Для чего в современной литературе персонажей-животных вводят в повествование.
Григорий Служитель. «Дни Савелия». Издательство «Редакция Елены Шубиной», 2018. 384 с.
«Люди обожают умных животных. Просто обожают. Они смотрятся в нас, как в кривые зеркала. Их умиляет наша недочеловечность. То же чувство они испытывают от просмотра тупых фильмов или разглядывая посредственную живопись. Вид самого умного животного будит в них чувство интеллектуального превосходства. За это нас так сильно любят», — цинично говорит один кот другому, не самый положительный персонаж романа «Дни Савелия» главному положительному герою. Наверное, так и есть. В нынешние времена животные милы и удобны человеку.
Есть несколько точек зрения на соотношение ролей человека и животного в биогеоценозе планеты Земля. Кто-то считает, что человек создан специально и представляет собой венец творения, а растения и животные приданы ему в услужение и для утилизации. Кто-то думает, что животные и растения зародились как-то сами по себе, а человек — счастливая мутация животного — подчинил остальных в беспощадной коварной борьбе.
Если принять вторую гипотезу, выходит, что человек выскользнул из природной трофической цепочки, спасся и победил. А до наступления социального периода истории человек употреблял животных в пищу; звери при этом точно так же поедали человека. Об этом рассказывают дошедшие до нас древние мифы и сказки. Человеческие жилища окружали леса и болота со свирепыми волками и медведями, крокодилами и анакондами, внешняя смертельно опасная сила. Это были равные соперники, поэтому подразумевалось, что у животных есть душа (и не только у животных; у деревьев, минералов, явлений природы — тоже). Человек пока не выделял себя из природы.
Потом победило рациональное устройство человеческого сообщества. Животных бояться почти перестали, свирепых отделили или уничтожили, полезных подчинили. Наличие души теперь приписывали только людям, да и то не каждому. Начался период гордыни человека.
Сказки того времени антропоцентричны. Животные в них — заместители людей, удобные и послушные персонажи. Они общаются на человеческом языке — между собой и с людьми — и ведут себя как люди. Можно вспомнить сказку «Кот в сапогах», появившуюся в конце 17 века. Согласно исследованиям, ее мотивы Шарль Перро заимствовал у ранее живущих сказочников, а те, в свою очередь, обращались к народным корням. Как раз к этому периоду сказки из низкого жанра становятся жанром высоким. Вскоре животные — антропоцентричные персонажи — стали появляться в романах и рассказах. Скажем, в начале 19 века появился блестящий роман Эрнста Теодора Амадея Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра». Со временем состав персонажей-животных изменялся. В современных детских сказках (современные взрослые сказки называются не сказками, а более гордо) действуют животные ближнего круга, коты или собаки, или все чаще вымышленные существа. Диких зверей в современных сказках нет, откуда им там взяться.
Григорий Служитель в романе «Дни Савелия» очень талантливо вживается в роль кота. В ходе повествования животные передают друг другу истории про своих хозяев, врагов и просто разных граждан. В обычной жизни хозяева рассказывают такие истории про питомцев. Так и мы получаем факты о жизни вокруг, она узнаваема, иногда открывается с неожиданных сторон. Вот, например, коты завели себе домашнего пса. Люди ведь могут завести собаку, почему кошки — нет? А уж как коты заводят себе домашних людей — это известно повсеместно. И вообще, одни существа превращаются в других, те — в следующих. И так по кругу. Колесо сансары.
Но кроме равных по силе соперников из животного мира, которых человек мог победить, всегда существовали и непознаваемые, неподвластные разуму. Таящиеся. Например, землетрясения или эпидемии. В мифах они представлены существами из ночных кошмаров и болезненных видений, но все равно имеющими какие-то признаки человека и животных. Практически у всех народов есть мифы об ужасных непобедимых существах, причиняющих вред.
