Вернувшись домой, я плюхнулся на кровать и включил телевизор. Конечно, правильнее было бы написать магическое око, но чтобы не забивать голову ни себе, ни людям, я буду пользоваться привычными понятиями. Я был вымотан, причем неизвестно чем сильней: обрушившимся на мою голову сюрреализмом или битвой с врачами. Они ни за что не хотели отпускать меня без госпитализации, от которой меня спасло лишь то, что я перестал быть туристом.
Разумеется, кроме меня никто не видел ни странную машину, ни еще более странную повозку. По версии очевидцев я попросту грохнулся в обморок. Кто-то вызвал «скорую», а кареты «скорой помощи» на Толеро прибывают чуть ли не мгновенно.
В себя я пришел внутри «Скорой», и, как уже сказал, после бурных переговоров был доставлен домой под честное слово лечь в постель.
По включившемуся каналу показывали «новости». Мне было все равно, что смотреть, поэтому я не стал издеваться над пультом. Обычные «новости» прервал спецвыпуск местных новостей: Какой-то вооруженный до зубов маньяк ворвался в один из местных экзотических ресторанов и перестрелял всех, включая поваров и официантов. Разумеется, ему удалось скрыться. Правда, его запечатлела камера наблюдения. Когда же лицо убийцы появилось на экране, я с ужасом узнал в нем… Себя! А ресторан был точь-в-точь, как тот, где мы обедали с Бармаглотом во сне.
Секунд через десять ко мне в комнату вбежал Бил.
- Пошли быстрее. Сейчас здесь будет полиция! – закричал он, хватая меня за руку и таща из дома. – Быстрее! Я отвезу тебя к Ли. Она в курсе, и знает, что делать.
С Ли, - миниатюрной азиатской красавицей, нежной и страстной в любви, - мы познакомились в первые дни моего пребывания на острове. Она была местной. Работала в какой-то богадельне для богатых маразматиков и идиотов. Мы несколько раз с удовольствием переспали, а потом то у нее были дела, то у меня… В общем, было совсем непонятно, с какой стати мне к ней ехать, почему она в курсе, и что ее связывает с воскресшим соседом. Вот только я тогда не был способен ни соображать, ни действовать, поэтому позволил соседу буквально за ручку притащить себя к Ли.
Она действительно была в курсе. К нашему приезду она организовала мне чай с успокоительным и вызвала адвоката, который устроил мою сдачу властям. К счастью, куча народа, включая приехавших на «скорой» врачей видела, как во время происшествия я валялся без сознания возле кафе, так что у меня было железное алиби. Тем не менее, двое могучих парней несколько часов пытали меня вопросами: есть ли у меня братья-близнецы, двойники, тройники и так далее. Братьев-близнецов у меня не было, как и братьев вообще, с двойниками знаком я не был, и вообще не имел ни малейшего представления о том, кто и зачем мог сделать это, оставив запись моей персоны. В конце концов, меня отпустили, настойчиво попросив не уезжать с острова.
К тому моменту, как меня выпустили из участка, я чувствовал себя так, словно у меня напрочь выпотрошили мозги. Препротивнейшее состояние. Плюс у меня не было сил. Вообще ни на что. Поэтому, вернувшись домой, я, даже не принимая душ, плюхнулся на кровать. Телевизор включать я не стал от греха подальше. Я был сыт всем этим по самые не могу.
Я лежал и тупо смотрел в потолок. Говорят, какой-то хрен, пялясь в потолок, стал просветленным. Я не путаю его с Бодхидхармой, который пришел к подобному результату, 12 лет наслаждаясь созерцанием стены. Стена – это стена, а потолок – это потолок. Хотя, с другой стороны это - такие же условности, как завтрак, обед и ужин или целевое название комнат в малогабаритной квартире.
