Несмотря на обширную историческую литературу, посвященную боевым действиям русских подводных лодок во время Мировой войны 1914–1918 годов, в том числе и на Балтийском театре, далеко не все боевые эпизоды этой борьбы были рассмотрены и проанализированы в должной мере. При оценке результатов боевой деятельности русских подводников на Балтике бросается в глаза их низкая результативность, особенно контрастирующая с действиями на этом же театре английских лодок, имевших в активе победы не только над транспортами, но и над боевыми кораблями противника.
Что же помешало нашим подводникам на привычном и знакомом им морском театре добиваться успехов, хотя бы сравнимых с успехами англичан? Среди множества факторов, предопределивших наши неудачи, или, лучше сказать, отсутствие успехов, большинство исследователей называют, прежде всего, неготовность материально-технической базы,
т. е. то, что русский флот встретил начало войны со старыми, уже отслужившими свое лодками.
На это обстоятельство указывали многие специалисты, в том числе и один из известных русских командиров-подводников В.А. Меркушов:
«…Мы начали войну, имея на Балтийском море лишь одну бригаду из восьми устарелых (1904–1906 гг.), малого водоизмещения (123/144–410/482 т), тихоходных (6–12 узлов), с изношенными механизмами, медленно погружавшихся (3–5 минут) подводных лодок, личному составу которых и в голову не приходило, что когда-нибудь придется идти в бой на столь первобытных судах».
С этими доводами трудно не согласиться. В то же время низкая активность германского флота в начале войны и жесткая привязка наших подводных лодок к своим позициям у Центрального минно-артиллерийского заграждения делала вообще призрачной возможность их боевого соприкосновения.
Действующие подводные силы России на Балтике к началу войны были сведены в Бригаду подводных лодок, состоящую из двух дивизионов (I дивизион — «Акула», «Минога», «Окунь» и «Макрель»; II дивизион — «Дракон», «Аллигатор», «Крокодил» и «Кайман») и учебного отряда («Стерлядь», «Пескарь» и «Белуга»), начальником которой в 1912–1915 годах был контр-адмирал П.П. Левицкий.
Из всех подлодок Бригады только одна «Акула» могла действовать на удаленных коммуникациях. Такое положение не удовлетворяло флотское начальство ни в России, ни в союзной Англии. И поэтому английское адмиралтейство, по согласованию с российским командованием, приняло решение о посылке на Балтику некоторого числа британских лодок. Уже во второй половине октября 1914 года первые две из них — Е-1 и Е-9 — прибыли в Либаву и с этого момента стали активно использоваться вместе с «Акулой» в операциях русского флота.
С прибытием их на Балтику в октябре 1914 года значительно осложнилась жизнь германского морского командования на театре. Фактор подводной угрозы, ставший реальностью с появлением английских лодок, а также единственной русской лодки дальнего действия — «Акулы», внес серьезные коррективы в планы немцев, которые уже не были застрахованы от их нападения даже в западной части Балтики.
Нередко подрывы кораблей на русских минах списывались немцами на подводные атаки, тем более что успешные действия своих лодок как на Северном море, так и на Балтике (гибель 28 сентября 1914 г. крейсера «Паллада» в результате атаки U-26) давали повод так думать. И как следствие в рапорте немецкого начальника отмечалось, что «ввиду сильно изменившейся обстановки он теперь не может выслать крейсера без сопровождения миноносцев».
1914 год не принес успехов в виде потопленных кораблей ни английским, ни русским лодкам. Единственная из последних — «Акула» (командир — капитан 2 ранга С.Н. Власьев), действовавшая на дальних коммуникациях, три раза использовала торпеды в эту кампанию.
8 сентября в 4 ч 05 мин в 30 милях от Готска-Санде она наткнулась на идущие контркурсом на дистанции 1–2 кб два германских миноносца. Уходя от преследования и погружаясь, командир выстрелил из кормового аппарата, но торпеда, несмотря на малую дистанцию до цели (0,5–1 кб), ее не поразила.
Столь неожиданную для лодки встречу с противником можно объяснить темной ночью и громко шумевшими на ней дизелями, что не позволило русским подводникам загодя обнаружить противника и, наоборот, дало возможность с миноносцев обнаружить русскую подлодку.
