Клименок.
- Прошу вас, поговорите об этом с Эдвардом Львовичем.
- Ладно, когда в последний раз видели талисман?
- Ночью с девятого на десятое. Около трёх часов ночи.
- А сейчас двенадцатое, - констатировал Клименок.
- И? – не понял Сергей.
- Два дня искали телефон?
- Мы пытались своими силами…
- Понятно. Каков круг подозреваемых?
- Что?
- Сколько человек было в доме, когда предположительно произошло ограбление?
- Сам Гроссмейстер, потом Алая Женщина, потом магистры Севера и Юга со Жрицами…
- Со Жрицами любви? – перебил его Клименок.
- Со жрицей Надежды и жрицей Милосердия.
Судя по отсутствию какой-либо реакции, Сергей действительно не понял шутки Клименка.
- Дальше.
- Дальше Жрица Луны, ну и я. Это кроме прислуги.
- Каждой твари по паре. А прислугу вы что, за людей не считаете?
- Нет, что вы, просто прислуга у нас не имеет никакого отношения к таинству Ордена, поэтому на эти три дня она уходит в отпуск и покидает дом.
- И тем не менее?
- Прислуга – это повар, горничная и садовник.
- А дворецкий… скажите, у вас есть дворецкий?
- Нет, дворецкого у нас нет.
- Очень плохо, - огорчился Клименок.
- Почему? – не понял Сергей.
- Потому что обычно во всем виноват дворецкий, и если бы он у вас был, мы бы уже через минуту триумфально закончили свое расследование. Но раз его нет…
На этот раз Сергей понял шутку. По крайней мере, губы его растянулись в улыбке.
- А раз дворецкого нет, то я тебе не завидую, - совершенно серьезным тоном сообщил Клименок.
- Почему? – удивился Сергей. Улыбка моментально исчезла с его лица.
- Потому что, как мы с Ватсоном поняли, роль дворецкого в этом доме играешь ты. Вывод, надеюсь, сделаешь сам?
- Боюсь, господа, что здесь вы очень глубоко ошибаетесь.
- Ну если так, то тебе нечего бояться. Бояться надо, если я прав.
- Конечно, если бы это было в кино или романе об идеальной советской милиции. В реальной жизни намного важней, что вы думаете о происшедшем, чем что произошло на самом деле.
- Ты был бы прав, если бы у меня было 24 часа на то, чтобы отправить кого-нибудь в тюрьму. Здесь же от нас с Ватсоном требуется найти пропавший предмет, а его кулаками не добудешь. Ладно, вернёмся к делу. Какие розыскные мероприятия были проведены до нашего приезда?
- Что? – традиционно не понял Сергей.
- Ну вы же пробовали искать эту вашу хрень, а не бросились первым делом звонить генералу?
- Я бы попросил вас не использовать подобных выражений, когда речь идет о нашей святыне.
- Ты лучше старательно отвечай на вопросы. Или мне напомнить, что ты фактически официально признан присяжными дворецким со всеми вытекающими отсюда последствиями?
- Мы перерыли весь дом, обыскали участок. Провели досмотр личных вещей. Так, кажется, это называется?
- Очень хорошо. А скажи нам, друг дворецкий, никто случайно из перечисленных тобой людей не исчез из зоны досягаемости?
- Учитывая характер происшедшего, все решили остаться здесь.
- Поразительное чувство ответственности. Где ещё такое встретишь в наши дни. А скажи, они случайно не невидимки? Или вы их заперли на всякий случай в тёмном чулане?
- Ну что вы, - смутился Сергей, - они в ритуальном зале. Пытаются вступить в астральную связь с Айвассом.
- Вот оно как! – в голосе Клименка послышалось уважение. – Раз так, можно переходить к главному, а именно пришло время показывать нам наши апартаменты.
- Для вас приготовлена малиновая спальня.
- Что, одна?! – вскричал Клименок. - Мы что, похожи с Ватсоном на гомиков?
- Такое мне в голову даже не могло прийти, - растерялся Сергей.
- Тогда за каким хреном вы решили уложить нас в одну койку?
- Мы думали, вы приедете один.
- Ну так нас двое. Причём уже давно.