Я лежал и тупо смотрел в потолок, а в голове вертелись мысли об искусстве, как о чем-то, совершенно не связанном с практической необходимостью. Мы восторгаемся художником, который вместо того, чтобы красить стены или заборы (говорят, это спасает от гниения), принялся создавать совершенно непрактичные полотна, многие из которых писались, чуть ли не всю жизнь. Мы восхищаемся музыкантами, которые сумели трансцендировать военные-дробь-охотничьи опознавательные звуковые сигналы в симфонии. Мы даже восхищаемся модельерами, превращающими одежду, – казалось бы, что может быть практичней! – в предмет абстрактного искусства. Так почему же, черт возьми, мы до сих пор не научились восхищаться искусством акушеров, которые одним движением щипцов способны превратить совершенно обыденного младенца в забавное, несколько сюрреалистическое существо, которое, при правильном к этому отношении, способно сделать наш мир ярче и веселее!
К прозе жизни меня вернул Бил.
- Пошли пивка попьем, - предложил он с порога, едва я открыл ему дверь. Похоже, вламываться в чужие квартиры самостоятельно у него получалось только в экстремальных ситуациях.
«Не желаешь ерша с лешем?» – вспомнил я слова нетленки.
- Пива я не хочу, а вот от гашишной пилюльки бы не отказался, - ответил я.
- Тогда пошли в «Сластену».
- Пойдем.
«Сластена» – это заведение, где кроме легкого алкоголя подают гашиш в виде пилюль, к которым подают что-нибудь сладенькое и чай. От травы Бил отказался, мотивируя это тем, что он сказал наркотикам нет. Он заказал пиво. Выпив первый бокал, он перешел в режим монолога. Наверняка многим это бы не понравилось, а я люблю болтливых людей. Их общество позволяет не напрягать собственные мозги.
Бил рассказывал про какого-то возомнившего себя Антихристом друга. Насмотревшись фильмов типа «Омен» и «Экзарцист», он решил, что настоящими его родителями являются дьявол и какая-то сука. Доказательство? Он не болел детскими болезнями. Опьяненный своим сверхчеловечьем, он начал магически влиять на соседей и сослуживцев, и у него что-то даже получалось. Потом он узнал, что его отцом был не дьявол, а обычный цыган. Разочаровавшись, он покончил с собой.
За соседним столом группа «интеллигентных молдаван» беседовала о литературе.
- Литература похожа на аквариум, - умничал во весь голос толстенный тип, - каждый текст – это минисреда, куда запускают героев произведения. Причем писатели либо используют персонажей, чтобы на их фоне показать среду, либо наоборот. Произведения первого типа были очень популярны в конце 19 и большую часть 20 веков. Сейчас их технические прозрения нам кажутся убогими, тогда как книги, в которых показаны живые, настоящие люди, до сих пор остаются актуальными...
- А по-настоящему кайф получается тогда, когда автор подает это как оргазмическое совокупление персонажей и среды, но для этого надо быть гением, - пробурчал я себе под нос и загрустил. Мне вспомнилось небо над Аустерлицем – одна из тех хреней, какие нас заставляли учить наизусть. Не понимаю, это что - педагогическая тупость, возведенная в принцип, или заговор с целью вызвать отвращение к литературе на всю жизнь?
Наконец, подействовала пилюля. Настроение резко пошло вверх. Захотелось сладенького.
Вдруг из маминой из спальни...
Кстати, интересная строчка. Какой дурак станет держать в маминой спальне умывальник? Это что, все гости должны проходить через спальню мамы? Как мне всегда казалось, Умывальников – это фамилия маминого начальника. У них все было на мази, и тут домой примчался Грязнуля. Застал, что называется, с поличным. И Умывальников (по прозвищу Мой до дыр) ничего не нашел лучше, как наехать на пацана. А если учесть, что мочалками часто называют баб...
В моем случае Мойдодыром оказался странный тип. Он появился из служебной каморки, где нормальные бармены хранят швабры и прочую ерунду, и подошел к стойке. Бармен завилял перед ним хвостом в точности, как директор моей бывшей богадельни перед инспектирующим его администратором. Затем они оба (бармен и тип) посмотрели в мою сторону.
- Здрасте, - сказал я, но они уже отвернулись.