О необходимости бесшумных глушителей начальник дивизиона докладывал 17 сентября начальнику Бригады подводных лодок. Полвека спустя проблема шумности будет так же остро стоять уже перед советскими подводниками, непосредственно влияя на собственную скрытность и возможности обнаружения акустических целей.
22 ноября в южной Балтике недалеко от входа в Данцигскую бухту «Акула» вновь попыталась открыть свой боевой счет, атаковав в надводном положении пароход без флага. Заметив ее, судно изменило курс, и торпеда прошла мимо.
Неудачей закончился и двухторпедный залп по крейсеру «Augsburg», выполненный с подводной лодки «Акула» с дистанции 10 кб 19 декабря у Готска-Санде, при этом с корабля противника ее не заметили.
В кампании следующего, 1915 года успеха стали добиваться и подводники, большей частью английские. Русским же, несмотря на обилие выпущенных торпед, попадать ими во вражеский корабль еще не доводилось.
К чести русских моряков надо сказать, что некоторые их атаки, даже безрезультатные, смогли значительно повлиять на складывающуюся на море обстановку.
Так, спешно выпущенные торпеды с подлодки «Окунь» (командир — лейтенант В.А. Меркушов) 21 мая (3 июня), дерзко атаковавшей эскадру линейных кораблей в охранении миноносцев и чудом избежавшей гибели от вражеского тарана одного из них (G-135), отделавшись только загнутым перископом, стали одной из причин отказа от прорыва в Рижский залив германской эскадры.
Сам факт обнаружения противника стал результатом критического осмысления опыта предыдущих походов. Впоследствии командир лодки в своем отчете отмечал:
«Ввиду того, что из опыта похода 7–8 мая сего года выяснилось, что неприятельские корабли, во время перехода к нашим берегам держатся от них очень далеко, решил отойти дальше от берега, чем было указано в инструкции, и не на W от маяка Люзерорд, а на NW 80, считая, таким образом, больше надежды встретить неприятеля».
Выйдя на курс неприятельских кораблей, В.А. Меркушов решил атаковать эскадру в лоб и сумел оказаться внутри их строя. Но в результате последующего боевого маневрирования, с целью занятия наиболее удобной позиции для стрельбы, «Окунь» обнаружили с кораблей охранения, один из которых и пошел на таран лодки.
Надо отметить, что ее командир решил вести атаку, не скрывая перископа, ввиду невозможности пользоваться компасом. Длительное пребывание подлодки в непосредственной близости от линии боевого охранения, с двукратным ее пересечением и с почти все время поднятым, пусть даже всего на 0,3 м над водой, перископом, не обеспечивало должной скрытности для нее. Но В.А. Меркушов сознательно шел на риск для занятия наиболее удобной позиции.
К счастью, таранный удар, благодаря быстрым и слаженным действиям экипажа, не привел к трагическим для лодки последствиям. Более того, ей удалось выпустить заранее приготовленные для залпа торпеды. И хотя ни одна из них не достигла цели, сам факт атаки повлиял на дальнейшие планы германского морского командования.
Другая атака (15/28 июня) той же подводной лодкой, предпринятая по вражескому крейсеру «Augsburg», сорвала дальнейшее преследование и обстрел им русских миноносцев. В.А. Меркушову не удалось сблизиться с неприятелем ближе пяти кабельтовых, а выпущенные торпеды прошли по корме мимо цели. Возможно, в результате маневрирования после циркуляции командир неточно оценил дистанцию и, соответственно, стрелял с меньшим углом упреждения.
Кроме срыва преследования русских миноносцев, результатом этой атаки «Окуня» стало также преждевременное прекращение обстрела Виндавы броненосцем береговой обороны «Beowulf».
Несколько ранее (13/26 июня) на позицию к югу от маяка Богшер направилась подводная лодка «Аллигатор». Крайне неудачные по конструкции, с малой мореходностью и низкими скоростями надводного и подводного ходов, лодки этого типа, тем не менее, активно использовались на позициях в районе Аландских островов.