- Прошу меня простить, господа. Одну минуту.
Сказав это, он со всех ног бросился готовить вторую спальню.
- И так, Ватсон, нам повезло, что мы здесь в качестве частных лиц. Иначе тебе пришлось бы подробно описывать в специальном протоколе место преступления, а это самое паскудное, что только может быть в нашей работе, – сообщил мне Клименок, когда мы остались одни.
- А мы разве не…
- Я на больничном. А ты вообще постольку поскольку, – не дал он мне договорить.
- Но…
- Это особое поручение, Ватсон. Наши аристократы в первом поколении так кичатся этим своим свежеприобретенным аристократизмом, что даже расследование преступлений предпочитают в виде услуги ВИП. Ну а для этого в нашем управлении существую я. Тебя, кстати, тоже прикрепили ко мне исключительно из-за звонка генерала.
- А как ты добился этого?
- Как-нибудь в другой раз. Паркер возвращается. Или как его там.
- Прошу следовать за мной, - попросил Сергей. - Ваши вещи уже на месте.
- Жди меня у себя, - сказал Клименок, ныряя в свою комнату. – Одну минуточку, Паркер, или как там тебя? – завопил он Сергею, вынырнув из комнаты.
- Сергей Петрович. Или просто Сергей, - представился он. - Что вы хотели?
- А где здесь кнопка? – спросил Клименок.
- Какая кнопка?
- Ну если мне что-нибудь срочно понадобится. Или у вас принято выходить в коридор и вопить во все горло «Дворецкий!» в любое время суток?
- Вот номер моего сотового, - сказал Сергей, протягивая Клименку листок из блокнота, на котором он, сначала написал номер своего телефона.
- Теперь другое дело, - обрадовался Клименок. – Можешь идти ублажать Ватсона.
Я только начал раскладывать вещи, когда ко мне в комнату ворвался Клименок.
- Что ты делаешь? – удивленно спросил он.
- Пытаюсь разложить вещи. А что?
- Никогда так больше не делай, будучи Ватсоном.
- Почему?
- А если нам понадобится срочно сбежать? Будешь всё складывать, рискуя жизнью, или бросишь на растерзание врагу?
- А мы собираемся сматываться?
- Пока нет, но мы ещё ни к чему не приступили. И ещё, не совсем глупый и наблюдательный человек, взглянув на твою комнату, легко сможет понять, как долго ты собираешься здесь проторчать. А из этого уже можно сделать достаточно много выводов.
- Как собираешься вести расследование? – спросил я, запихивая своё барахло обратно в сумку.
- Согласно правилу № 1 неписанного кодекса настоящего детектива.
- Никогда о таком не слышал.
- И никогда больше не услышишь. Это – военная тайна. Из-за нее когда-то, кстати, погиб Кибальчиш. Обалденная, кстати, сказка. Где ещё чёрным по белому говорится с таким откровением, за что бывает варенье с печеньем, а за что слава и почёт, но уже посмертно…
- Хорошо. Что гласит это правило? – прервал я его разглагольствования.
- В вольном изложении оно гласит следующее: Настоящий детектив пускает расследование на самотек, а сам занимается тем, что придёт ему в голову. Главное, правильно подать это в отчёте. Например, баню с девочками можно обставить как встречу с информатором по данному делу, и так далее. Главное, правильно писать отчёты. Они должны быть максимально объёмистыми и совершенно пространными, как священные писания, чтобы в случае чего любой фрагмент можно было истолковать, как тебе угодно.
- И что, это работает? – удивился я.
- А ты как думал? Дело, - он сделал ударение на слове «дело», - само решает, раскрываться ему или нет, твое же дело маленькое.
- Подожди, - я не верил своим ушам, - хочешь сказать, что так вы и работаете?
- Так, только так и никак иначе.
- И что, получается?
- Как видишь. В тюрьмах свободных мест нет, а я занимаюсь исключительно деликатными делами. Как сейчас.
- Твое поведение трудно назвать деликатным.
- Не путай хрен с музыкой. Деликатное дело – это совсем не лизание задниц согласно табелю о рангах. С такой административной гимнастикой легко может справиться любой имеющий язык идиот. Деликатное дело – это… Ты случайно не поинтересовался, когда тут подают обед?