У него была внешность Наполеона, правда, неясно коньяка или торта, - промелькнуло у меня в голове. Тип был мне неприятен, а его лицо показалось до боли знакомым.
Бармен налил ему пиво, и тип покровительственно похлопал за это его по плечу, как хозяин гладит преданного пса, правильно выполнившего команду.
Выпив пиво, тип подошел к окну, произнес какой-то монолог, возможно, достойный Гамлета, затем вышел на улицу прямо сквозь окно, предварительно высадив стекло стулом.
И тут я понял, что это был я! Не двойник, а я! Самый настоящий я! И действие травы здесь было совершенно не причем.
- Ты видел? – спросил я Била, которого уже и след простыл.
Обалдев в квадрате, я оглянулся по сторонам. Никто не обратил на произошедшее внимания. Разве что кроме одного негра. Встретившись со мной взглядом, он жестом пригласил меня к своему столу, но вставать мне совершенно не хотелось. Мне вообще не хотелось шевелиться, особенно по направлению к этому типу. Не получив от меня обратной связи, он решил, что пора Магомету самому идти к горе.
- Не желаешь немного пройтись? – спросил он, садясь на место Била.
- Боюсь, я временно потерял дар прямохождения, - ответил я.
- Ничего, до кареты я тебя доведу.
+++
Проснулся я в собственной постели. Один и без одежды. Проснулся от дикого зуда во всем теле, так что мне было не до размышлений о том, что мне приснилось, а что было на самом деле. Я весь был покрыт крупными волдырями, а лицо ко всему прочему еще и распухло. Надо было ехать в больницу, и я вызвал «скорую».
В госпитале святого Антония меня встретили как родного. Одетая в забавную пижаму и шлепанцы медсестра в приемном отделении предложила мне переодеться в белоснежный халат. Увидев мою реакцию, она спросила:
- Вы впервые у нас?
- Ну да, - ответил я.
После этого признания, она принялась объяснять, что в госпитале святого Антония пациенты ходят в халатах, тогда как персонал носит пижамы и шлепанцы. По мнению руководства, это повышает самооценку искателей – так здесь называют больных. Слово «больной» руководством госпиталя расценивается, как психически дискриминационное, и вместо него принято использовать термин «искатель», обозначающий человека, пришедшего в госпиталь в поисках здоровья.
Оформив документы, она сопроводила меня в прекрасную одноместную палату с видом на море.
- Сейчас к вам придет врач, - сообщила она перед уходом.
Врач, - милая дамочка лет 20 с копейками, - пришла буквально через минуту. Осмотрев меня и проделав какие-то тесты на моей спине, она сообщила:
- У вас аллергия. Скорее всего, на неправильно подобранную лечебную минеральную воду. Сейчас я вам сделаю укол. Этого будет достаточно, но на будущее запомните: без назначения врача можно пить только столовую воду, но никак не лечебную. Препарат имеет снотворный эффект, так что заодно и выспитесь.
- Вы считаете, что меня пора усыплять? – попытался пошутить я.
Она вяло улыбнулась.
Укол оказался болючим. Правда, вырубил меня мгновенно.
Я проснулся в комнате, где всегда идет дождь. Дождь был мелким и по-осеннему холодным. Он лился не с потолка, а формировался прямо в воздухе, так что потолок был даже сухим. Я сидел на мокром стуле, что совсем не способствовало повышению моей самооценки.
Напротив меня за столом в кресле вальяжно восседал Бармаглот. Он наслаждался сигарой, которая, несмотря на дождь, была сухой.
- Считай, что я к твоим услугам, - сказал он мне, - так что выкладывай, с чем пришел и проваливай.
Меня несколько шокировал подобный прием.
- Не знаю. Думал, ты мне скажешь, - ответил я.
Я действительно не знал, что мне надо. Меня словно взяли за шкирку и притащили на этот чертов остров, где, будь у меня мозги, они давно бы уже закипели и сварились вкрутую от того, что мне пришлось пережить. Моя же психика начинала воспринимать это, как некую данность... непонятную, шизофреническую, но все же данность.
