В армии я никогда не служил. В 27 лет мне вручили военный билет, и на этом Министерство обороны обо мне благополучно забыло. Но оказалось, не навсегда. В августе этого года я узнал, что мне придется отдавать долг Родине на службе «в партизанах» — меня призвали на военные сборы.
Сказать, что очень расстроился, я не могу. Но все же понятно, что у каждого человека есть свой жизненный уклад, планы, работа, семья. И что-то внезапно откладывать или отменять не всегда приятно. А с другой стороны – почему бы и не сходить. Вдруг Родина в опасности, а я тут прохлаждаюсь!
Начало…
В первый раз нас собрали в Светлогорском военкомате. Человек двадцать мужиков, из разных организаций, разных возрастов. Товарищ майор объяснил, что нас ожидает, где будем служить, что брать с собой, и особенно подчеркнул, что не стоит делать накануне призыва и во время самой службы. С этим добрым напутствием нам вручили повестки на следующую встречу, так сказать «контрольную».
«Контрольное» рандеву меня порадовало. Именно на нем мне и еще трем мужикам объявили, что нас оставляют в так называемом резерве и вряд ли заберут именно в этот призыв.
Жизнь заиграла новыми красками, я познал новое ощущение — радость отсрочки. Но тем не менее, мы заполнили анкету с подробными биографическими данными, указали место работы, адрес, семейное положение, а также размер одежды, обуви и головного убора.
Как резервистам нам давали 95% гарантии, что хотя и придется ехать в Гомель вместе со всеми, но мы оттуда вернемся в этот же день – ждать своей очереди. Но мы не вернулись, нас оставили служить…
Часть…
Служба у меня началась со слов строгого майора на КПП войсковой части: «Товарищи военнообязанные! Вы прибыли в нашу часть. Телефоны сдать!». Оказывается, на территории запрещено пользоваться мобильниками, оснащенными системой Android, не говоря уже об IOS (не дай Бог!). В общем, дисковые и кнопочные аппараты опасности для воинских секретов не представляют, остальные – ни-ни! Жаль, что оставил свой таксофон дома…
Армейские байки: почему я не вернулся домой
Оказывается, мы, резервисты, ехали в Гомель из Светлогорска не просто так. Если вдруг что, дырка в списочном составе должна была лататься именно нами. И как в воду глядели отцы-командиры, дырка таки образовалась. Ровно четверо «партизан»-новобранцев (не из нашего, из соседнего района) прибыли в часть, как бы это помягче сказать, сильно подшофе. Что мгновенно выявила бдительная трубочка в нежных руках докторицы из медчасти при поголовном освидетельствовании на состояние алкогольного опьянения. Они, «алкоголики и тунеядцы», поехали домой, а я остался служить с обретенной уверенностью, что здоровый образ жизни не всегда полезен!
Нас переодели в форму, которую хорошо поносили до нас и, наверное, еще лучше поносят после нас. Но мы оказались экипированы – на том спасибо. Следующим этапом моего вливания в армейское братство стал обед. Кстати, был он совсем неплох: щи из свежей капусты, гречка со свининой в подливе, салат из капусты с помидорами и кукурузой, очень свежая булочка, компот из сухофруктов и… персиковый сок (!). Последний давали каждый божий день! Сытые, в благодушном настроении, мы вполне лояльно приняли весть о сборе в актовом зале для офицерского напутствия.
Армейские байки: лирическое отступление
Веселый подполковник начал свою пламенную речь с предупреждения: «Микрофон мне не нужен, я в пехоте служил!». Связь уловить было нетрудно, а микрофон ему и вправду не понадобился. Мы выслушали трогательную и выбивающую слезу инструкцию по технике безопасности, в которой, в частности, рассказывалась история одного «партизана», тот безопасность не соблюдал и поплатился за это сурово: сломал ногу. А наказанием для нерадивого резервиста стало пребывание в армии до полного и окончательного выздоровления, подтвержденного неумолимой в вопросах здоровья военной ВКК. Плюс три месяца он таскался по части, тоскуя по дому, жене и детям.
Казарма ничем особенным не отличалась: койки, тумбочки, синие одеяла и отсутствие горячей воды в душе. Последняя должна была появиться «в ближайшие дни, а может и раньше». На службу нас возили в другую часть, и каждое утро мы добросовестно тряслись целый час в автобусе и столько же вечером, на обратном пути. Но разве настоящего солдата сломают такие мелочи?
Народ среди «партизан» подобрался душевный и разновозрастный. Самому юному стукнул 21 год, и он пришел из армии всего год назад. Его, видимо, забрали, чтоб не забывал навыки армейской службы. Самый пожилой – 46-летний солидный дядька, которому то же самое не мешало бы вспомнить перед пенсией.
Интересы у всех были разные, как и образование, профессия, семейное положение и социальный статус. Лишь одно нас объединяло крепко и по-мужски – Министерство обороны Республики Беларусь. Многие на этой почве подружились, чего никогда бы не сделали на «гражданке», потому что там мы пересечься никак не могли.
Спустя полторы недели мое служебное рвение было омрачено обострившейся старой травмой. Отвыкшая от интенсивных физических нагрузок моя почти сорокалетняя спина попросилась на больничный, который и получила, в нагрузку с инъекцией обезболивающего. Еще трое сослуживцев тоже не выдержали сурового армейского быта и получили бюллетени: один, хватаясь, как и я, за спину, а двое других, стыдливо кашляя и сморкаясь.
Шли дни, текли наряды, партии в карты на «убить время» сменялись кофе-брейками и паузами для перекура.
Наступил самый торжественный день моей службы – присяга. Ей предшествовало короткое обучение правильному поведению: я должен был постараться запомнить последовательность ритуальных движений и желательно ничего не перепутать. Для приближенности действий к боевым, нам были выданы деревянные автоматы, потому что оружие «тоже надо уметь держать».
Присягу принимал я и еще восемь моих товарищей. Весь личный состав презрительно наблюдал за нашими потугами, ухмыляясь в опытные усы.
«Все, теперь не отвертишься!» — так я подумал, поставив подпись на официальном бланке. И стал полноценным солдатом, получив воинское звание рядовой. Одно утешало — до генерала я вряд ли дослужусь…
Армейские байки: как мы Особиста на свою сторону переманили
При штабе нашей части жил шикарный черный кот. Каждый день, во время вечерней поверки, он гордо вышагивал туда и обратно по крыльцу штаба перед строем. Кот игнорировал все попытки его приручить и не отзывался на «кис-кис» принципиально, чем заслужил от «партизан» кличку Особист и зажег в сердцах мужиков злой азарт. Путем магических заклинаний и нескольких порций отборного свиного гуляша мы смягчили неприступное сердце Особиста. А может он понял, что люди живут не только при штабах. С той поры и до конца срока службы, на каждый наш перекур он приходил как на работу. Менял лишь колени, на которые ему хотелось взгромоздиться. А мужики были только «за» и чесали Особисту пузико, снимая повышенное на «партизанской» службе артериальное давление…
Домой…
В последнюю неделю стало тянуть домой. Яркие впечатления поугасли, армия перестала быть чем-то новым и интересным. Я понял, что я – человек сугубо гражданский, пусть и принявший присягу в 39 лет.
В военном билете у меня появилась запись о приобретенных в армии специальностях. Первая – лаборант-такелажник, то есть попросту грузчик. Вторая звучала загадочно, но благородно: оператор кинорадиотехнических средств. Что с этими профессиями теперь делать и как они помогут нам победить, для меня так осталось военной тайной…
Давайте обсудим эту статью в нашем Ранак-Чате.
Наталья Лешкевич/Павел Ребко