В рациональный период человеческой истории мифы об ужасном стали забываться. Но уже в начале двадцатого века они проснулись вновь; после Первой мировой войны и революций стало понятно, что ужасное и иррациональное не отпускает человечество. Ктулху, ужасное божество, подобное одновременно осьминогу и человеку, появилось в рассказе писателя Говарда Лавкрафта в 1928 году. Это владыка миров, до поры до времени спящий на дне океана, ему поклоняются миллионы, он вызывает необъяснимый страх, от него никуда не деться. Прототип Ктулху есть в полинезийской мифологии. Считается, что Лавкрафт положил начало жанру мистических ужасов. После катастрофы Второй мировой войны кошмарные мифы захлестнули сознание человека уже под видом фантастики и разных ее изводов. Они становятся все более изощренными, визуализации помогает кинематограф.
В романе «Дни Савелия» тоже присутствует безграничный иррациональный страх. Этот страх олицетворяет странный человек, преследующий кота Савелия, пожилой господин с балетной выправкой, тростью и молотком. Животное начало, заключенное в человеке, преследует кота, обладающего человеческими свойствами. Круг замыкается.
Параллельно с литературой ужасов не могла не появиться и литература, взывающая к человеческой жалости. Человеческая жизнь обесценивалась, все меньше становилось жалко человека как такового. Понятно, что в литературе существует беспроигрышный вариант — описывать страдания беспомощных детей и стариков. Но оказалось, есть и другой удобный заместитель — бессловесные и слабые животные. Особенно животные ближнего круга, которых принято очеловечивать: кошки и собаки. Наглядный пример такого использования животного-персонажа — повесть Гавриила Троепольского «Белый Бим Черное ухо», изданная в 1971 году.
Кот Савелий родился в Шелапутинском переулке, на Таганке, внутри развалившегося «запорожца», во дворе бывшей богадельни, где потом разместили родильный дом имени Клары Цеткин. Оттуда всего час пешком до Крымского брода, где вместо брода сейчас мост. В этом месте глухонемой Герасим спас топлёного щенка и принес в усадьбу на Остоженке, где был крепостным дворником у барыни (Тургеневой, которая послужила прототипом). Через некоторое время по приказу хозяйки собаку пришлось утопить там же, где Герасим ее и спас, около нынешнего Крымского моста. С рассказа «Муму» Тургенева, по-видимому, началась литература о мучениях животных, по крайней мере, в России. Правда, собаку Муму, скорее всего, жалеют только современные читатели. Читатели того времени сочувствовали крепостному крестьянину Герасиму. Это как раз не приветствовалось властями, так что рассказ был запрещен.
Савелию в его современной жизни достается больше, чем собаке Муму, хотя в результате кот все-таки остается жив. Ему выбивают глаз, отрубают хвост, ломают ребра, но чудесным образом относят к врачу, который его спасает. Однако кот становится инвалидом. Кроме того, ранее тот же доктор Савелия кастрирует.
*
Таким образом, в современной литературе персонажей-животных вводят в повествование в двух целях (среди других прочих).
Антропоцентрический подход — животных используют в качестве замены персонажей-людей. Животных можно использовать для морализаторства, они могут, например, быть сугубо отрицательными или резко положительными. У людей таких дистиллированных свойств, как теперь уже признается литературоведением, нет.
Другой вариант — животное является бессловесной беззащитной жертвой. Можно жалеть персонажа-собаку, когда по какой-то причине устали жалеть персонажа-человека. В условно современной литературе эта традиция идет от Диккенса и Тургенева.
В романе «Дни Савелия» присутствуют оба варианта. Кота Савелия жалко, его калечат люди. Но когда он начинает рассуждать и становится заместителем человека, эффект жалости к нему понижается. А еще в романе применен удачный прием — описание людей через оптику животных. Появление дополнительной системы координат никогда не вредит.
*
Вообще, опять стали поговаривать, что кошки и собаки имеют душу. Может, их теперь станут меньше мучить. И в литературе тоже. А то ведь такой литературный прием, на самом деле, не очень спортивен. Точно так же, как в романах и рассказах нельзя мучить стариков и детей только для того, чтобы привлечь внимание читателя.
«И еще черт знает, чем они нас наделяют. Люди думают, что мы какие-то врачеватели, астрологи, алхимики и телепаты в одном флаконе», — говорит один кот другому, не самый положительный персонаж романа «Дни Савелия» главному положительному герою.
Михаил Квадратов