- В пятнадцать ноль-ноль.
- За час не помрём. Предлагаю скоротать время за допросом Гроссмейстера.
- Дворецкий!!! – истошно завопил Клименок, высовывая голову в коридор.
- Может вы всё-таки скажете, милейший, что мы с Ватсоном имеем честь искать? Ваш дворецкий был нем, как дохлая рыба, что значит даже не открывал рта, – накинулся прямо с порога на Эдварда Львовича Клименок.
- Он не дворецкий, а ученик, - недовольно буркнул Эдвард Львович.
- Чертовски рад за него, а Ватсон так просто счастлив, однако, это не делает мой вопрос менее актуальным.
- Дело в том, господа, что искомый предмет – это часть нашего таинства, и мы не должны обсуждать с посторонними…
- А мы не умеем искать то, о чём не имеем ни малейшего представления, - перебил его Клименок. – Не так ли, Ватсон?
- Совершенно верно.
- Вот видите. Для Ватсона это тоже очевидно.
- Как вы не понимаете, что эманации духовного мира – вещь более чем тонкая, и…
- Так оставьте кесарю - кесарево, а писарю – писарево. Нас с Ватсоном интересуют вполне грубые земные материи. А именно: размер, форма, материал, внешний вид. Заметили, в этом списке нет ни слова про духовность.
- Ну хорошо, - сдался Эдвард Львович. – Это медальон из чистейшего красного золота, инкрустированный золотом белым. Рисунок – сложный магический орнамент. Форма круглая. Диаметр сантиметров шесть. Такое описание вас устроит?
- Вполне. Когда эта штука пропала?
- Между девятым и десятым апреля.
- Откуда такая уверенность?
- В полночь с девятого на десятое я проводил ритуал с использованием талисмана, а десятого утром его уже не было в футляре.
- Где он хранился?
- У меня в сейфе.
- Где сейф?
- В моем малом кабинете.
- Можно будет взглянуть?
- Когда вам будет угодно. Я распоряжусь, чтобы Сергей вам все показал.
- А что это был за ритуал.
- Вам не кажется, что вы зарываетесь?
- Нам надо знать, кто при этом присутствовал, кто где был в тот промежуток времени, когда произошло исчезновение, и так далее. Ваши секреты нас не волнуют.
- Послушайте. Это часть Магического Закона, и я не в силах его нарушать. Наш ритуал священен, и прежде чем неофит узнает о нем хоть самую малую малость, он должен поклясться на священной книге Величайшего из Магов, что будет хранить в тайне всё, что связано с ритуалом. Учитывая обстоятельства, я буду настаивать на том, чтобы вы поклялись на Библии, что сохраните всё, что я вам скажу в глубочайшем секрете.
- Да хоть на сиденье унитаза! Давайте окончательно расставим все «ё» перед «б». Вопрос доверия – это вопрос доверия. Вы либо доверяете генералу, а именно он доверил нам с Ватсоном это дело, и вы рассказываете всё, что нам нужно для дела; либо не доверяете генералу, и тогда нам с Ватсоном больше незачем тратить здесь своё время. Вам всё понятно?
- Как это ни печально, но вы правы, – согласился с его доводами Эдвард Львович после долгой паузы.
- А раз до вас это дошло, расскажите о ритуале всё, что можете сообщить.
- Надеюсь, это всё? – спросил Эдвард Львович, описав, наконец, нам в общих чертах ритуал.
(Думаю, не надо объяснять, почему я опустил эту часть нашей беседы).
- Моё профессиональное любопытство полностью удовлетворено. Осталась одна деталь, - ответил Клименок.
- Что ещё?
- Нам надо, чтобы вы распорядились, чтобы ваши друзья были с нами как можно более откровенными.
- Хорошо. Я представлю вас всем перед обедом и попрошу оказывать вам всяческое содействие.
- Вот это уже другое дело.
- А теперь, господа, я хотел бы остаться один. Мне нужно переодеться к обеду.
- Не смеем вас больше задерживать.
Будет ли продолжение зависит от реакции читателей.