В 21 ч с «Аллигатора» заметили дымы. Погрузившись и взяв курс на обнаруженную цель, командир, капитан 2 ранга Р.К. Вальронд 1-й, обнаружил идущий навстречу крейсер типа «Arkona» с двумя миноносцами. Один из них, ранее шедший в кильватер, а затем продвинувшийся вперед и обгонявший крейсер, не дал «Аллигатору» возможности подойти к цели ближе пяти кабельтов, и с этой дистанции в 22 ч 29 мин с подводной лодки произвели по неприятельскому крейсеру залп из одного трубчатого и двух аппаратов Джевецкого.
С миноносца S-142, заметившего следы торпед, просигналили об этом на крейсер, и тот успел дать задний ход, пропустив торпеды перед своим носом. После отрыва от возможного преследования, «Аллигатор», всплыв под перископ, вновь обнаружил те же три неприятельских корабля. Поскольку на подлодке считали крейсер поврежденным после предыдущей атаки, то в 23 ч с дистанции около 8 кб повторно «произвели выстрел из носового аппарата по стоявшему без хода крейсеру типа “Аркона”, но струей прошедшего вплотную под носом неприятельского миноносца лодка была откинута в сторону. Мина не попала».
Настойчивые попытки капитана 2 ранга Р.К. Вальронда в проведении этих атак по неприятелю хотя и не дали положительных результатов, но в то же время и не дали им правильно выставить минное заграждение — поспешно сброшенные ими мины всплыли и тем самым демаскировали себя и обесценили все усилия немцев по их постановке.
31 июля (13 августа) «Аллигатор» вышел на позицию перед Ирбенским проливом для противодействия германским крейсерам, обстреливающим объекты на о. Эзель. Будучи на мелководье, лодка чудом избежала попадания снарядов от двух неприятельских эсминцев V-27 и S-31 с дистанции 20–25
Когда «Аллигатор» оторвался от преследования и вышел на глубокую воду, с него в 6 ч 45 мин заметили дым, позже опознанный как принадлежащий крейсеру «Pillau» и двум миноносцам. Сблизившись с крейсером до 6 кабельтовых, в 8 ч по нему произвели трехторпедный залп. Однако из-за выхода на поверхность больших пузырей воздуха, сопровождавших этот залп, факт атаки был своевременно установлен, и крейсер смог уклониться от выпущенных по нему торпед.
Как видно из этих примеров, ни «Аллигатору», ни другим нашим лодкам не удалось открыть свой победный счет по боевым кораблям противника. К сожалению, не откроют его в течение всей войны и новые подводные лодки типа «Барс», вступавшие в состав флота по мере готовности, начиная с июля 1915 года.
Противодействие, оказанное неприятелем нашим подводным силам, в виде высокой скорости хода кораблей, сопровождения их миноносцами, тщательного наблюдения за поверхностью моря не дало русским подводникам возможности осуществить ни одной успешной атаки.
Надо сказать, что отмеченные низкие скоростные качества и значительное время погружения русских лодок также не способствовали их результативности.
Некоторые успехи подводные лодки показали в борьбе с германской торговлей. Все тот же «Аллигатор», крейсируя у шведских берегов, 11/24 октября заметил недалеко от маяка Эршер идущие гружеными два парохода. Выбрав позицию, на которой он смог долго оставаться незамеченным, «Аллигатор» при уменьшении дистанции до 5 кабельтовых до первого судна пошел к ним на сближение. При этом пароход, в свою очередь, резко изменил курс и попытался уйти в шведские воды.
Только после пятого выстрела из пушки по его курсу и сближения с ним на дистанцию в один кабельтов беглец, оказавшийся германским пароходом «Герда Бихт» (вместимость 1770 рег. т), шедший с грузом леса, остановился. Захваченное судно затем сопроводили до северной части Аландского архипелага и сдали для дальнейшего конвоирования миноносцу «Послушный».
16/29 октября «Кайман» (однотипный «Аллигатору») под командованием старшего лейтенанта И.В. Мессера 1-го, также у берегов Швеции на широте 59° 59’’, всплыв, когда уже стемнело, в надводное положение, незаметно сблизился до двух кабельтов с идущим вне шведских вод пароходом. Подойдя к нему позади траверза, лодка вынудила судно остановиться, осветив его прожектором и произведя три выстрела из 37-мм пушки.