Бармаглот вытащил из стола театральный бинокль и внимательно через него на меня посмотрел.
- Все это хуйня, мальчик, все это хуйня, - изрек он, обдав меня сигарным дымом, дав тем самым понять, что аудиенция окончена.
Прозвучал громкий хлопок, и меня буквально вышвырнуло вместе со стулом из мокрой комнаты.
Я лежал на кровати в больничной палате. Рядом на стульях сидели двое. Мужчина лет тридцати, высокий, тощий с лицом маньяка-интеллектуала. На лице были очки с толстыми стеклами. С ним была барышня. Настоящая секс-бомба. Лицо, фигурка, ноги, грудь... Все было высочайшего качества. Дамочка смотрела на меня через двойной лорнет.
- Он хочет тебе что-то сказать, - сообщила мне дамочка.
- Все верно, - согласился с ней мужчина, - ты ведь знаешь, что такое черная дыра? – спросил он, глядя мне в глаза.
Я прекрасно знал, о чем он спрашивает. С черной дырой я встречался дважды. И оба раза под молочищем. Порция была крепкой, и я доходил до такого состояния, когда настолько прет, что уже страшно. Тебя начинает трусить. Дыхание становится частым и поверхностным. Затем появляется ветер, который несет тебя в затягивающую в черную дыру воронку. Скорость огромная, и тебя трясет и болтает, как кота в центрифуге. У самой воронки тебя выбрасывает из кайфа, и все начинается сначала...
- Так вот, они приходят оттуда, - сказали они хором, поднимаясь со стульев.
Я хотел им что-то ответить, но... Проснулся я только на следующий день. Самочувствие было прекрасным. Настроение тоже. Через тридцать минут я был выписан из больницы.
Дома меня ждал сосед.
- Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить, - сообщил он, даже не спросив, как я себя чувствую.
- Я не желаю ни с кем знакомиться, - раздраженно ответил я.
- Брось, ты очень хочешь с ним познакомиться. Пойдем. Это не займет много времени.
Сосед чуть ли не силой вытащил меня из квартиры и сунул в карету. Минут через 10 мы стучали в дверь с табличкой «МАЭСТО ЕЗЕФ» (именно маэсто, без «р»). Почти «Посторонним В...», - подумал я.
Когда дверь открылась, я чуть не сел на жопу. На пороге стояла секс-бомба, которую я видел в своем видении.
- Проходите, - сказала она, приглашая нас в большую комнату, обставленную как гостиные в мещанских домах, - Езеф сейчас будет, а пока кофе?
- Ена прекрасно варит кофе, - заметил сосед.
Как и следовало ожидать, Езеф оказался тем самым худым типом, который был в моем видении вместе с Еной. Подумав, я решил им этого не говорить.
- Значит, вы ищите Бармаглота? – реплика Езефа была, скорее, констатацией факта, чем вопросом.
- Вернее, Бармаглот ищет меня, - ответил я. Ответ пришел как бы сам, без моего участия.
- В любом случае вам нужен Белый Кролик.
- Это что, такой талисман? – спросил я, решив, что Езеф - очередной шарлатан от магии, торгующий всякой оккультной ерундой. К подобным типам я отношусь с неприязнью.
- Вы правы и одновременно нет, - ответил он. - Белого Кролика можно назвать и талисманом, в этом вы совершенно правы, но я не собираюсь втюхивать вам всякую ерунду, как вы предположили. Вы читали «Алису в стране чудес?»
- Разумеется.
- Алиса увидела Белого Кролика, и это позволило ей найти вход в Страну Чудес. Белый Кролик – это приглашение. Он может быть ветерком, играющим у ваших ног, упавшей с дерева веткой... Он может быть любым знаком. Белый Кролик – это проводник. Без него Бармаглот недоступен.
- А вы сами были в Стране Чудес? – спросил я.
- Нет, - ответил Езеф, улыбнувшись так, словно он и есть тот самый Белый Кролик.
Наличие продолжения зависит от реакции читателей.