Остановленный, оказавшийся германским пароходом «Шталек»
(1800 рег. т), был сопровожден подлодкой до Мариэхамна, где для дальнейшего конвоирования судно передали миноносцу «Ретивый».
Хотя торговые суда только в редких случаях сопровождались миноносцами и на их борту отсутствовала артиллерия, но даже эти мизерные результаты русских подводников достигались огромным трудом и риском.
В соответствии с призовым правом, положений которого русские моряки строго придерживались в отношении торговых пароходов, захвату подлежали все германские суда, а также нейтральные, в случае обнаружения на них военной контрабанды.
При этом подлодкам требовалось всплывать в непосредственной близости от судна, давать сигнал об остановке, вплоть до применения своей артиллерии, а затем высаживать на него, если оно являлось нейтральным, людей для досмотра груза.
В случае невозможности захвата парохода и приведения его в свой порт германские суда следовало уничтожать, а нейтральные — отпускать. В то же время категорически запрещалось подвергать нападению любые суда в территориальных водах нейтральной Швеции.
И именно этой узкой трехмильной полоски территориальных вод и старались придерживаться как германские, так и нейтральные суда, перевозящие грузы из северных шведских портов в Германию. Действия подводных лодок по проверке торгового судоходства были возможны только вне этой запретной зоны территориальных вод, там, где не затрагивался шведский нейтралитет.
При кажущейся простоте и безопасности, такая работа таила для субмарины немалую угрозу. Всплывая, лодка теряла одно из главных своих тактических свойств — скрытность, при этом сама становилась хорошей мишенью для артиллерии, которая могла быть скрыта на проверяемом судне.
Кроме этого, не исключалась и возможность преднамеренного столкновения такого судна с лодкой, последствия которого могли оказаться для нее плачевными.
Так, в октябре 1915 года, при попытке проверки шведского парохода, уже упоминавшийся «Кайман» едва не попал под его таран, поскольку тот намеренно резко изменил свой курс. И это не единственный случай такой встречи шведского судна с русской лодкой.
Если Швеция и соблюдала нейтралитет, то какой-то однобокий, т. е. нелояльный по отношению к России. В такой ситуации большую роль играла тактическая подготовка командира лодки, его умение не только обнаружить вражеское судно, но и правильно выбрать позицию всплытия или атаки. Эта позиция определялась, прежде всего, условиями безопасности самой подлодки и возможностью силового воздействия на проверяемый пароход в случае его неподчинения.
Тактико-технические элементы вышеупомянутых подводных лодок вынуждали их командиров всплывать или скрытно сближаться в темное время на минимальную дистанцию до цели. В противном случае желающий избежать проверки пароход имел все шансы уйти от погони тихоходной (8 уз) лодки, имеющей слабую 37-мм пушку с малой дальностью стрельбы.
Неудивительно, что такие лодки не смогли добиться существенных результатов на этом направлении. Изменение к лучшему в действия русских подводных лодок командование Балтийского флота связывало с ожидаемым пополнением новыми субмаринами типа «Барс», строительство которых велось на Балтийском заводе в Петрограде и заводе «Ноблесснер» в Ревеле. В преддверии этого события Бригаду подводных лодок 17 марта 1915 года преобразовали в дивизию с шестью дивизионами, начальником которой назначили капитана 1 ранга (затем контр-адмирал) П.Л. Трухачева.
Первые два дивизиона должны были состоять из вновь построенных подводных лодок, первыми из которых 12 и 25 июля вступили в строй лодки I дивизиона — «Гепард» и «Барс», 3 сентября — «Вепрь», а 14 апреля — «Волк» (последняя подлодка этого дивизиона). Правда, в кампанию 1915 года им не удалось ни потопить, ни захватить, ни одного неприятельского корабля или судна.
После кампаний 1914–1915 годов война на сухопутных фронтах перешла в позиционную стадию как на западе, так и на востоке. При примерном равенстве сил и трудности проведения широких наступательных операций через глубоко эшелонированную оборону, стратегия истребления уступила место стратегии измора.
В этих условиях действия сил враждующих флотов на морских коммуникациях противника по срыву морских перевозок и торговли приобретали стратегическое значение...
© И. В. Завьялов
Фрагмент статьи из сборника "Гангут" №84/2014